Вспомни меня - Челси Бобульски
Я смеюсь.
— Это всегда было «да», Алек.
Он выдыхает сквозь такую широкую улыбку, что я боюсь, что она может разорвать его лицо надвое.
— Но я хочу прояснить одну вещь, — говорю я, останавливая его, прежде чем он сможет сказать что-нибудь ещё. — Я не выхожу за тебя замуж из-за обещания денег, драгоценностей или собственного дома. У меня уже было всё это, и я знаю их истинную цену.
Я соскальзываю с кровати и опускаюсь на колени напротив него, провожу пальцами по его шее и встречаюсь с ним взглядом.
— Я выйду за тебя замуж, потому что я не смогу прожить ни одного дня без тебя, и потому что я знаю, что пока мы вместе, ничто в этом мире не сможет остановить нас.
Алек обнимает меня за шею и целует в лоб.
— Я люблю тебя.
Я крепко прижимаю его к себе.
— Я тоже тебя люблю.
Он стискивает меня ещё раз, затем достаёт кольцо из коробки и осторожно надевает его мне на палец.
— Когда мы должны уехать? — спрашиваю я.
— Завтра вечером, во время бала… точно так же, как в ту первую ночь, когда ты улизнула, чтобы пойти со мной в Палаточный город. Если нам повезёт, никто не заметит твоего отсутствия до утра. Если нет, в нашем распоряжении будет всё равно несколько часов, прежде чем твои родители вернутся в свой номер.
— Куда мы поедем?
— Двоюродный брат Томми — священник в Саванне. Мы одолжим машину его дяди, и они с Мойрой поедут с нами, чтобы стать нашими свидетелями. Поскольку мы поженимся до того, как твои родители смогут нас найти, они ничего не смогут сделать, чтобы остановить нас.
— Ты уже всё это продумал.
— Я уже несколько дней разговариваю об этом с Томми без умолку, — он выгибает бровь. — Миссис Петров.
Я вздыхаю, совершенно уверенная, что имя никогда не звучало так сладко.
— Не знаю, смогу ли я так долго ждать, чтобы стать твоей женой.
Он обхватывает моё лицо руками и целует меня.
— Ты уже моя жена, Лия. Я молился Богу за тебя и давным-давно посвятил себя тебе. Это всего лишь формальность.
Не знаю, как я собираюсь дождаться завтрашнего вечера, чтобы начать свою вечность с ним. Впервые с тех пор, как я встретила Алека, я считаю минуты до восхода солнца, молясь, чтобы время поторопилось, чтобы я вышла из этой комнаты и прожила день. В бальное платье, а потом в машину.
В Саванну под покровом темноты, а затем, наконец, наконец, в объятия моего мужа.
ГЛАВА 44
НЕЛЛ
МЫ ПОДНИМАЕМСЯ ПО ЛЕСТНИЦЕ НА пятый этаж, затем по другой, уже знакомой мне лестнице, которая, по словам Софии, была закрыта, когда мы с папой впервые приехали сюда, — лестница, ведущая к самой высокой башне отеля и к двери, которая по какой-то причине заставляет моё сердце пуститься вскачь.
Здесь нет считывателя карт-ключей. Вместо этого на ручке установлен старомодный замок. Алек выуживает из кармана железный ключ с неровными зубьями и отпирает дверь, открываю взору маленькую круглую комнату, уставленную книжными полками от пола до потолка. Единственная мебель в комнате — односпальная кровать с прочным деревянным каркасом, комод в тон и прикроватный столик с лампой. Но я замечаю всё это только краем глаза, потому что, как только мой взгляд падает на фотографии, я не могу отвести взгляд.
Полароидные снимки свисают с потолка, как снежинки на нитках, пластиковая плёнка на снимках поблескивает в свете лампы, когда они крутятся в холодном порыве кондиционера. Я хмурю брови, наблюдая за ними.
— Алек?
Я оглядываюсь на него, ожидая объяснений, но он просто закрывает дверь и прислоняется плечом к стене, скрестив руки на груди и уставившись в пол, его волосы падают на глаза, как занавес.
На комоде в рамках стоят ещё фотографии. Сепия и чёрно-белые фотографии переходят в пастельные цвета выцветшей плёнки, а затем в более чёткие, насыщенные цвета, как на фотографиях детства мамы и папы, до того, как все перешли на снимки на телефоны.
На каждой фотографии моё лицо.
Я беру самую старую фотографию, маленькую овальную миниатюру в коричневых тонах. Девушка, похожая на меня, улыбается, но это не та улыбка, которая была на фотографии с Марком Твеном. Лицо жестко, контролируемо, хорошо отработано. Большим пальцем я скольжу по стеклу.
— Аурелия? — спрашиваю я, выдавливая слова сквозь стоящий в горле комок
Алек не отвечает.
Я кладу фотографию на место и гляжу на другие рамки на комоде. Все девушки, смотрящие на меня в ответ, носят разную одежду и прически в зависимости от десятилетия, но нет никаких сомнений, что все они одинаковы.
Все они — я.
Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к полароидным снимкам.
Моя улыбка, которую я не видела на себе уже долгих четыре года, вспыхивает передо мной в сотне крошечных окон из другой жизни. Мы с Алеком жарим зефир на костре на пляже; Алек несёт меня на спине через сад; крупным планом наши лица, склонившиеся друг к другу, наши головы обрамлены наволочками на кровати Алека.
Изображения мерцают —
Решение.
План.
Пистолет.
— сталкиваясь друг с другом —
Решение.
План.
Пистолет.
— замедляясь —
Вспомни.
— перетасовываясь —
Вспомни.
— фокусируясь —
ВСПОМНИ.
ГЛАВА 45
ЛИЯ
ЛОН СЕГОДНЯ ОСОБЕННО НЕВЫНОСИМ, он пьёт шампанское бокал за бокалом и слишком крепко обнимает меня, пока мы танцуем, так что я вижу, как сверкающие огни бального зала отражаются в зеркальной плёнке на его глазах. Я практически слышу хлюпающее шипение у него в животе. Но носить маску любезности сегодня легче, чем когда-либо, потому что всё это время в моём сердце бьются слова: «Я ухожу от тебя, я ухожу от тебя, я ухожу от тебя».
В половине двенадцатого я жалуюсь на головную боль и, извинившись, покидаю бальный зал, как и планировалось. Отец обсуждает дела с партнёрами мистера вон Ойршота, а мать болтает со своими подругами, и ни один из них не проявляет никаких признаков усталости или беспокойства. Можно с уверенностью сказать, что они пробудут здесь ещё как минимум час.
Лон не рад, что я ухожу, но слишком пьян, чтобы сопротивляться. Особенно когда один из его друзей обнимает его за плечи и предлагает ему бренди.
Наш номер пуст — Бенни и Мадлен устраивают ночевку в одной из комнат его друга, — так что мне не нужно беспокоиться о том, чтобы сохранять тишину. Я переодеваюсь в дорожную одежду и быстро собираю вещи,
