Во все Имперские (СИ) - Беренцев Альберт

Павел Павлович!

В связи с сегодняшними похоронами старого Императора мною были предприняты беспрецедентные меры безопасности.

Царское село и Павловск оцеплены полностью, в городах введен строгий контрольно — пропускной режим.

Мною введены в Царское Село и Павловск 1‑я и 2‑я гвардейские дивизии Его Величества Императорской ЧВК, а также дополнительно 20 тыс. казаков и четыре полка полиции.

Особые меры безопасности введены на Заречной стороне Павловска, где планируется разместить иностранных гостей.

В связи с этим ряд вопросов, Ваше Величество:

1. Я так и не получил карту вашего сегодняшнего маршрута. Будете ли вы посещать места за пределами Дворца или Родовой рощи, где пройдут похороны?

2. Павловский вокзал — телепорт и аэродром взяты под контроль рыцарями Мальтийского Ордена ЛЁДОВА, которые моих указаний не выполняют. Уже имели место провокации — рыцари ЛЁДОВА расстреляли двух казаков возле вокзала.

Могу ли я применить силу, если действия Мальтийского Ордена будут препятствовать нормальному ходу мероприятий?

3. Мне стало известно, что ряд князей Императорской крови собираются на похоронах устроить фронду и оскорбить Османского султана, с целью разрушить мир между нашими державами.

Возможно, имеет смысл Его Величество Османского султана от других гостей отделить?

4. Что предпринять в случае появления на похоронах Чудовища?

Ответа ожидаю немедленно!

Верховный командующий Его Величества Императорской ЧВК, Конунг клана Багатур — Булановых, Великий Князь Императорской Крови, бригадный генерал

БАГАТУР-БУЛАНОВ Владислав»

ОТВЕТ:

«Владислав Владимирович!

1. Государь перед вами о своих планах отчитываться не обязан.

2. На провокации ЛЁДОВА ни в коем случае не отвечать!

3. По поводу Османского султана никаких особых мер не требуется.

4. Чудовищу не препятствовать. Вопрос на контроле.

Личный Секретарь Его Величества, Великая Княжна ЖАРОСВЕТОВА»

Я проснулся на скамейке.

На скамейке в Императорском парке, а не в сквере возле переулка. В сквере спать было нереально, там уже вовсю восстанавливали памятник Пушкину, а еще раскуроченный забор и клумбы.

Холопы и рабочие спешили привести город в идеальное состояние, на сегодня были запланированы похороны усопшего Императора, так что через Царское село должно было проехать много знати, в том числе иностранной.

Проснулся я от того, что Царь в моей голове начала громко негодовать:

— Когда уже? Когда? Мне начинает это надоедать!

— Привет, давно не виделись, — сказал я Царю, — Что «когда»? Что тебе начинает надоедать?

— Вот это всё, — объяснил Царь, — Я отправился в этот мир, чтобы занять престол. А мы вместо этого сидим в теле какого — то барчука — нищеброда. Доколе?

— Так это ты отвечал за попаданство, — напомнил я, — Это ты накосячил и засунул нас в тело Нагибина, вместо наследника престола. А Нагибину сейчас не до престолов, если ты не заметил. Тут живым бы остаться.

— Нагибину до престолов, — загробным и жутким голосом пробормотал Царь в моей голове, — Сегодня. Я чувствую, что сегодня мы приблизимся к трону. Я чую Царскую кровь, она идёт к нам! Много царской крови, очень сильной.

— Твоими бы устами, да мёд пить, — ответил я Царю, — Ладно, глянем, чё будет сегодня. Мне в любом случае пора в Лицей. Первый учебный день в новой школе, как — никак. Нехорошо будет опоздать.

Опаздывать действительно не хотелось.

На часах было полвосьмого утра, занятия начинались в девять, но мне еще предстояло пройти кучу положенной бюрократии.

Так что я направился прямиком в Лицей, попытавшись прогнать из головы мрачные мысли о том, что я должен жадному князю Глубине миллион рублей. В принципе, у меня и так было немало долгов, но столь крупные суммы на меня тут еще не вешали.

