Джульет Маккенна - Огонь с юга

Кайд фыркнул.

— Ты здесь с Джанне, прославленной первой женой, муж которой — почетный гость. Она просто хотела запереть тебя вместе с женщинами Сафара, и нам стоит обратить на это внимание.

— Это как раз то, что я подозревала, — согласилась Джанне.

— Как я понял, ты готов жениться безотлагательно? — Кайд проницательно поглядел на Кейду, а затем на Итрак. — Если услышишь от Чейзенов худшее?

Значит, ликуя по поводу твоих новых возможностей и замышляя союз с Эндит Фелл, ты в состоянии подумать о сложном положении Чейзенов? Это успокаивает.

— Я думал, что меньшей пощечиной Сафару было бы, если бы она вышла за Сиркета. — Кейда подбадривающе улыбнулся Итрак. — Но будем надеяться, до этого не дойдет.

— Вы на что намекаете? — Итрак воззрилась на обоих вождей, откровенно растерянная.

— Я не думаю, что стоит обсуждать с Итрак некоторые особенности ее нынешнего положения, — укорила мужчин Джанне, наградив их угрожающим взглядом. — Не теперь, пока она еще оплакивает смерть Олкаи Чейзен.

— Если Сарил убит, — сказала Итрак с потемневшими от боли глазами, — я просто отправлюсь во владение Телус. Мой отец охотно примет меня обратно.

— Твой отец далеко отсюда. — Джанне не без усилия воздержалась от прямого укора по поводу такой наивности. — Теперь, когда Олкаи мертва, а судьба Секни неизвестна, ты старшая жена во владении Чейзен, и как таковая обладаешь известной властью, если мы вдруг услышим, что Чейзен Сарил мертв.

Итрак закрыла лицо дрожащими руками. Бойкая музыка лиры словно насмехалась над ее отчаянием. Флейтист подхватил наигрыш, пытаясь заглушить поднимающиеся в чертоге голоса. Джанне тесно обняла Итрак своими несущими утешение руками, но ее мягкий голос звучал неумолимо.

— Нет ни одного ребенка Чейзенов, достигшего возраста благоразумия. А если бы даже и были такие, владение все же стало бы уязвимым без надежного советчика и опекуна. То был долг Олкаи, но раз ее нет, ты должна взять это на себя.

— Твой долг перед владением — вступить в брак с мужчиной, достаточно сильным, чтобы править как вождь, пока один из детей Сарила не повзрослеет настолько, чтобы принять власть, — трезво согласился Кайд.

— Вот почему я подумал о Сиркете, — объяснил Кейда. — Его ждет наследство, и он не станет лишать наследства детей Сарила в пользу своих.

Нет, во всяком случае, пока я жив, чтобы выдубить ему шкуру.

Кайд выразительно покачал головой.

— И так, и эдак — Сиркет не здесь. Брак нужно заключить в тот самый день, когда почтовая птица принесет весть о смерти Сарила, Итрак, если ты хочешь уберечь владение. Тебе бы следовало взять Сиркета с собой, если имелся такой замысел, Кейда.

— Я не был готов везти его навстречу такого рода опасностям. Не больше, чем ты Зората, — возразил Кейда.

— Зорат нужен на островах Ритсема, — объяснил Кайд.

— Будь один из них здесь, Сафар просто стал бы их доводить, чтобы вызвать грубость или спор, и это дало бы ему повод пренебречь нашими истинными заботами, — резко произнесла Джанне. — Мы не можем позволить себе потакать ему, когда под ударом вся наша безопасность. Если мы не встанем все вместе против колдовства, мы пропали!

Упоминание о колдовстве заставило замолчать всех, даже рокочущую лиру и порывистую флейту музыкантов. Джанне разъяренно щелкнула пальцами, и оба поспешно заиграли вновь. Музыка едва ли скрыла внезапные рыдания Итрак.

— Почему мы так говорим? Можно подумать, Сарил уже мертв. А если даже и так? Откуда нам знать? Кто станет держать острова Чейзен, терзаемые волшбой и чудовищами, да еще если все окажутся мертвы — Сарил, Секни и все дети, как бедная Олкаи, скончавшаяся в мучениях от…

— Бирут, дверь, — быстро сказала Джанне, указывая на вход в спальню. — Поднимем-ка ее. — Убедившись, что рыдающая молодая женщина не в силах стоять, Джевин проворно взял ее на руки. — Кейда, дай нам что-нибудь, чтобы успокоить ее, иначе она никуда не будет годиться ко времени встречи с Миррел, когда эта сука соблаговолит нас принять.

— Конечно, — Кейда повернулся и поспешил в свои покои рука об руку с Кайдом. — Телуйет, мою аптечку. — Он порылся под рубахой, ища ключ на цепи у пояса, меж тем как Телуйет вручил ему ящичек из окованного серебром атласного дерева.

— Прости, я так понял, что обсуждается ее будущее… — и Кайд замолчал.

— Нет, — коротко ответил Кейда. Он порылся среди плотно запечатанных стеклянных сосудцев и нашел тот, который требовался. — Она едва ли отошла от потрясения после всего, что случилось. Телуйет, чашку воды без сока.

— Серебряная сеть? — Кайд наблюдал, как Кейда встряхивает серовато-белую гущу и сбрасывает малость ее в чашку, которую вручил ему раб. — Ты не думаешь, что ей нужно что-нибудь покрепче?

— Это успокоит ее, но не отупит. — Кейда размешал снадобье в воде, наблюдая, как она становится туманной. — Нам всем сейчас нужно хорошо соображать.

— Я был уверен, что вы уже говорили с ней, из чего ей придется выбирать, — вновь попытался оправдаться Кайд.

— Дай это Джанне. — Кейда вручил Тёлуйету чашку и махнул рукой: мол, пошел. И впервые разглядел свой покой. Выбранный за такую же роскошь, что и предложенный Джанне, он был с такими же мраморными стенами, но отличался кремовыми и красными плитками пола.

— Ты позволил Олкаи умереть в мучениях? — внезапно спросил Кайд.

— Что? — Кейда в ужасе поглядел на вождя Ритсема. — Как ты можешь такое спрашивать?

— Твои послания были недостаточно ясны, — неловко пожал плечами Кайд. — Сарил ухаживал за ней перед тем, как ты ее нашел?

— Ищешь виноватого, не так ли?

— Я сам заботился о ней, пока она не умерла. — Кейда нарочито медленно закрыл свою аптечку. — Ее служанки сделали все, что могли. Их нельзя упрекнуть в недостатке внимания. Я применил к ее ожогам все искусства, каким обучил меня отец. Но с самого начала было ясно, что она обречена. Прости. Все, что я мог — это облегчить ее страдания. И, поверь мне, я это сделал. Я знаю, от этого не легче пережить ее кончину.

— Она была лучше нас всех. Все любили ее. Потому-то мой отец и позволил ей выйти по зову сердца за этого никчемного собирателя морских даров Сарила. — Скорбь перекосила лицо Кайда. — Отец говорил, знамения благоприятны. Не иначе, как старый дурень что-то проглядел. И Сарил, вне всяких сомнений, проморгал все приметы в минувшем году, раз не предвидел такого бедствия.

— Чародейство насмехается над всеми и всяческими знаками, — мягко напомнил ему Кейда. — И нельзя корить за это Сарила. Я не мог прочесть сколько-нибудь ясных знаков к югу от Зубов Змеи. Впрочем, миазмы, кажется, не распространились севернее. Я достаточно ясно могу наблюдать приметы с тех пор, как опять попал в свои воды.