Константин Ветошко - Три стороны медали

— Ладно, пора приступать, — великий целитель встряхнул руками, словно разминаясь.

Винстон мысленно попросил его не усыплять. Почему-то ему казалось, что если он сейчас провалится в беспамятство, то упустит свой единственный шанс и очнется в мире, где уже не останется надежды. Юноша понимал, что это абсурд, но верил, что, будучи в сознании, сможет на что-то повлиять, чем-то помочь.

Но ментальный маг был другого мнения, и его рука коснулась лба мага, погружая в глубокий наведенный сон. Последним, что Винстон увидел, были заструившиеся вокруг целителя плетения. Перепутать морскую синеву энергетических нитей силы воды было нельзя ни с чем, но среди них в тугой клубок сплеталось уже знакомое юноше изумрудное свечение. Он еще хотел о чем-то подумать, но мир вокруг проглотила пелена забвения.

Проснувшись, Винстон широко зевнул и тут же испуганно замер, боясь поверить в реальность происходящего. Он осторожно пошевелил рукой, и она отдалась вспышкой боли. Уже давно юноша не испытывал ничего более прекрасного.

— Не спеши двигаться. Мне и так пришлось изрядно потрудиться, чтобы привести твои мышцы в тонус. Дай им немного оправиться, — великий маг воды устало потер глаза.

— Это… — хрипло начал Винстон и закашлялся.

— Тебе говорят, не спеши, — крепыш складывал разложенное на столах назад в торбу.

Винстон замер и попытался собраться с мыслями. У него возникло ощущение, что перед тем как его усыпили, он заметил что-то важное и хотел о чем-то спросить, но проклятая мысль постоянно ускользала. Так ничего и не вспомнив, юноша решил вернуться к этому позже. Ментальный маг в углу чему-то довольно усмехнулся.

— Вы меня вылечили, — неверяще пробормотал Винстон, уставившись на целителя широко распахнутыми глазами, полными благодарности и восхищения.

— Насколько смог, — маг воды разом посерьезнел и опустился на табурет рядом с кроватью.

— Что это значит, — хрипло спросил Винстон, покрываясь холодным потом.

— Мой помощник убрал все последствия ментальной атаки, плетения можешь творить как прежде. Все твои внутренние органы как новенькие. По девкам тоже ходить не возбраняется. Мускулы я твои в тонус привел, так что чуть-чуть поболят и можешь вовсю двигаться. Но вот ноги… — целитель замолчал и сочувственно посмотрел на юного мага.

— Нет, — Винстон затряс головой, судорожно пытаясь пошевелить ногами, но они оставались неподвижны. В отчаянии юноша со всей силы ударил себя кулаком по колену, но ничего не почувствовал.

— Да. Я сожалею. Поработавший над тобой хамелеон хотел лишить тебя возможности ходить. По сути, все остальное это не более чем побочные эффекты после воздействия на позвоночник. Их я убрал, но контроль над ногами тебе не вернуть никогда, — целитель сочувственно кивнул, но Винстон уже не обращал на него внимания. Он обхватил голову руками и раскачивался, что-то беззвучно шепча губами.

— Знаешь, я могу убрать твой шрам на щеке. Жизнь и так достаточно на тебе отметин оставила, — целитель попытался поймать взгляд Винстона, но тот лишь сильнее стиснул зубы.

Несколько секунд постояв у постели юноши, маги вышли из комнаты. Их работа здесь была закончена, а выступать в роли сиделок и утешителей для калеки они не собирались.

— Винс, — в комнату вошла Тайми. Юноше хватило одного взгляда, чтобы понять, что волшебница уже все знает.

— Дай мне побыть одному, — с трудом сглотнув комок, пробормотал маг.

— Винс, я… — Тайми попыталась взять его руку, но юноша ее одернул, словно обжегшись.

— Уйди. Прошу, — Винстон из последних сил сдерживал рвущиеся наружу слезы и старательно прятал уже наполненные предательской влагой глаза.

Несколько секунд нерешительно помявшись, Тайми развернулась и быстро вышла из комнаты. Винстон остался наедине, и больше не было смысла сдерживаться. Первые влажные дорожки побежали по его щекам, а руки стиснули тюфяк. От отчаяния хотелось выть, но он лишь без сил откинулся на перине. Чувство одиночества и собственной неполноценности стало нестерпимым.

— Хм. Я сделаю вид, что я это не видел, — появившийся на пороге Торстен поставил на пол холщевый мешок.

— Тор, оставь меня, — Винстон с трудом подавил совсем уж детское всхлипывание.

— Зачем? Чтобы ты тут мог вдоволь наплакаться о своей горькой доле? — голос Торстена был преувеличенно бодр, но в его глазах Винстон видел все ту же жалость.

— Свали отсюда я сказал! — внезапно взорвался маг. Его рука угрожающе поднялась, готовая метнуть в незваное гостя боевое плетение

— Вот такой ты мне больше нравишься! — довольно осклабился норд, спокойно вглядываясь в наполненные гневом глаза друга. — Не переживай, я тебя утешениями прочей лабудой доставать не буду.

— Тогда зачем пришел? — все еще зло выпалил маг.

— Выпьем, — лаконично ответил Торстен и достал из мешка пару бутылок.

— Да будь все проклято, — внезапно хрипло рассмеялся Винстон. — Давай сюда свое пойло, наверное, самое гадкое вино во все лагере выбрал.

— Вот еще, буду я из-за тебя бегать. Первое попавшееся и прихватил, — улыбнулся Торстен, усаживаясь рядом с другом.

Ливень уже утих, но воздух все еще был насыщен влагой. Затянутое серыми тучами небо равнодушно взирало на копошащихся далеко внизу людишек. Под ногами противно хлюпала раскисшая земля, а лагерь окутала отвратительная пелена испарений. Тайми пробиралась между палаток, шатров и временных бараков, упорно стараясь не увязнуть в грязи, но это у нее получалось плохо. На кожаных башмаках налипли целые комья глины, а холодные порывы ветра так и норовили забраться под легкую льняную тунику, которую волшебница обычно носила на этом жарком, но дождливом материке.

Тайми не привыкла к такому количеству влаги, ведь она выросла в Фирском княжестве, где почти половину страны занимали заснувшие вулканы, заставшие лавовые поля, засушливые и бедные на растительность равнины. Многие места и вовсе были негостеприимны для людей. Чего только стоили безумно прекрасные ночью, но не менее и опасные резервуары раскаленной лавы, серные озера, знаменитый кислотный вулкан, украшенный попавшими на поверхность солями в желто-красно-сине-зеленые цвета, удушливая фирская пустыня, населенная воинственными племенами, безжалостно расправлявшимися с любыми чужаками, посмевшими приблизиться к их единственному источнику жизни — священной реке…

Отец Тайми был выходцем из купеческой семьи, но не пошел по стопам родителей. Ему претили занятия торговлей, раздражал постоянный риск и необходимость принимать самостоятельные решения. Он нашел себя в другом и сумел дослужиться от простого писаря, до личного советника одного из приближенных великого князя, и был пожалован дворянским титулом. Его семья больше ни в чем не нуждалась, но оставалась еще одна мечта, осуществить которую должна была единственная дочь.