Глен Кук - Холодные медные слезы

– Почему ты не попросила Дина покормить тебя перед уходом? – спросил я, пока мы совместными усилиями пытались состряпать какое-то подобие ужина.

– А ты?

– Резонный вопрос. У меня голова была совсем другим забита. – Я помешивал какую-то массу и гадал, почему Дин не смог отыскать штуку, припрятанную Джилл. Оставленная записка указывала, что вещь, за которой охотились Сыны Хаммона, в безопасности. Но места безопаснее, чем под боком у Покойника, не придумаешь. Поэтому я не мог поверить, что Джилл унесла неведомую ценность из моего дома.

Интересно, как она собиралась забрать ее? И что это, черт побери, такое? Пропавшие Мощи Террелла, поиски которых собирался поручить мне Перидонт? Возможно. Только мне представлялось маловероятным, что Мощи могли возбудить последователей еретического культа до такой степени, что они согласны погибнуть ради удовольствия стянуть чужую реликвию.

И опять я вернулся к необходимости расследования. Благодаря Дину и Покойнику я узнал, что представляет собой культ и чего он добивается, но эти сведения были весьма куцыми. Я должен разузнать больше об их вере и источниках этой веры. Гораздо больше.

Хотя, если я заполучу Джилл, необходимость в таких изысканиях, вероятно, отпадет.

– Смотри-ка! Я нашла вино, – объявила Майя. Она выглядела страшно довольной, поэтому я тоже улыбнулся, хотя особого восторга ее находка у меня не вызвала.

– Хорошо. Поставь на стол. – Я продолжал размышлять, теперь – о Большом Боссе. Его люди на время притихли; вероятно, залегли на дно, пока не утихнет народный гнев. А он утихнет. Танфер быстро успокаивается. Кто станет долго переживать по поводу гибели кучки странных чужаков?

Вино оказалось неплохим. У того, кто положил его в кладовку, губа не дура. Благодаря вину мы впихнули в себя этот дурацкий корм с меньшими трудностями.

– Дин меня испортил, – пожаловался я. – Я стал ужасным привередой в еде.

– Мы могли бы поесть в каком-нибудь приличном заведении.

Я вперил в нее подозрительный взгляд. Майя меня поддразнивала. Но не успел я перевести дух, как она тут же добавила:

– Ты обещал.

Я обещал? У меня сложилось другое представление.

– Может быть, после того, как все утрясется. Если ты сможешь выдержать еще одну попытку привести себя в порядок. – Прошло довольно много времени с тех пор, как племянница Дина поработала над ее внешностью. Майя уже выглядела немного потрепанной. Но разве я – нет? – Я вымотался. Нам нужно поспать. После завтрака отправляемся в Веселый Уголок.

Я обошел квартиру с лампой, проверяя, какие у нас возможности. Я мог заночевать в гостиной. Убедившись, что окна закрыты и никто не заметит снаружи блуждающий свет, я снял башмаки и принялся за обустройство своего лежбища. Я вдруг ощутил, что у меня столько же сил, сколько у вампира в разгар дня.

В комнату вошла Майя:

– Ты займешь кровать, Гаррет. Я могу поспать здесь.

– Нет. Я чудесно здесь устроился, – сказал Благородный Рыцарь.

– Гаррет, тебе комфорт нужнее, чем мне.

О, батюшки, долго мы будем расшаркиваться друг перед другом?

– Я не играю в куртуазные игры, Майя. Когда кто-то делает мне предложение, я даю ему один шанс пойти на попятный, а потом ловлю на слове.

– Можешь не волноваться. Я говорю то, что думаю. Ты устал гораздо больше меня. А я привыкла спать на полу и на тротуарах. Здесь мне будет роскошно. – Вроде бы убедительно, но я заметил призрак чего-то похожего на огонек в ее глазах. Черт меня побери, если она чего-то не замышляла.

– Ну, раз ты так просишь, получай. – Я направился в спальню. Может быть, виновата проклятая усталость, но я не смог вычислить, что у нее на уме.

Я выяснил это шесть часов спустя.

Обычно я сплю нагишом. Но, принимая во внимание, что кто-нибудь может забрести, я отправился на боковую в белье. Размышляя о деле, я метался и ворочался секунд восемь, прежде чем отключился. Еще не вполне придя в себя, я понял, что не один. И тот, кто лежал рядом, был очень теплым, очень голым и очень женственным. И очень решительным. И конечно, мне не хватило силы воли.

Даже у лучших из нас существуют границы благородства. Тепло Майи помогло мне их преодолеть.

И утро выдалось поистине изумительное.

43

Майя привела себя в порядок и принарядилась. Я стянул для нее кое-какую одежду из квартиры Джилл. Клянусь, девочка хорошела с каждой минутой. Женщина, вернее сказать. Теперь в этом не оставалось сомнений. Если ей и недоставало опыта, она возмещала его энтузиазмом.

Я помог ей управиться с волосами и немного – с косметикой. Когда Майя овладеет искусством макияжа, она станет смертоносной.

– Мне ненавистна эта идея, и все же нам придется разрушить эффект, – сказал я ей, подводя к зеркалу. – Я не могу показаться с тобой на людях, если ты останешься в таком виде.

– Почему? – Майе тоже понравилось то, что она увидела.

– Потому что ты будешь привлекать к себе чертовски много внимания. Пойди сюда. – Когда я закончил, она вообще ничем не напоминала Майю. – Жаль, что мы не можем так же здорово обработать меня.

– Неужели нам необходимо маскироваться?

– Есть люди, которым очень хочется от нас избавиться. Маскировка не повредит. И никто не повредит, если не сумеет нас найти. – В моем распоряжении имелось совсем немного способов изменить свою внешность. Я вспомнил Шныря Пиготту и некоторые его трюки вроде камешка в башмаке, искусственной сутулости, использования двух разных шляп, которые он как бы случайно менял, и так далее. Трюк со шляпами я решил взять на вооружение. В прихожей валялось несколько на выбор. Все мои знакомые знают, что я надеваю что-нибудь на голову, только если существует угроза отморозить уши.

Я выбрал самый дурацкий экземпляр. Любой из моих знакомых поклялся бы, что я не надену такую штуковину, даже если приставить мне нож к горлу.

– Как я выгляжу?

– Как будто канюк свил у тебя на голове гнездо.

Сей примечательный головной убор действительно немного напоминал треугольную копну сена. Я рад, что пристрастие к элегантности – грех, присущий главным образом высшим классам. Судя по этой шляпенции, я никогда не смог бы заставить себя гоняться за модой.

В квартире обнаружилось и несколько предметов одежды, но все они годились только для недомерка, так что мне от них не было никакой пользы. Поэтому я попросил Майю подвести мне ламповой сажей синяки под глазами и пройтись по скулам, чтобы щеки казались впалыми. Потом я ссутулился, прошелся туда-сюда, подволакивая ногу, и спросил:

– Ну и как я тебе?

– Для меня ты всегда неотразим, – многозначительно ответила Майя. Девочка просто светилась от счастья. Я еще ни разу не видел ее такой.