Дэвид Гейдер - Призыв

Что-то свистнуло в темноте у самого виска, и Дункан не сразу сообразил, что именно. Затем какой-то предмет промелькнул прямо над ним, и он сумел распознать кончик сталактита. Может, бестия таким образом пытается столкнуть его со спины? Что ж, на третий раз это почти удалось, но Дункан, напрягая все силы, рывком подтянулся вверх по драконьей шее и сумел увернуться. Все же ему не удалось избежать чувствительного удара по ноге, и он скорчился от мгновенной острой боли.

Дракон снова начал снижаться. Собрав все силы, Дункан занес второй кинжал и вогнал его в драконью шею чуть повыше первого. Бестия дернулась, пытаясь сбросить непрошеного наездника, но теперь Дункан мог держаться уже двумя руками. Неистово карабкаясь по чешуе, он надежнее обхватил драконью шею. Пусть теперь бестия попробует его сбросить!

Дракон снова приземлился, и от сотрясения Дункан так ударился о чешую, что у него перехватило дух. Лавовый ручей, протекавший неподалеку, источал неяркий свет, но его хватило, чтобы разглядеть, как бестия пытается повернуть к нему голову. Длинная шея дракона была недостаточно гибкой, чтобы дотянуться до того места, где засел Дункан. Несколько раз драконьи челюсти клацнули совсем близко, так что он хорошо разглядел исполинские клыки, и в нос ударил серный запах, перемешанный с вонью падали.

Дракон по-прежнему двигался, но теперь у Дункана была опора, в которой он так нуждался. Выдернув один из кинжалов, он тут же вонзил его в шею чуть выше. Потом другой. И снова, и снова… Так он поднимался по драконьей шее.

Дракон замотал головой, пытаясь стряхнуть Дункана. Тому пришлось обхватить руками шею, прижавшись щекой к теплой чешуе, и держаться изо всех сил. Желудок выворачивало наизнанку, и, не будь там пусто, Дункана сейчас непременно вырвало бы. Стараясь не свалиться от толчков и хлещущего со всех сторон ветра, молясь Создателю о том, чтобы его не швырнуло через всю пещеру, Дункан выдернул един из сильверитовых кинжалов и точным ударом вонзил его в голову дракона.

Он ощутил, как клинок ударился о кость и пробил ее насквозь. Ярко-алая кровь хлынула из раны, окатив руку Дункана по плечо. Дракон с ревом запрокинул голову, но это движение не сбросило Дункана — наоборот, вынудило воткнуть кинжал еще глубже. Даже часть рукояти погрузилась в рану, и оттуда ударил новый фонтан крови. Дункан чувствовал, как дергаются, судорожно сокращаясь, мышцы шеи. Дракон попытался взлететь, но тут же рухнул, и его длинная шея со всей силы ударилась о пол.

Дункан просто не сумел удержаться. Обе руки соскользнули с рукоятей, его швырнуло прочь и ударило о камень с такой силой, что он услышал хруст сломанной руки. Громко, пронзительно крича, Дункан прокатился несколько шагов и замер.

Открыв глаза, он обнаружил, что вновь оказался в пределах действия заклинания Фионы. Ветер хлестал в лицо, осыпая пригоршнями льда, и в первое мгновение Дункан ничего не мог разглядеть, кроме дымно-оранжевого свечения лавы. Где дракон? Куда он подевался? Как можно потерять из виду такую исполинскую тушу?

И тут дракон появился — вынырнул из снежной круговерти, словно гигантский призрак. Его черная голова была обильно залита кровью, и он с бешеным ревом устремился прямо на Дункана. Разум кричал: “Беги!” — но тело, измочаленное ударом о камни, отказывалось повиноваться, и безмерный ужас сковал юношу. Громадная голова склонилась над Стражем, и тот зажмурился, стиснул зубы, ожидая неизбежного…

…А потом кто-то ухватил его сзади и…

Он увидел Жюльена, покрытого с ног до головы синяками и запекшейся кровью. Раненый воин подхватил Дункана и с силой швырнул к себе за спину. Краткий миг полета показался юноше вечностью. Дункан лишь успел заметить, как высший дракон клацнул челюстями в том самом месте, где он только что валялся.

