Безликий (СИ) - Доктор Вэнхольм
— И я так полагаю, что услуги ваши чего-то, да стоят? — он утвердительно кивнул
— Стоят, но не так, чтобы вы не могли себе этого позволить. Тем более, что мне за каждую решенную проблему платит сама гильдия. Однако, с вас я также попрошу за помощь. Тысяча лон за спасение вашей жизни — приемлемая сумма? — настала очередь кивнуть мне, — Прекрасно. Рассчитаемся уже после того, как я закончу с вашим делам.
— Что я уже сейчас могу сказать, — продолжил он, — Так это то, что я изучил то, что на вас вешают, и могу сказать, что вытащить вас с концами я не смогу. Дело не в том, что это дело — неразрешимое, а в том что слишком много факторов сошлось очень некстати. За жизнь свою, в целом, можете не беспокоиться, ибо навесить на вас казнь практически невозможно. Причинение лёгкого вреда, пусть и священнику, по неосторожности — не то, за что человека можно повесить. Столба позора тоже не ждите. Я так предположу, что для вас уготовано некоторое время в изоляторе, а затем переезд в Фолпорт, но не могу сказать, на какой срок.
Он ещё некоторое время говорил о моих мрачных, хоть и немного воодушевляющих, перспективах, ибо теперь у меня появлялся весьма весомый шанс сохранить свою жизнь. Затем спросил, есть ли что-то кому-то передать, сказал, что попытается решить всё в ближайшие дни, а после удалился, закрыв за собой камеру.
И вновь потянулись часы одиночества, безделья и раздумий. Одновременно столь короткие и буквально бесконечные…
Благо, что во второй раз он явился уже два дня спустя. И в этот раз в сопровождении надзирателя.
* * *
Выглядел он не сказать, что обнадеживающе. Взгляд цепких глаз скрывался за зловеще светящимися стёклами очков. Но я был уверен — он смотрел прямо на меня. Смотритель же, наоборот, будто специально старался отводить взор.
— Есть новости, — спокойно выдал маг, — С какой начать? — после вопроса я забеспокоился, однако ответить мне не дали, — Смертная казнь тебе не грозит.
— Так, это, я так полагаю, была хорошая новость? — надо признать, как услышал — сразу испытал определенное облегчение. Маг кивнул.
— Да, но, боюсь, больше хороших новостей у меня, можно сказать, что нет, — раздосадовано цыкнул языком он, а затем продолжил, — Скажем так, приговор тебе вынесли не самые честные прокурор и судья, поэтому они требовали взамен невозможной казни отправить тебя на каторжные работы, но к великому счастью, — на лице возникла улыбка, граничащая с оскалом. Взгляд тут же пал на надзирателя, который вмиг лицом стал чернее ночи, — Коррупция пронизывает все щели этого жалкого муравейника.
— Тебя ждёт Фолпорт, — продолжил он, — Под залог ввиду… определённых обстоятельств — последние два слова были сказаны буквально сквозь зубы. Маг явно был раздражён, — тебя нельзя отпустить. Караван до Фолпорта отправится только через две недели, а это время тебе придётся провести в изоляторе. С этим я уже помочь не могу. Выбил для тебя наиболее мягкое и безболезненное крыло. В Фолпорте тебе придётся пробыть два года по сроку, но, рискну предположить, что срок тебе сократят, ибо ты всё-таки маг. Однако есть накладка, ибо на тебя на этот срок без права снятия нацепят ошейник, который изымет у тебя примерно… Можно сказать, что все силы. Если в кратце, то это запрет на использование любого вида магии сроком на два года. Так что ровно на столько, насколько тебе могло повезти, настолько же тебе и не повезло.
В груди щемило гадкое чувство. С одной стороны искренне рад, что избежал смерти, но с другой это сфабрикованное дело, неверие в то, что на месте «святого отца» находился проклятый культист. Хотя, я сам уже начинал верить в то, что там действительно каким-то образом оказался священник. Я был одновременно раздосадован и зол. Ничего нельзя сделать, ибо всё повернуто против тебя, да и никаких доказательств кроме моего слова, да и то неуверенного, у меня нет.
* * *
А дальше — конфискация вещей, расплата, браслеты антимагии, наручники и изолятор. Он находился практически здесь же. Достаточно большое каменное здание расположилось в пятидесяти метрах. Отгороженное забором и охраняемое стражей с арбалетами.
Внутри — мрачное и холодное, пропахшее затхлостью и безнадёгой. Уже облачённого в старую серую робу меня провели по узкому коридору, а затем остановили возле железной решётчатой двери, бесцеремонно приперев к стене.
Затем один из сопровождающих меня стражей открыл эту самую дверь и отошёл чуть в сторону, освобождая проход. Второй подтолкнул меня, и мы прошли за стену. Не успев пройти и нескольких шагов, как услышал радостный голос, доносящийся из одной из камер.
— О-о-о, да неужели снизошло-то на вас благословение наконец-таки скрасить наше существование ещё хоть кем-то. А то с этим уже и поговорить не о чем.
К решётке одной из камер прильнул мужчина возрастом около пятидесяти лет. Глаза его выражали неподдельный интерес, а улыбка только подтверждала это. Человек весьма тучного телосложения в такой же серой робе буквально буравил меня своим взглядом.
— За что вы его сюда? По пьяне подрался с кем-то важным или что, магией баловался?
— Не твоё дело, Ксавьер! — злобно рявкнул на него стражник.
— Ой, хорош уже старика пугать, — театрально вздохнул заключенный, — Если бы ты действительно мог это сделать, меня бы тут не было, — стражник после его слов стал выглядеть ещё более раздраженно. Он завёл меня в камеру напротив, затем вышел, закрыл решётчатую дверь и только после этого снял наручники.
— Удачного времяпровождения, — буркнул он и направился к выходу.
— Эй-ей, ты скажи своим, чтоб харчи в этот раз получше принесли, — ответа на эти слова уже не последовало. Лишь металлическая дверь со скрипом закрылась, оставив теперь троих заключённых томиться в собственно обществе.
— Ну что же, — нарочито громко произнёс Ксавьер и неизвестно откуда выудил связку ключей, а затем открыл дверь своей камеры, — Раз уж ты теперь с нами, то давай рассказывай, какими судьбами тут оказался, — он подошёл к моей и с такой же лёгкостью отпёр и её, — Подрался с кем-то или что похуже?
— Священника ударил, — глаза Ксавьера наполнились нескрываемым удивлением после моего спокойного ответа.
— Тогда что ты тут делаешь, я понять не могу. Тебя по-хорошему по всем законам должны были уже гноить в восточном крыле минимум, — а затем его взгляд упал на мою левую руку, — А, вон оно как. То-то я думаю, что за ошейник на тебя нацепили… Ну-с,
