Андрей Валентинов - Если смерть проснется

В Валин ехать было рано. Улад послал его к Кобнику, значит, сначала следовало заехать на знакомый зимовник. Для верности Навко взял с собой десяток конников. Безопаснее, кроме того, к Велге надо будет послать гонца. Правительница должна знать, что замышляет пегобородый чаклун. Постепенно Навко успокоился. Он все делает правильно. Если в чем и виноват, то лишь в любви к Алане. Именно поэтому ему надо вернуться к Уладу. Из-за Аланы, а не из-за палатинства, сана дедича и… Падалки. Но любит ли его Алана? Если нет, тогда зачем все это?

Кобник просто места не находил от радости. Он подпрыгивал, тряс бороденкой и все повторял, что рад, рад, рад, счастлив, счастлив, счастлив, ведь Кей не забыл о нем! А ему плохо, плохо, плохо, злые повстанцы уже заходили в село, его спрашивали, а коли найдут — смерть ему, Кобнику, настанет…

Навко снисходительно выслушивал скороговорку хозяина, кивал и осторожно осматривал знакомый дом. На этот раз Кобник был один. Отсутствие Ямаса почему-то обрадовало. О чем было говорить с рахманом? Он выполнил, что обещал. А выслушивать благодарность за уничтоженную Калачку не хотелось.

Кобник между тем все твердил, что времени даром не тратил, не тратил, не тратил, он копал, копал, копал, много копал, разрыл девять могил и только в десятой нашел, нашел, нашел… В конце концов Навко и слушать перестал. Ну что может этот болтун? Велга права — Улад напрасно надеется на Кобника. Обычный мелкий чаклун, разве, что приворотное зелье сварить сможет…

Навко замер. Приворотное зелье! Алана больше не любит его! А если и любит, то почему-то не верит…

Спешить не следовало. Навко выслушал длинный рассказ о какой-то древней могиле, в которой неугасимо горят двенадцать свечей, а посреди стоит котел, а в котле том лежит сам Кей Порей, но к тому котлу он, Кобник, и подходить не стал, потому как Кеево золото заговорено на двенадцать голов, а у входа лишь девять сиротеют. Затем похвалил хозяйскую стряпню (на этот раз его угощали ухой). И только когда Кобник выдохся, пообещав все досказать и, главное, показать завтра, словно бы невзначай поинтересовался, не сотворит ли достопочтимый Лантах приворотного зелья? Ежели вообще возможно такое.

И тут случилось неожиданное — чаклун попросту растерялся.

— Господин Ивор! — маленькие глазки мигнули. — Это опасно… Очень, очень опасно! Опасно зелье варить, опасно зелье давать!

Навко развеселился. Ну, чаклунишко, объяснил! Видать, совсем плохи у Кобника дела!

— Опасно, опасно, — повторил Лантах. — Сварить легко, угадать трудно! Не так угадаешь, беда будет. Любовь богами посылается, ее не вызвать, вызвать желание можно, а вот чего пожелать,, не каждый знает, не каждый ведает…

Навко невольно почесал затылок. Темнит, бродяга! А интересно, чего он, Навко, хочет?

— Почтенный Лантах! Можно сделать так, чтобы девушка… Нет, чтобы женщина замужняя полюбила… ну, другого?

Кобник вздохнул:

— Не труден приворот, трудны его деточки! Желание — как огонь в лесу, как мертвяк заложный…

Навко невольно скривился: эк, разболтался. Почему-то вспомнился Баюр.

— …Желание лосей по весне на смертную битву гонит, камни разрывает, рыбу на берег выбрасывает. Опасно это, очень, очень… На тебя ли приворот делать?

Хотелось ответить: «Да», но внезапно охватила странная робость.

— Ну…— Навко махнул рукой и решился. — На меня! Ее зовут…

— Нет, нет! — замахал руками Кобник. — Имя знать не хочу, опасно мне это! После душа ко мне явится, покоя не будет, сна не будет… Сделаю как велишь, господин Ивор.

Кобник вновь вздохнул, долго чесал лохматый затылок, затем вдруг забегал по дому, доставая из темных углов какие-то мешочки, узелки. Кое-что тут же бросалось прямо на затоптанный земляной пол. Наконец Лантах сложил несколько узелков на столе, покачал головой и взял в руки хлебный нож. Навко лишь посмеивался. Ну и чаклун! Да любая бабка-ворожея любовное зелье сварит, с места не сходя! Между тем Кобник аккуратно отрезал кусочек хлеба и нерешительно шагнул к гостю, держа нож в руке.

— Кровь нужна, господин Ивор. Немножко, немножко… Ночью на Извир-болото пойду, костер разложу, варить буду.

Навко покосился на нож и окончательно пожалел, что связался с этим неумехой. Такое еще сварит! Но отступать было стыдно. Не боится же он в самом деле!

Хлебный нож Кобника выглядел еще хуже хозяина — грязный, с пятнами ржавчины. Навко достал кинжал и сделал маленький надрез на руке. Кровь капнула на краюху. Кобник кивнул, быстро убрал хлеб и что-то забормотал. Было слышно лишь: «Месяц на небе, мертвец в могиле, ржа мертвеца ест…». Дальше пошло совсем непонятное, но когда Навко взглянул на руку, от пореза не осталось и следа…

Ночевать пришлось одному. Вернее, вдвоем с филином, который весь день проспал, сидя в дальнем углу. Когда стемнело, желтые глаза открылись, и Навко почувствовал легкий страх. Взял бы Кобник его с собою, что ли! Но филин вел себя смирно, и Навко в конце концов заснул, решив, что утро вечера мудренее.

Проспал он недолго. Разбудил странный звук. Навко дернулся, не открывая глаз нащупал лежавший рядом кинжал.

— Угу! Угу! Угу!

Филин! Вот проклятый! Навко открыл глаза, хотел сказать: «Кыш!» — и замер. Рядом с ним кто-то сидел. Не Кобник.

— Не пугайся, Ивор.

По коже пробежали мурашки. Ямас! Все-таки явился!

— Я не здесь, — понял его рахман. — Я далеко, но хотелось поговорить. Это несложно, даже мой брат раньше умел такое. Правильно, что ты отослал его этой ночью.

Навко перевел дух. Проклятые чаклуны! Этак и до смерти напугать можно!

— Я отогнал от тебя страшный сон. Кто такой Баюр? Почему ему не сидится в Ирии?

Страх вернулся. Навко собрался с силами и неохотно ответил:

— Предатель. Я убил его.

— Ясно… Кстати, не пользуйся тем, что приготовит для тебя мой брат. Навко невольно хмыкнул:

— Он такой плохой чаклун?

— Нет. Он очень хороший чаклун. Поэтому лучше такого избегать… Как я понял, Кей Улад ждет помощи?

Об Уладе говорить особенно не хотелось, но деваться было некуда.

— Он готовит поход через землю волотичей. Наверное, думает, что твой брат может напустить туман… Или что-то подобное.

Темный силуэт качнулся, и Навко вдруг понял, что это просто сгусток тьмы, слегка похожий на сидящего человека.

— А ты как думаешь, Ивор? Вспомнился разговор с Велгой. Волотичи не будут нападать…

— Это не нужно. Но Улад собирается воевать со своим братом…

— …А Рыжий Волк — хороший полководец. Понимаю… Скажешь Уладу, что как только он подойдет к Савмату, в городе начнется мятеж. Это я беру на себя.

— Но почему? — не выдержал Навко. — Ты же говорил, что рахманы — враги Кеям!