Как и велел мне Глубина, в Лицее я направился прямиком к завхозу.

Я полагал, что завхозом окажется какой — нибудь злой старый дед, как это было в Хогвартсе, или на крайняк, бывший прапор, как это было в родной школе в моём мире. Но завхозом тут оказалась довольно миловидная и пухлая барышня.

Барышня прежде всего сняла с меня мерку, и слуга — холоп принёс мне униформу лицеиста — черный однобортный мундир с серебряными пуговицами, белую сорочку, черные штаны и черные сапоги с кованой подошвой.

Еще мне, как худородному и бедному барину, выдали ремень, пару пар белья, носовой платок и сразу же осеннюю форму одежды — черную шинель и картуз.

Потом барышня — завхоз протянула мне прозрачный пакетик, полный значков и шевронов:

— Вот эту нужно пришить и навесить на мундир. Знаки лицеиста — на грудь и на фуражку, герб вашего клана с листком хмеля — на левое плечо, курсовку с цифрой «I» — в левую петлицу мундира, знак снежинки — на грудь справа, серебряный желудь — в правую петлицу.

Вон образец на картинке, на стене. Думаю, справитесь. Можете приказать пришить вашей девке, если у вас она есть.

— Девка у меня есть, спасибо, — сказал я, принимая у завхоза пакетик эмблем, — Курсовка и герб клана — это всё понятно. А что за желудь и снежинка? Снежинка типа подчеркивает мою индивидуальность, а желудь — мою незрелость?

Завхоз рассмеялась:

— Вроде того. Снежинка — это ваша стихия, зима. Глубина написал в вашем личном деле, что у вас именно эта стихия. А желудь обозначает ваш ранг, второй. Опять же по документам, которые подписал князь Глубина, у вас второй ранг.

И я советую вам быстрее отправиться в свою комнату, помыться и переодеться. А то ваш нынешний костюм для занятий совсем не годится, уж простите. Вы весь в крови и земле. Вы по клумбам что ли всю ночь катались и бились головой о мостовую? Еще побрейтесь и сапоги почистите. С этим у нас строго.

— Мда? А сынок Огневича, я видал, ходит с бородой, — не удержался я от замечания.

— Ой, ну он же третьекурсник, и сын нашего любимого директора, да, — снова захихикала завхоз.

Судя по всему, ржать эта барышня вообще любила.

— Комната у вас триста восемьдесят девятая, в дальнем крыле, под Галереей, — сообщила завхоз, — Замок электронный, открывается смартфоном, ключ я вам выслала. В саму Галерею не ходите, там живёт знать, они вас побьют.

— Или я их, — уточнил я, — А с холопами — то что? У меня их двое, ждут у ворот парка.

— А, я сейчас пошлю слуг, чтобы их проводили, — спохватилась завхоз, — Холопов у нас дозволено иметь двоих — девку для утех и мелкой работы, а еще телохранителя…

— Как раз мой случай, — кивнул я, — У меня как раз девка и бодигард. Оба отлично справляются со своими функциями, кстати.

— Да — да, — согласилась завхоз, — Только жить в Лицее им, конечно, не позволят. Их поселят в общежитии за Лицейским переулком. Полным пансионом и трехразовым питанием обеспечат.

— А одеждой? — забеспокоился я, — У меня там один холоп, простите, голый. Буквально. Че-т я совсем нищий барин, уж простите еще раз…

— Одеждой тоже обеспечат, — захихикала толстушка, — Вы не переживайте. Я сейчас же пошлю позаботиться о ваших холопах. Вы только мне их имена скажите.

— Алёнка и… — я приткнулся и задумался.

В принципе, Глубина советовал мне спрятать Дрочилу, потому что если выясниться, что Дрочило — маг, то парню грозит смерть. Но, с другой стороны, а вот куда спрячешь столь примечательного во всех смыслах холопа?

Отсылать Дрочилу от себя было опасно, он не слишком умён и скрывать наличие у себя магических способностей долго не сможет. Спалится, как пить дать.

Так что Дрочилу я решил оставить при себе, для его же безопасности. Ну и для моей тоже, не без этого. Только надо бы его переименовать, на всякий случай.