Виктор Исьемини - Летний зной

Слов караванщику не хватало, поэтому он принялся водить руками, чтоб жестами пояснить свою мысль.

— Ну, вот еще стену здесь, и вот этак, под углом. Тогда таран выбивает ворота, а за ними — снова стена… а в повороте этом узко, таран не развернуть… Ну и…

Гедор слушал с непроницаемым видом. Он пока что не понял идею караванщика, но уже начал прикидывать, как бы впрячь в это дело городских камещиков — пусть разбираются сами.

Расталкивая горожан, появился Торчок. Высмотрел Гедора, махнул рукой и осклабился до ушей.

— Слышь, что ли? Сын у тебя! Сын!

— Сын?..

Гедор отстранил Ривина и обернулся к подручному:

— Сын? Повтори, у меня сын?

Потом отпихнул глупо скалящегося Торчка и побежал по улице, помчался к «Золотой бочке», к жене, к сыну. В этот миг для него разом перестали существовать, Вейвер, сеньоры, городской Совет, Ривин с его караванщиками и скверно устроенные городские ворота. Остались только Денарелла и маленький человек, у которого пока не было имени.

Часть 3

ЧЕРНЫЙ МЕЧ, БЕЛОЕ ДРЕВО И ЭЛЬФИЙСКИЙ ШЕЛК

ГЛАВА 25 Ливда

Ждать Пекондора пришлось недолго, маг возвратился часом позже, приехал на телеге, которой правил заспанный возница. Следом катила друга повозка, тоже с пассажиром — портовым писарем в засаленном кафтане. Повозки двигались ровно, не подпрыгивали на выщербленном булыжнике, и лошадки брели понуро, им было трудно — в этот раз нагрузили их тяжело. Солнце уже поднялось, но с востока угрюмой массой громоздился серый город, и, хотя рассветные лучи позолотили облака, причал оставался в тени. Грязная вода в бухте казалась черной, на поверхности лениво покачивались огрызки, рыбьи головы. Всевозможный сор приподнимался и опускался в такт ленивому прибою. И в такт движению моря покачивали головами сонные лошади — казалось, эти животные находятся с морем в некоей странной связи, стоит остановиться лошадям, и море замрет, застынут покрытые мусором стеклянные черные волны.

Груз в телегах был укутан рогожей, когда тележное колесо попадало на ухаб, раздавался глухой лязг. Пассажиры на всякий случай укрылись в каюте, Ингви счел, что попадаться на глаза местному слуге закона вовсе не зачем.

У причала писарь слез с облучка, прошелся, по-хозяйски окинул взглядом «Одаду», заметил зеленоватые огоньки вдоль лееров. Сейчас, при дневном свете, магическое свечение не бросалось в глаза так, как ночью, но на грязной барке такие украшения все равно выглядели странно.

Чиновник погрозил пальцем Пекондору:

— Ишь ты, колдун! Вечно чудеса, чудеса, магия всякая… ну можешь, что ли, по-простому?

— Работа такая, — пожал плечами рыжий. — Если я чудить не буду, кто ж тогда уважать станет?

— Ну ладно, ладно, — чиновник извлек на свет книгу в засаленном темном переплете, важно послюнявил палец, стал листать. Длилось это не меньше минуты. Наконец писарь решил, что произвел необходимый эффект и многозначительно протянул, — ну, так… посмотрим…

Чиновник повел пальцем по странице, словно отыскивал что-то в записях. Долговязый Пекондор заглянул, будто собирался помочь в поисках, протянул руку… и аккуратно опустил на страницу монету.

— Ну, так… Вроде, все в порядке, грузите товар. Счастливого плавания, стало быть, и удачной торговли. Наведывайтесь, добрый мастер, в Ливду.

Захлопнул книгу, зевнул и поплелся прочь. Вообще-то портовой службе вменялось в обязанности досматривать все приходящие и уходящие суда, а также проверять груз… но для особых клиентов писарь делал исключения. Томен оплатил статус особого, и сговорчивость писаря стоила совсем дешево, поскольку «Одада» выглядела небогато.

— Ну, чего ждете? — окликнул Пекондор. — Старый сквернослов, вели своим грузить товар.

— Эй, чародей, — позвал Лотрик, — да не ты, Пекондор-Мирены-позор, не тебя зову. Колдун, слышишь, чтоб те… слышишь, что ли?

— Я, что ли? — с невинным видом осведомился Ингви, выглядывая из кормовой пристройки. Лотрик исправно воздерживался от проклятий, когда обращался к странному пассажиру, и короля это забавляло. — Чего надо?

— Ты обещался рейс оплатить, так подкинь матросам монет, чтоб грузили быстрей!

Матросы прервали ленивую возню в трюме и остановились в ожидании конца разговора.

— Лотрик, — с печалью в голосе заметил Ингви, — я вижу, ты набиваешь себе цену. Наверное, хочешь, чтобы я подарил тебе еще один корабль? Что ж, я не против. У меня как раз имеется один. После рейса в Велинк барка твоя. А если мне понравится путешествие, получишь золотой. Хочешь, чтобы мне понравилось? Тогда сделай так, чтоб погрузка прошла быстро.

Шкипер подумал, покачал головой, подергал клочковатую бороду — некуда деться, остается только потакать причудам пассажиров. «Что ж, — подумал Лотрик, — пусть куражатся. Рано или поздно они уберутся с „Одады“, и все пойдет как раньше».

— Ага, сейчас сделаем. Только огни свои убери, чтоб им… гм. Мешать будут!

Ингви кивнул и пошел вдоль борта, гася на ходу волшебные светлячки. Тем временем Лотрик уже разорялся, честя своих подручных и требуя, чтоб грузили скорей. Матросы, до того с опаской глядевшие на волшебные светильники, теперь поспешили установить широкие сходни, потом повалили на берег, стали снимать чехлы с ящиков в телегах. Двое примерились, попытались поднять… дружно крякнули и стали звать на помощь еще пару работников.

— Тяжелый груз, — заметил шкипер, теребя бороду, — чтоб ему сгнить. Пекондор, спрут тебя утяни, что везем-то?

— Железо, — коротко ответил маг.

— Какое еще железо? Ты чего мне мозги паришь? Ты ж не торгуешь железом?

— Я и рыбой прежде не торговал… но тут случай выпал…

Колдун огляделся — он обдумывал, выдавать ли тайну. Пока шла погрузка, возницы скучали, а от скуки прислушивались к разговорам. «Одада» сейчас уйдет, а возницы останутся и, чего доброго, по всей Ливде секрет разнесут.

— Погоди, сейчас… — Томен решился, — не хочу орать. Сейчас, вот, к тебе взойду, поболтаем.

Рыжий подождал, пока пыхтящие от натуги матросы, надрываясь, втащили тяжеленный ящик на борт, прошел следом и поднялся к шкиперу на крышу ютовой надстройки. Ингви тоже подошел послушать, за ним и любопытная Ннаонна. Рыжий покосился на пассажиров — наверное, он бы и от них утаил, что в ящиках. Ингви ободряюще кивнул.

— Я сговорился с энмарским купчиной, — негромко стал объяснять Томен, — он где-то по дешевке раздобыл инструменты орочьей работы. Я уж не стал допытываться, откуда, но цена хорошая. Ему только требовалось сбыть поскорей. Торопился он, потому и цену дал приличную.