А потом Дункан рухнул наземь, покатился, и в сломанной руке полыхнула такая боль, что в глазах померкло. Превозмогая мучительные страдания, он открыл глаза. Дракон навис над Жюльеном. Затем он бросился на воина, тот попытался поднять меч, но, обессиленный от ран, Жюльен двигался слишком медленно.

Челюсти неотвратимо сомкнулись на теле человека, и раздался громкий хруст. Дункан услышал, как Жюльен закричал от боли. Затем дракон мотнул головой и отшвырнул Стража. Искалеченное тело пролетело сквозь снежную завесу и исчезло из виду.

Дракон медленно повернул голову к Дункану, и его черные глаза сузились от неприкрытой ненависти. Судорожно сглотнув, юноша попытался отползти, но не успел он сдвинутся с места, как сбоку к дракону бросилась Женевьева. Доспехи ее почернели от пепла, лицо заливал пот, и видно было, что каждое движение дается ей с огромным трудом. Громко закричав, она взмахнула мечом и со всей силы вонзила его в основание драконьей шеи.

Из зияющей раны фонтаном ударила кровь. Взревев от ярости, дракон с разинутой пастью бросился на нового врага. Женевьева, однако, была к этому готова. Собрав все силы, она вогнала меч прямо в клыкастую пасть, и острие клинка, насквозь проткнув драконью глотку, вонзилось в голову.

Удар был таким сильным, что Женевьева заскользила по камню, пока не зацепилась металлическим каблуком за трещину в полу. Вскрикнув от натуги, она всем телом откинулась назад, но рукояти меча не выпустила. Дракон, неистово извиваясь, попытался запрокинуть голову, однако двуручный клинок все так же плотно сидел в его глотке.

Дракон шатался, на глазах теряя силы, ярко-алая кровь хлестала из его пасти и стекала по рукам Женевьевы. Он опять рухнул на пол, ударив командора о каменный пол, но хватка ее рук, вцепившихся в меч, не ослабла. От сотрясения клинок только глубже вошел в голову дракона, и его исполинская туша содрогнулась от боли.

Бестия попыталась клацнуть зубами, но меч, торчавший в пасти, не давал сомкнуть челюсти. Крохотные язычки пламени вырывались из драконьей глотки, лизали лицо Женевьевы. Дракон попробовал смахнуть ее когтистой лапой, но промахнулся — он явно терял ориентацию. То и дело он пытался взлететь, но только тщетно хлопал громадными крыльями.

Медленно, но неумолимо Женевьева уперлась ногами в пол и налегла на меч, так глубоко продвинув его в драконью глотку, что руки ее по локоть скрылись за частоколом громадных зубов. Снова тело дракона сотрясла судорога, и из черных глаз хлынули струи крови. И в тот самый миг, когда Женевьева закричала от натуги, пытаясь удержаться на ногах под немыслимым натиском чудовища, дракон обессиленно осел на каменный пол.

Громадные крылья замерли, по исполинскому телу в последний раз пробежала судорога.

Дункан не сразу поверил, что все кончилось. Снежная буря, вызванная Фионой, стихала, и в пещере воцарилась мертвая тишина. Слышно было только хриплое дыхание Женевьевы, которая, дрожа от изнеможения всем телом, опустилась на колени рядом с головой чудовища. С трудом двигаясь, она уперлась ногой в драконью морду и медленно потащила из пасти свой меч. С отвратительным чмоканьем клинок выскочил наружу. Темно-красная кровь хлынула из пасти, растеклась вокруг ног воительницы. Глаза дракона были по-прежнему широко открыты, но в них не было ни искры жизни. Сомнений не оставалось — бестия мертва.