Петр Ингвин - «Зимопись». Книга 1 «Как я был девочкой»

Младшая сестра лежала на животе, загнув голени кверху и бессознательно болтая ими. Старшая возлежала солидно, на боку, подставив руку и уперев голову в ладонь. Впрочем, ногами тоже шевелила. Наверное, семейное.

Сестры вели свой сестрячий разговор, делились мыслями и секретами, мне было не них. Но и заснуть уже не мог. Хорошо, что прилег не раздеваясь. Сейчас встану…

— Последнее условие цариссы Дарьи, когда я почти отчаялась, — выдержав театральную паузу, продолжила Карина, — перейти к ней. Дать присягу и служить верно и доблестно.

— А ты?

Округлившимся глазам Зарины было больше некуда округляться. Предел. Дальше только вытягиваться вертикально. Или расширяться как Вселенная после Большого Взрыва, во все стороны одновременно. Кажется, она выбрала последнее.

— Мы обе понимаем, цариссой мне не стать — две старшие впереди, — проговаривала Карина давно передуманное. — Всю жизнь работать на них, подбирая в мужья лучших из худших, отброшенных Милославой и Лисаветой за ненадобностью…

— И ты?!..

— Да.

Вот так номер. Карина сделала выбор. Порвать с семьей, стать обычной войницей Кариной Дарьиной — но с любимым человеком. А что? Позже вместе подберут еще двоих, как здесь принято. Будут жить поживать, да для Дарьиной службы новых войниц и войников рожать.

Такого я ожидал скорее от Глафиры. Злюка удивила так удивила. Вот он, ожидаемый секретик сиявшей соседки.

— Зарина и Карина! Дежурство на стену!

Девочки встрепенулись, принялись поправлять обмундирование.

Теперь вставать не нужно. Перевернувшись на другой бок, я опять прикрыл глаза. Вместо сна пришла Тома.

— Не спишь? Для наших соседок была команда, и я подумала…

— Сплю.

Забыл, что Тома никогда не понимала моих шуток.

— Стой! — крикнул я вдогонку, когда дверь уже закрывалась с отвратительным воем. — Естественно, не сплю, раз ответил. Проходи, располагайся. — Моя рука махнула на лежак Зарины.

Тома, одетая в доспехи, аккуратно сдвинула к стенке обе простыни и осторожно присела. Мне такие манеры были чужды.

— Ложись, не стесняйся. Никто не сгонит. — Я перевернулся на спину, закинул руки за голову, а ногу на ногу. Как хорошо, когда не надо притворяться.

Поколебавшись, Тома все же прилегла.

— Что будем делать?

— Сейчас? — бездумно ляпнулось на язык.

Вечно что-то сморожу, а потом расхлебывай. Лицо пошло пятнами. Вольготная поза из раскрепощенной превратилась в расхлюстанно-пошлую. Тома нахмурилась:

— Вообще.

— Ждать. Мы в мышеловке. Вдвоем далеко не уйдем. Как и где искать Кудеяра Лесного не имею представления. Также не имею понятия, что делать потом, когда найдем.

— Пойдем освобождать Шурика, — безапелляционно заявила Тома.

— Пока к Варфоломее не вернемся мы трое — ты, я и Зарина — он в безопасности. В случае налета пострадает первым, его укокошат как свидетеля нарушения закона. Думаешь, нужно попробовать?

— Теперь не думаю.

Задним числом здравого смысла ей не занимать.

— Как нам попасть в наш мир? — задал я главный вопрос.

Для Томы здесь проблемы не существовало.

— Через причал!

— Помнишь, с какой высоты мы сверзились?

Девичий лик погрустнел. Настал мой звездный час.

— Что ты думаешь о воздушном шаре?

До этого момента считал, что в жизни самые круглые глаза видел у Зарины. Тома быстро сделала рейтинг устаревшим.

— М-м… м?!.. — не нашлось у нее слов.

С победным видом я сообщил:

— По этому поводу нужно поговорить с папринцием. Кстати, он знает, что я не девочка.

— Что?! — Глаза Томы побили свой же рекорд.

— Догадался еще тогда, после сказок. Но почему-то молчит.

— Почему-то, — резонно повторила Тома главное слово.

— Я видел у него в комнате схему воздушного шара. Если имеется схема, значит, есть или будет шар. Логично?

От переполнявшей меня энергии я поднялся как тот самый шар от горелки и принялся ходить по маленькой комнатке, ловя мысли и облекая в наиболее подходящие слова:

— Шар поднимет нас на нужную высоту. Только так узнаем, работает ли портал в обе стороны. И высота — еще полдела. Ты же помнишь, на работу портала влиять может все, от положения звезд до погоды и дня недели.

— Или от количества людей, одновременно проходящих через него, — предположила девушка.

— Или их общего литража, — брякнул я.

В ответ на недопонимание поправился:

— Килограммажа.

Тома не поинтересовалась, как я попал в комнату к папринцию, решив, что схему видел во время вызова в кабинет. Вот и ладненько.

— Как собираешься раздобыть шар?

— Работаю над этим.

— Хвастун, — улыбнулась она.

— Паникерша, — отбрил я.

— Шантажист, — упрекнула Тома в моей основной способности добиваться целей.

— Зато удачливый.

— За то и держим.

— За то и держусь, чтоб держали, — поставил я победную точку.

Пикировка временно прекратилась — снаружи раздалась команда построения. Мы выскочили на поле.

Из кратких перебрасываний словами я узнал, что пока дремал в своей комнате, прибыли два гонца: от царберов, проверивших округу и сообщавших, что уходят, и от отряда, отправленного сразу после обеда и тоже мной благополучно проспанного. Отряд вызывал хозяйку в одну из ближних деревень.

— Охрану школы уменьшить, — скомандовала царисса. — Достаточно войника над воротами и одной ученицы на противоположной стороне. Остальным спуститься. Все, кроме дежурных, по коням.

Половинки ворот с деревянным скрипом разъезжались. Топот копыт и ржание наполнили школу. Я вполне достойно вспорхнул на предоставленного мне жеребца, а Тома никак не могла справиться со своим. Перехватив за пояс, я втянул ее на место.

— Спасибо. Этот конь… пусть будет Мерседесом.

— Если конь ученый, то может обидеться. Удивлю, но Мерседес — она, потому что машину конструктор Даймлер назвал в честь дочки.

— И там дочки, — вздохнула Тома.

Со стены нам вслед горестно глядела оставшаяся на страже Зарина.

Деревня, в которую прибыли с цариссой и ее свитой, была той самой, что в первую ночь подверглась нашествию Тайного круга. Я узнавал домишки, в свете дня выглядевшие по-другому. Но деревня именно та, только живая: из расположенного по центру озерца пили лошади, вокруг лежал брошенный сельхозинструмент. А сам народ как языком слизало. Причина обнаружилась быстро: на площадке, являвшейся центром деревеньки и ее, так сказать, главной площадью, проходило дознание. Вели его четверо бойников под руководством одного из цариссиных мужей — энергичного здоровяка с кривым мечом на боку. В допрашиваемом едва узнавался победитель мужицкой потасовки, брошенный Кариной через бедро: бойники уже поработали, вытягивая информацию. Видимо, вытянули. Оставшийся после них кусок мяса, истекавший кровью, восстановлению не подлежал, живодеры проявили отменное умение.