Ник Перумов - Дочь некроманта

Однако большинство посланных требучетами ядер невредимыми пронеслись сквозь прорехи в магической защите, одолели высокие стены и разорвались уже внутри.

Языки пламени взметнулись выше зубцов и бойниц, жадно лизнули островерхие крыши черных башен; дотянулись до железных шпилей, и острия их немедленно согнулись, словно начала плавиться сама сталь, из которой они были выкованы; Ниакрис услыхала прорвавшееся сквозь вой и треск подземного пламени тысячеголосое отчаянное завывание — похоже, во дворах вражьей твердыни горели сейчас готовые к контратаке тысячи и тысячи мертвяков.

И Враг, несмотря на все свое могущество, принужден был выбирать. Даже он не мог себе позволить сражаться разом с двумя такими противниками. Ниакрис почувствовала зарождение чужого заклятья, сердце рвануло острой холодной болью — а в следующий миг земля перед первыми шеренгами гномов зловеще зашевелилась.

— Да что же ты встала! — гаркнул прямо в ухо Ниакрис пришедший в себя монах. — Бежим же, бежим, в случае чего — бросишь меня, если не потяну!

Девушка повиновалась. Похоже, монаху приходилось сражаться куда больше, чем ей, и притом в настоящих, а не сотворенных могуществом учителя битвах.

Отравленный поток они перемахнули с разбега — оба, похоже, воспользовались одним и тем же волшебством, отрываясь от земли. Черные облака обожгли открытые лоб и щеки, Ниакрис зашипела от боли; в следующий миг тяжело ударила в ноги раздраженная таким пренебрежением ее тягой земля.

— Бежим, бежим, бежим! — орал прямо над ухом Красный монах, чуть ли не волоча спотыкающуюся Ниакрис за руку — и куда только делась вся ловкость воспитанницы Храма Мечей?

Крутой бок скалы, вздыбленной, точно чудовище бездн, приближался. Там, позади, гномы уже вступили в бой — из раскрывшихся подземных каверн шли и шли нескончаемые ряды кое-как оборуженных мертвяков — многие носили на себе явственные следы огня. Мелькали зазубренные черные копья, длинные алебарды, оснащенные множеством жуткого вида крюков и копейных наверший, двуручные мечи, вообще-то более чем бесполезные в суматошной и кровавой кутерьме рукопашного боя.

Гномы встретили натиск врага грудью, попятившись лишь самую малость. Враг ударил в лоб, а именно к этому и были приучены подземные воители, привыкшие к подобным сшибкам в тесноте горных пещер, где врага не обойти и не окружить, и надеяться остается лишь на свои силу с оружием, да еще — на прикрывающего тебя щитом друга.

Требучеты послали второй залп, но на сей раз к замку прорвались лишь считаные ядра. Серая завеса, призрачный колышущийся занавес сомкнулся, и вспыхнувшее пламя вновь принялось пожирать ни в чем не повинные камни. Тем не менее метательные машины гномов заставляли Врага держать свою колдовскую защиту, и Он, похоже, уже просто не мог отвлечься ни на что другое.

В самой цитадели полыхал пожар, причем непонятно было, что же там может так жарко и дружно гореть — Ниакрис готова была поклясться, что во всем вражьем строении нет и единой деревянной доски или балки. Камень, камень, один только камень и ничего, кроме камня, — однако именно это и ожидали встретить воины горного короля, пришедшие вместе со своим старым правителем испытать судьбу. Заряды требучетов оказались начинены поистине невероятным снадобьем, за рецепт которого любой земной правитель не моргнув глазом отдал бы не то что всю свою казну, а и сакраментальную последнюю рубашку. Пламя с жадностью пожирало камень, и, казалось, нет сил, способных его загасить, — гномы знали, что брать с собой на такого рода войну!

Скала. Ниакрис чуть не врезалась в нее со всего разгона.

— Вверх! — зарычал монах; у него из носа стекала тонкая струйка крови. Скорее, скорее, пока Он не опомнился! И не понял, что бояться ему надо совсем не гномов со всеми их требучетами!

Вверх. Несложное заклятье, требующее, правда, предельного сосредоточения сил. «Полететь может каждый, — говорили наставники в Храме Мечей, — попробуй лучше удержаться в воздухе!»

Вверх, вверх, вверх. Ну же, Ниакрис, воплощенное мщение, ты же так давно ждала этого момента! Когда между тобой и твоим Врагом не останется ничего, кроме лишь нескольких десятков саженей мертвого камня!..

Вверх, Ниакрис! Вверх, пока не стало слишком поздно!

Нет. Что-то не срабатывало. Что-то давило и пригнетало к земле; и внезапно Ниакрис увидела странную фигуру на нелепо-громадном черном троне эбенового дерева, украшенном в лучшем стиле классического Злого Некроманта неимоверным числом человеческих черепов и тому подобного добра — скорченную, точно от невыносимой боли фигуру, совсем не грозного и не воинственного вида.

Острое чувство, имя которому — жалость. Он… такой ничтожный… нет… такой… такой… Она не находила слов.

Вновь выручил монах — его ноги уже отрывались от земли. В его глазах Ниакрис прочла такую ярость, что ее собственная кровь словно бы вскипела в тот же миг.

Земля послушно ушла из-под ног, замелькали гладкие склоны, узкие карнизы и трещины — по которым, может, и смогла бы подняться ящерица, не больше. Налетел свирепый ветер, словно пытаясь сбросить ее обратно вниз, — взвыл раз, другой, но так и утих, не в силах сдержать их порыва.

В одно краткое мгновение они оба оказались на уровне замковой стены. Ниакрис первой скользнула в узкую щель бойницы, на ходу высвобождая меч. Поистине дивная гномья кольчуга совсем не стесняла движений; и, когда из сторожевых башен с обеих сторон ринулись скелеты, закованные в ржавые древнего вида латы, она впервые за последние дни рассмеялась легко и свободно.

Бой. Сколько ж она ждала этого!

Взмах, полуповорот, «поклон пьяного», и сталь с хрустом рубит шейные позвонки вырванного из вечного сна воителя. Не помогает кольчатый хауберк, лезвие меча Ниакрис горит холодным голубым пламенем, давно сплетенные заклинания наконец дождались своего часа и вырвались на свободу.

Красный монах, напротив, не взял в бой никакого оружия и категорически отказался облачаться в доспехи. И, похоже, голые руки с успехом заменяли ему все мечи и топоры, вместе взятые. Монах даже не прибегал к магии. Захват, бросок, резкий удар локтем назад, от которого скалящийся череп срывается с плеч, разрывая при этом проклепанные железом ремни древних лат. Скелеты дождем сыпались со стены — прямо в расползающееся по черным щербатым плитам внизу пламя.

Парапет очистили быстро. Не следовало растрачивать магию там, где могла справиться простая, честная сталь, лишь самую малость усиленная волшебством.

Ниакрис вихрем ворвалась в черную башню. Как она и ожидала, здесь остался лишь здоровенный крепостной арбалет, из которого прислуга так и не смогла сделать ни одного выстрела. Вниз вела крутая винтовая лестница; однако дверей во двор Ниакрис так и не обнаружила — ход круто уходил в подземелья.