Андрэ Нортон - Год Крысы

Только мы с Мурри услышали мысленную просьбу Хинккеля:

— Брат, не требуй от нее кровавой платы…

— Она взывает к смерти. Но сейчас не место и не время. Убери ее, или я буду вынужден…

Женщина продолжала визжать, призывая всех вокруг помочь ей убить эту кровожадную тварь. В зал вбежала стража. Женщина отчаянно вырывалась из рук бросившихся к ней людей.

Юикала внезапно встала перед своей служанкой, подняла скипетр и с силой опустила ей на голову. Когда женщина упала, внезапно наступила тишина. Хинккель дал знак, и стража не то понесла, не то поволокла женщину к ближайшей двери. Большинство гостей уже стояли. Юикала обратилась к императору:

— Взываю к вам от имени той, что всегда верно служила Вапале. Ровно два сезона назад ее супруга растерзал песчаный кот. Она видела то, что осталось от его тела, и ужас увиденного затмил на время ее разум. Ее покушение этой ночью — моя вина. Казалось, она уже оправилась, и я поверила, что она снова в себе. Я прослежу, чтобы о ней позаботились и внимательно за ней присматривали, пока мы не вернемся в Вапалу, где она получит надлежащую помощь — вдалеке от двора.

— Ваше величество, если вы возьмете на себя попечение о ней и заберете ее с собой обратно, мы больше не будем говорить об этом, — ответил он.

— Вы весьма сострадательны, царственный. — Слова ее были так же холодны, как и ее лицо.

Ее сестра-королева поспешно успокоила гостей и восстановила внешнюю благопристойность, замяв дикую сцену. Однако я не верила, что кого-то из них удастся заставить молчать, сколько бы ни были они сведущи в этикете. Пересуды среди слуг уже принесли еще одно известие. Это обвинение должно было взращиваться долго. Говорили, что кроме той смерти, о которой упоминала Юикала, были и многие другие, и причиной им был запрет на охоту.

Пир надолго не затянулся, и мне не терпелось узнать, что все-таки пыталась сделать эта женщина.

В КОМНАТЕ, ОТВЕДЕННОЙ РАВИНГЕ

Равинга упаковывала свои вещи. То, что ее оставили в составе весьма сократившейся процессии, могло вызвать проблемы. Когда она упомянула об этом,

Хинккель не стал слушать. Он настаивал на том, что ему нужны ее знания. Она и сама была уверена, что ее умения понадобятся в грядущие времена. Истощив аргументы, она отправилась паковать вещи, которые надо было отослать с возвращающимися в Вапалу.

Она была еще далека от окончания сборов, когда, как всегда бесшумный, вошел Мурри. Подойдя к ней, он открыл пасть и уронил на пол какой-то предмет. Всего лишь флакон в палец длиной, тщательно заткнутый, хотя на потемневшем от времени воске были следы того, что его недавно открывали. Она изучила его, как письмо.

— Заново запечатан, — сказала она, — но все равно опасен, если носить его так, как ты. Откуда он взялся?

— Из руки вапаланской служанки.

Она пробежала пальцами по печати, державшейся на флаконе прочно. Мурри же продолжил доклад о случившемся.

— Глупо и неловко, — заметила она. — Юикала наверняка недовольна.

Кукольница порылась в маленьком свертке, в котором держала самые дорогие ей вещи, и достала оттуда короткую хрустальную палочку. Словно пером, она обвела ее острым концом край пробки.

Из-под пробки пополз слабый туман. Сначала он был серым, затем стал водянисто-красного оттенка, напоминающего о крови, и наконец — более глубокого цвета сердцевины пламени. Туман заклубился вокруг палочки, вспыхивая искрами.

Мурри наблюдал за этим так же внимательно, как и она. Искорки сложились в узор. Губы Равинги шевелились, но вслух она ничего не произносила. Затем она отдернула палочку, подняла голову и посмотрела на песчаного кота.

— Это мы сохраним между нами, повелитель пустыни. — Она не коснулась флакончика пальцем, но достала плетеный мешочек. Затем снова сунула руку в свой сверток и извлекла оттуда шкатулку. Изнее она взяла щепотку какого-то порошка с таким сильным ароматом, что тот перекрывал привычные запахи комнаты. В мешочек для амулетов она опустила и флакончик и затем — порошок. Она туго перевязала полученный сверток прядями собственных волос.

— Это сасс. Равинга согласилась.

— Именно. Они действительно глупы, если не догадались, что ты с первого вдоха поймешь, что это такое. По крайней мере, когда мы поедем, будем хорошенько принюхиваться и присматриваться. Для приготовления сасса требуются редкие ингредиенты и время. Однако, Мурри, следи за каждой тенью, поскольку тот, кто осмеливается прибегнуть к этому, легко не сдастся.

Она спрятала сверток в одном из боковых карманов большой сумки.

ХИНККЕЛЬ-ДЖИ

Наконец, поскольку я всем дал понять, что мы выступаем на закате, нам позволили остаток дня отдохнуть наедине. Алитта ушла в небольшой альков на своей стороне комнаты, собрав вещи без помощи служанки, и вместе с Касской свернулась на подушках.

Я также приготовился к отдыху, отослав слуг. Но сон ускользал. Мурри рассказал мне, что ему в воду подлили сильный яд и мы должны быть внимательны и готовы к очередному нападению того или иного рода.

Лежа в темной занавешенной комнате, я погрузился в иное состояние сознания. Все жители Внешних земель с детства знают, что если на их плечи опускается бремя, отягощающее больше душу, чем тело, то есть способ искать помощи за пределами себя.

Стараясь выбросить из головы все, что случилось, я пробудил силу, которая, если моя просьба справедлива, даст мне ответ.

Мы никогда не остаемся одни, поскольку все мы связаны воедино — земля, небо, скалы, пески, звери; человек — лишь часть целого. Поэтому, закрыв глаза и глядя во тьму, я послал зов. Воля Высшего Духа привела меня к правлению. Смиренно и терпеливо я изложил свою нужду, ожидая любого ответа, что мог последовать.

Тьма перед глазами начала рассеиваться, становясь похожей на серую вуаль. В ней шевелились темные тени.

Эти тени никогда не становились действительно четкими, хотя у них были лица, некоторые даже знакомые мне. Мимо прошла Алитта, за ней — Равинга. На долю мгновения появился мой отец и с ним другой — мой брат. Все они смотрели на меня, но никто не говорил ни слова. Снова Алитта, и Равинга, и Мурри…

Туман изменился — воздух заполнился песком, скрывая тени, затем вдруг снова открыв их, только чтобы снова спрятать. Буря. Песок. Я пытался отрешиться от этой песчаной угрозы.

Кроме этого туманного видения, я не подучил никакого другого знака от Всеведущего. Внешние земли — я сосредоточился на одной проблеме. Туман рассеялся. Я смотрел на золотую пластину, уже поблекшую, с потускневшими камнями, ту самую, держал чистой и нетронутой совсем недавно, Внешние земли… я давал торжественную клятву, что буду служить людям, стране и всем живым существам. И, лежа там, я снова повторил свою клятву. Я буду держаться путей Высшего Духа — пусть даже высокой ценой для меня. Туман исчез, и я подумал, что сплю. Теперь я должен принять грядущие испытания и разобраться с ними как можно лучше.