Дмитрий Казаков - Сердце Пламени

— Подходите к веревке по одному. Вас требуют на допрос. Шевелите ногами, иначе тут останетесь!

Гундихар торопливо зашагал туда, где спустившаяся из люка веревка коснулась пола, а Олен принялся тормошить Бенеша. Гнома потащили наверх, и только когда он исчез из виду, ученик мага открыл глаза.

— Э… что такое? — спросил он.

— Допрос вас ждет, — с сочувствием проговорил поднявший голову шепелявый. — А они такие, что после них сюда не возвращаются. Сразу на кладбище отправляются. Так что удачи.

Бенеш захлопал ресницами, а Олен, стараясь не наступать на лежащих узников, за руку потащил его за собой.

— Почему они?! — неожиданно завопил один из обитателей зиндана и вскочил на ноги. На сером от грязи лице сверкнули бешеные глаза. — Я тоже достоин свободы! Пустите меня, пустите!

Он перепрыгнул через соседа, отшвырнул Олена и бросился к веревке. Схватился за нее обоими руками и дернул. Из люка донесся хлопок спущенной тетивы. Сошедший с ума узник свалился, пытаясь выдернуть впившуюся в плечо стрелу. Заскулил, как побитая собака. Кровь потекла по смуглой коже, ручеек ее зазмеился по грязи.

— Давай, — Олен подтолкнул замершего Бенеша. Тот неловко взялся за веревку и поплыл наверх, точно возносящийся в Небесный Чертог бог.

Раненый приподнялся на четвереньки, оскалился, с ненавистью глядя на Рендалла. Сделал движение вскочить на ноги, и тут из люка донесся сердитый голос:

— А ну не балуй! Следующей стрелой я проткну твой прогнивший насквозь череп!

— Ыхххррр… — прорычал безумец и на карачках принялся отползать к стене.

Веревка ударила Олена по лицу, заставила вскинуть руки. Когда вцепился в нее, словно клещ, рывком потащилась вверх. Грязная и вонючая яма, заполненная людьми, начала удаляться. Проплыло мимо отверстие люка, стала видна лебедка, к которой через блок крепилась веревка, двое вращавших ее стражников.

Еще один держал наготове лук, другой — зажженный факел. Колеблющийся алый свет освещал стены недлинного коридора, на полу которого и стояли две лебедки, одна побольше, другая поменьше. Падал на морщинистое лицо старика в зеленом халате, на поцарапанную мордашку стоявшей рядом с ним Саттии.

— Не может быть, клянусь Селитой! — пробормотал Олен. — Я что, сплю?

— Нет, съешь тебя черви, — ответил Махрид Богалак. — Если не веришь, разожми руки, и шлепнешься обратно в зиндан.

— Вот уж ни за что! — Олен изогнулся, ступил на край люка, а затем и на пол коридора. — Саттия, живая! Как это здорово!

И неожиданно даже для себя он шагнул впереди и обнял девушку. Та вздрогнула, но попытки освободиться не сделала. Бенеш смущенно кашлянул и отвернулся, Махрид и стражники заинтересовались трещинами в стенах, и даже неугомонный гном уставился на собственные сапоги.

А Олен гладил Саттию по мягким, сладко пахнущим волосам и думал, что когда все это безобразие закончится, он никогда не оставит ее. Даже если против будут все боги Алиона.

— Ладно, отпусти… — проговорила она негромко, — не место здесь…

— Кто это тебя? — Олен разжал объятия с некоторым сожалением.

— Соседки, — на лице девушки появилось знакомое дерзкое выражение. — Попытались мне объяснить, что тут не очень любят северян и эльфов.

— Так, болтать потом будете! — вмешался в разговор Махрид Богалак. — А сейчас я должен вывести вас, пока стража не сменилась! Пошли!

Грохнула, закрываясь, крышка люка, взвизгнули ржавые петли. Стражник с луком деловито смотал тетиву и первым зашагал по коридору. Бывшие узники потащились за ним, мимо покрытых трещинами и копотью стен, через металлические решетки, заменяющие в этих местах двери.

— Где мы? — негромко поинтересовался Олен, догнав старика.

— Зиндан находится под зданием Суда Императорской Скамьи, а тот расположен в центре города, на площади Полнолуния. Ваше счастье, что когда вас сюда доставили, в карауле оказался один из тех, кто знает меня и был на площади Трех Ручьев.

— А нас не хватятся? — Бенеш настороженно глянул в угол, где сверкнули глаза большой крысы.

В ответ Махрид Богалак рассмеялся и сказал:

— Ты что, шутишь? Кто именно сидит в подземелье, не знает никто — ни писцы, ни судья, ни начальник городской стражи. Об узниках вспоминают редко, часто через много лет после того, как они тут оказались. Иногда их выводят наверх, чтобы казнить, много реже — для помилования.

— А император? Ведь мы же были у него, да… Он бы узнал… — не успокоился ученик мага, и обиженно замолчал, когда стражники дружно загоготали.

— У нашего правителя очень короткая память, — покачал головой старик. — А люди для него что мухи. Пока видит — помнит, пропала из вида — исчезла из головы. Вряд ли он сейчас вспомнит, что разговаривал с какими-то северянами. Но все, тихо! Мы почти пришли!

Очередной коридор закончился не решеткой, а дверью из толстых, окованных железными полосами досок. Стражник с луком постучал по ней, дверь приоткрылась. Выглянул еще один воин с полумесяцем на шлеме, светлоглазый и длинноносый. Отвел взгляд от Олена, сказал негромко:

— Ну что, закончили? Тогда выходите.

— Я обязан тебе, Ракти, — проговорил Махрид Богалак.

— Ничего, сотник. Я тебе должен за тот день у Серой речки, когда орочьи сабли резали нас, как серпы траву.

Дверь открылась шире, и бывшие узники оказались в небольшой караулке. Вслед за стариком прошли мимо стола с остатками ужина. Распахнулась еще одна дверь, в лицо ударил свежий воздух.

— Эх, хорошо… — проговорила Саттия.

— Хорошо будет, когда доберемся до безопасного места, — проворчал старик. — У меня много друзей среди стражников и воинов императорской гвардии, но если нас застанут тут, то никакие заслуги не помогут. Так что поспешим.

Над Терсалимом висело серое утреннее небо, напоминавшее грязную простыню. Еще не проснувшийся город был необычайно тих. Звук шагов отдавался на пустынных улицах, порождал эхо в переулках. Дома глядели вслед бельмами окон.

На площади столкнулись с патрулем из пяти стражников. Те решительно зашагали навстречу, но, заметив Богалака, повернули в сторону.

— Весь город знает о том, что случилось три дня назад, — сказал тот. — Такое не забывают. Зря ты, парень, не пришел ко мне ужинать. Глядишь, избежал бы нынешних проблем.

— Боюсь, что не избежал бы. Мои враги не по зубам даже отставному сотнику, у которого много друзей.

Услышав такое, старик обиженно замолчал. Они прошли через круглую площадь с выходящим на нее храмом Азевра, и по узкой улочке, петляющей среди одинаковых трехэтажных домов, принялись спускаться к реке. Впереди, над домами, стала видна стена, защищающая город со стороны Теграта.