Тиа Атрейдес - Сумрак и Гитара

Её Высочество явилась нетерпеливо шушукающимся фрейлинам, собравшимся в холле перед её дверьми, невозмутимая и элегантная, в сопровождении не менее элегантного молодого человека с гитарой за спиной, в котором фрейлины с удивлением признали давешнего Тигренка. Он держался на шаг позади принцессы, демонстрируя безупречные придворные манеры. Несколько тихих облегченных и восхищенных вздохов приветствовали его появление — многие девицы не надеялись увидеть его так скоро, опасаясь тяжелого и вздорного характера Её Высочества. Она могла запросто его жестоко наказать или вообще убить, недовольная его поведением с утра. Но всё обошлось, и некоторые из фрейлин с удивлением обнаружили, что не могут оторвать глаз от юноши, и старательно прятали смущенные радостные улыбки от принцессы.

Её Высочество сделала вид, что не заметила реакции девиц на Тигренка, но подумала, что дело ещё серьезнее, чем она ожидала. Она не ревновала его — упаси боги от такой глупости! — но томные и кокетливо-жадные взгляды фрейлин наводили на неприятные размышления. Но прямо сейчас Шу не могла ничего с этим поделать, и отбросила лишние волнения. Ближайшей её целью было всё же создать видимость легкой, незначительной причуды взбалмошной особы, которая улетучится через пару дней. Настолько незначительной, что Её Высочество и не заметит исчезновения новой игрушки, буде с ней что-то случится.

Принцесса милостиво кивнула в ответ на реверансы, и прошествовала к парадному выходу. На ходу она поманила к себе Балусту, и шепотом попросила её уговорить Кея присоединиться к ним за обедом, по возможности со своей свитой. Но таким образом, чтобы это казалось его собственным капризом. Вслух же неприятным голосом велела ей непременно найти её любимый веер с цуаньскими картинками, и без него не возвращаться. Баль напустила на себя вид несправедливо обиженной, чтобы её долгое отсутствие не выглядело подозрительно, и под нос — но чтобы все слышали — проворчала, что этот веер не иначе как гоблины унесли, и вообще, за каким троллем он принцессе сдался, сто лет про него не вспоминала! Её миниатюра была по достоинству оценена фрейлинами. Баль провожали злорадными и ехидными ухмылками — нечего воображать себя самой приближенной и привилегированной особой, чуть ли не подругой Её Высочества. Служанка, она служанка и есть, в какие изысканные платья не рядись. Милым девушкам не приходило в голову, что все их попытки сблизиться с принцессой с помощью неприкрытой лести и фальшивого восхищения обречены на провал заранее. Её Высочеству удавалось довольно долгое время изображать из себя собственную противоположность — недалекую, наивную и падкую на комплименты, избалованную и не интересующуюся ничем, кроме нарядов и кавалеров девицу. Все свои интриги Её Высочество проворачивала с таким невинным видом, будто всё как-то само собой получилось, а она тут ни сном, ни духом… и не догадывалась до последнего момента. Шу удивлялась, как они до сих пор покупаются? Несколько забывая при этом, что её фрейлины магией Разума, в отличие от неё, не владеют.

Принцесса прогуливалась по дворцовому саду, чинно и неторопливо шествуя по дорожкам, и снисходительно позволяла своим фрейлинам себя развлекать интересными беседами — какие рюшечки снова в моде, какой ширины должны быть поля у шляпки утором, а какой вечером, — и подобными невероятно важными темами. Тигренок держался чуть позади, стараясь не встречаться глазами с девицами, время от времени кидающими на него призывные взгляды и, будто невзначай, пытающимися его коснуться. Он смеялся про себя — и кто тут, спрашивается, канарейка? Одна птичка на десяток кошек, не многовато ли? Девицы томно и обещающе улыбались ему, и чуть не шипели друг на друга, и при этом пытались утаить свои поползновения от принцессы. Цирк, да и только!

Хилл начинал всерьёз жалеть о том, что устроил поутру. Тогда, со злости, ему не пришло в голову, что на неустойчивую девичью психику нельзя так давить. Его эскапада была рассчитана на Её Высочество, она-то могла по достоинству оценить его выступление, (и как оценила, до сих пор на губах её вкус…) но вот как теперь выкручиваться? Ледяная учтивость и неприступность, похоже, только дразнят их аппетит, они просто не могут поверить, что всё это было предназначено совершенно для другой женщины. У Хилла складывалось впечатление, что эти особы могут просто затащить его в кусты, стоит ему нечаянно удалиться из поля зрения принцессы. Помешательство, да и только!

Её Высочество не теряла любовника из виду, с некоторым злорадством отмечая его растерянность. Пусть на своей шкурке испытает последствия — раньше думать надо было. А то он не догадывался, какое впечатление производит на девушек! Шу старательно прикидывалась, будто забыла про него, и в упор не замечает стайку мартовских кошек, вьющихся вокруг склянки с валерьянкой. И краем глаза наблюдала за его маневрами — ускользнуть из цепких лапок не так просто, но Тигренку пока удавалось. Принцесса поражалась наглости и беспардонности благородных девиц — нет, она ни секунды не сомневалась, что такт, скромность и альтруизм присущи им примерно так же, как троллю изысканные манеры, но чтобы до такой степени! Знают прекрасно, что Тигренок на данный момент её любовник, и, ничтоже сумняшеся, строят ему глазки с явным намерением отбить. Интересно даже, а как они себе это представляют? Про ошейник забыли? Или уже считают Её Высочество такой неизлечимой идиоткой, что у себя под носом ничего не замечает? Это, конечно, хорошо — не зря старалась, но, всё же, было немного обидно. Не ценят эти заразы хорошего отношения. Ну, так получат пару сюрпризов, для разнообразия.

Шу надоело обсуждать шляпки и потакать бесстыжим девчонкам, и она подозвала к себе Тигренка. Внешне совершенно невозмутимый, но она почувствовала его облегчение, когда он подошел и учтиво поклонился Её Высочеству. Традиционно капризным тоном Шу потребовала, чтобы её развлекали музыкой, но только веселой, и уселась на качели, позволяя фрейлинам себя раскачивать. Она выбрала те качели, рядом с которыми не было ни одной лавочки, и ехидно ухмыльнулась, (прикрывшись веером), глядя на стоящих поблизости недовольных девиц.

Хилл с удовольствием взялся за Черную Шиеру, имея, наконец, возможность отвязаться от надоедливых кошек. Памятуя об эффекте, производимом его гитарой, он вложил в свои мелодии только одну мысль — танцевать, танцевать, танцевать! Подействовало почти сразу. Ножки запритопывали, щечки раскраснелись, — и Её Высочество, состроив уморительно скучающую гримаску, распорядилась — развлекайте меня, танцуйте.

Глава 14