Вячеслав Железнов - Маг. Новая реальность

Взгляд женщины внезапно обрел твердость стали и холод жидкого азота.

- Кто ты, и откуда у тебя это оружие? Отвечай!

Внезапно, подобно удару молнии, реальность раскалывается. Одна часть меня по-прежнему тупо глядит на Билару, другая же проваливается куда-то вовнутрь. Мир застывает.

“Опасность! Убить! Немедленно!”

“Не торопись. Она еще более опасна. Горбешок не открывался в этом селении, вообще. Что-то не то. Недостаточно данных. Обездвижить, допросить и принять решение.”

“Не лезь! Не время для раздумий! Убить прямо сейчас!”

“Замолчи. Она Рука большухи. У них тут матриархат. Женщины святы. Вместе с ней придется убивать всех остальных.”

“Да! Да! Убить всех! Это еще лучше! Скорее, убить их всех!”

“Перестань. Со всеми мне не справиться. Потом, я не люблю убивать женщин. Это портит карму. Найдем другой способ. Нужно больше информации.”

“Уб…”

“Молчи.”

“Гх-х-р-рр-рр…”

Это невыносимо! Прямо-таки, Ангулимал и Тхера Прасенаджит сцепились - причем прямо у меня в голове. Нет, даже не в голове, а во всем теле. Оно полыхает мгновенно сгустившимся жаром, превращается в статую, перевитую узлами напряженных мышц. От кончиков пальцев к позвоночнику бегут сине-красные покалывания, я их почти вижу - вереницы мерцающих огоньков, сквозь полупрозрачную плоть высвечивающих сложнейшую сеть сосудов… или чего-то другого.

Почему-то у Ангулимала голос и интонации небезызвестного Александра Андерсена. Сознание плывет, тело ватное… нет, вообще его теперь не чувствую. Все, приехали. Что это такое? Я поехал крышей от простенького вопросика, пускай и заданного по всем правилам искусства - неожиданно и решительно, да? Стоп. А ведь было там что-то такое… Ну да, точно, как я мог забыть - Дар есть не у всех, но шептать могут девять из десяти. Скорее всего, Билара, желая подкрепить голосовой удар чем-то более весомым, прибегла к своим способностям… и магическое воздействие стало триггером некого процесса, символизацию которого я сейчас воспринимаю. Но что бы это могло быть?

Тем временем спор во тумане принял особое ожесточение и плавно перешел в драку. Не понял, эти товарищи что, еще и драться успевают? В моих мозгах? Зарэжу!

“Ум-м-м-м-ммммммм…”

Все внутреннее пространство залил густой тягучий гул незримого колокола.

“Ум-м-м-м-ммммммм…”

Этот звук проникал всюду, подобно воде, пропитывающей губку - и нес собой гармонию единения. Все чуждое и лишнее распадалось в его поле, исчезало и расточалось, как туман в лучах рассветного солнца.

“Ум-м-м-м-ммммммм…”

С третьим ударом я ощутил, как спадают невидимые доселе цепи - которые некогда сковал сам же, распадаются скрепы, выпуская на свободу… нечто. Гибкое, хищное, свободное. Свободное абсолютно - от всего.

“!!!”

“Ну здравствуй, Зверь мой.”

“…”

“Мы с тобой одной крови - ты и я.”

“…!”

“Собственно, ты - это я… и наоборот. Нам должно быть вместе. Я не борюсь с тобой - я принимаю тебя, я принимаю себя. Да будет так!”

Ощущение присутствия Зверя слабеет - и вместе с тем растет моя… хм-м, полнота. Завершенность.

Харр-ррр. Да. Вот теперь - пора. Я встряхиваюсь всем своим огромным черным чешуйчатым телом, мотаю головой в остророгой короне, щелкаю бичом длинного хвоста - и издаю рев, нет - РЕВ, от которого в ужасе пятится окружающий туман. Открывается вид на небольшую, с десяток шагов в поперечнике, полянку, по которой катаются два насмерть сцепившихся тела. Впрочем, уже нет, не катаются. Тела замерли в потрясенной неподвижности. Затем ко мне поворачиваются два лица, похожих, как близнецы, но вместе с тем и неуловимо разнящихся. То, что слева, имеет более четкий овал, губы чуть тверже, скулы чуть суше, лоб выше. Взгляд прямой и твердый, холодно-спокойный. Правое - смуглее, шире, мясистее. Кривая сардоническая улыбка, один глаз в вечном прищуре, второй пылает огнем маниакальной ярости.

Типы быстро оправляются.

“Ой, кто это у нас? Коша, коша, ко-о-ошечка… Убить!”

“В кои-то веки я с тобой полностью согласен. Убить!”

И типы бросаются вперед, на меня. Откуда-то я знаю, что в силе они не уступят, скорее, даже превосходят - каждый. Но у них нет главного. Детских воспоминаний о взрывах магния и мазанье зеленкой, памяти о первой любви и гордости от первого настоящего свершения. Потому они ущербны. Мой хвост как копьем пробивает сразу обоих и отрывает от земли. Типы нанизанными бабочками трепыхаются и пытаются вырваться, но здесь им не тут.

“Вы что, решили поступать за меня? Знаете, что сказал медведь, застав другого медведя в своей берлоге? Должен остаться только один!”

Обрушиваюсь на них, подобно гремящему водопаду. Никаких переговоров, никакого принятия… Это не Зверь, это вообще не Я. Свято место пусто не бывает… Они - то, что самозародилось в новых пустующих нейронных сетях, теперь вижу это ясно. Но сети-то в моем собственном теле, потому - все это тоже мое. Не потерплю! Аар-ррг-х!..

***

Билара, несмотря на весь наработанный годами самоконтроль, отшатнулась. Она рассчитывала неожиданной атакой, как минимум, вывести гостя из равновесия, тогда правду узнать было бы легче. Слишком уж много мелких нестыковок заметила она. Да и топоры… Топоры действительно были у него, Билара чуяла их даже в закрытом горбешке. В рукояти обоих были врезаны бусины, над которыми она нашептала извечные женские таинства, призванные оберечь ее мужей средь опасностей, чтобы она могла вновь обнять их - бородатых и вонючих, но вернувшихся из похода. С тех пор, как из замка Морг перестали поступать известия, а на дороге появился скорбный белый столб, надежды почти не осталось… Почти. Теперь ее не осталось совсем. “Соловей”, названный так за остроту язычка, и “Листорез” - мужья не могли расстаться с ними. А это значило, что и Никос, и Микель… мертвы. Оставалось лишь узнать, как именно они умерли.

Женщина вложила в приказ все свое умение, всю силу и страсть… но то, что подавляюще действовало на простых селян, оказалось совершенно недостаточным для этого Карадмира. Сначала взгляд его обессмыслел, будто он получил удар в лоб, затем… затем произошло странное. С ужасом Билара почувствовала возникшую вокруг гостя ауру, дотоле совершенно неощутимую. Маг! Она пыталась атаковать мага! Ой-ей… С каждым мигом аура росла, разворачивалась и уплотнялась, заключая пришельца в незримый кокон, а мощность ее превосходила все виденное раньше. Потом он открыл глаза.

Тут-то и раздался тихий вскрик, с которым она отшатнулась назад. Старшей Майо на миг показалось, что в глазах гостя зрачки узки и вертикальны, а взгляд, которым он одарил ее, таит за собой могучий, бесстрастный и холодный разум. Затем она моргнула… и все кончилось. Перед ней вновь стоял обычный человек, непростой, да - но обычный. Без ауры. Глядел он строго и спокойно, не кипел яростью и не пылал негодованием. Но ей же не привиделось?