Лорел Гамильтон - Поцелуй теней

– Я уехала, потому что там некоторые хотели меня убить, Дойл. Королева не мешала им.

– Это были разрешенные дуэли, – сказал он.

– Это были санкционированные Двором попытки политического убийства, – поправила я.

– Я ей об этом напомнил, – сказал Дойл.

– И что она?

– Она дала свой знак, чтобы его передать тебе. Если тебя кто-нибудь сейчас убьет, пусть даже на дуэли, его постигнет месть королевы. Можешь не сомневаться, принцесса: как бы горячо кто-то ни желал твоей смерти, платить такую цену за нее никто не станет.

Я посмотрела на Шолто, и от этого движения снова все поплыло перед глазами. Шок, явный шок.

– Ладно, я вернусь ко Двору, раз королева гарантирует мне безопасность. Но при чем здесь то, что ты не хочешь назвать нам имя предателя? Кто воспользовался именем королевы, чтобы послать тебя казнить меня, когда она не хочет моей смерти?

– Я пока что придержу это про себя, – снова сказал Шолто, и лицо его стало надменной маской, которую он так часто надевал при Дворе.

– Почему?

– Потому что если королева разрешает тебе вернуться ко Двору, договор со мной тебе не нужен. Ты вернешься в мир фейри, к Неблагому Двору, и я готов проставить свое королевство, что она найдет тебе другого любовника-сидхе. Как видишь, Мередит, я тебе буду не нужен. Ты получишь все, что я мог тебе предложить, и не будешь вечно привязана к уродливому чудовищу.

– Ты не уродлив, Шолто. Если бы не помешали твои ведьмы, я бы тебе это доказала.

Что-то мигнуло на его лице, как рябь на гладкой надменной поверхности.

– Да, кстати о ведьмах. – Он повернул ко мне взгляд своих троекратно желтых глаз. – Я думал, у тебя нет руки силы, Мередит.

– Нет, – ответила я.

– Боюсь, Нерис бы тут с тобой не согласилась.

– Я не знала, Шолто, я не хотела...

У меня не было слов описать, что я сделала с Нерис.

– Что случилось? – спросил Дойл.

– Черная Агнес солгала слуа. Она им сказала, что если я пересплю с Мередит, то стану чистокровным сидхе и более не буду их царем. Она убедила их спасти меня от меня самого, защитить меня от козней сидхейской колдуньи.

Я приподняла брови, услышав эти слова.

Он посмотрел на меня.

– Но я убедил Агнес и остальных, что ты для них опасности не представляешь.

Я встретила его взгляд.

– Я успела увидеть метод убеждения.

Он кивнул:

– Агнес велела сказать тебе спасибо – она такого от меня не видала. Она решила, что здесь как-то сыграла твоя магия.

– Она не злится за Нерис?

– Ну, она хотела бы твоей смерти, но теперь она тебя боится, Мередит. Рука плоти, как у твоего отца, – кто бы мог подумать?

Что-то было в его глазах помимо тщательно изображенной надменности. Я с удивлением сообразила, что это страх. Выглядывающий из-под маски страх. Не только Черную Агнес напугало то, что я сделала в номере.

– Рука плоти, – повторил Дойл. – О чем это ты, Шолто?

Шолто протянул меч Дойлу рукоятью вперед.

– Возьми вот это, поднимись в мой номер и посмотри, что сделала принцесса. Нерис уже не исцелить, поэтому я прошу тебя даровать ей истинную смерть перед тем, как ты сопроводишь принцессу ко Двору. Я вас провожу до такси на случай, если мои слуа окажутся... не до конца послушными.

Его слова, мимика, жесты показывали, что присутствие Дойла его не радует.

Слегка наклонив голову, Дойл принял меч.

– Если это одолжение, которое тебе нужно, я был бы рад оказать его тебе за имя предателя, ложно направившего тебя в Лос-Анджелес от имени королевы.

Шолто покачал головой:

– Я не назову это имя, по крайней мере сейчас. Я его придержу, пока это будет мне на пользу или пока не решу лично с ним разобраться.

– Если бы ты назвал имя предателя, это помогло бы нам обеспечить безопасность принцессы при Дворе.

Шолто в ответ на эти слова рассмеялся – теми резкими звуками, которые у него сходили за обычный смех.

– Я не назову, кто послал меня сюда, но могу предположить, кто хотел, чтобы сообщение было передано. И ты тоже можешь. Мередит сбежала от Двора, поскольку сторонники принца Кела постоянно вызывали ее на дуэли. Если бы за покушениями на Мередит стоял кто-то другой, королева бы вмешалась и прекратила это. Такого оскорбления королевской крови она бы не допустила, пусть даже оно направлено на лишенную магии смертную полукровку. Но за всем этим стоял ее ненаглядный малыш, и мы все это знали. Поэтому Мередит сбежала и спряталась – она не могла надеяться, что королева поможет ей выжить, когда Кел хочет ее смерти.

Дойл встретил обвиняющий взгляд бесстрастным лицом.

– Я думаю, ты увидишь, что наша королева уже не относится так терпимо к... выходкам принца.

Шолто снова засмеялся – болезненный звук.

– Когда всего несколько дней назад я покидал Двор, я бы сказал, что она по-прежнему весьма терпима к... выходкам принца.

Лицо Дойла осталось безмятежным, будто никакие слова Шолто не могли нарушить его душевный мир. Я думаю, это доставало Шолто хуже любой другой реакции. И Дойл, я думаю, это знал.

– Решаем проблемы по очереди, Шолто. Сейчас у меня есть обещание королевы и ее магия, гарантирующие, что принцессе не будет причинен вред при Дворе.

– Твоя воля верить в это, Дойл. Но сейчас я прошу тебя помочь мне даровать смерть той, которую я ценил.

Дойл легко встал, будто не его придушили до полусмерти несколько минут назад. Я даже не знала, смогу ли я стоять. Не только бессмертия мне недостает из-за моей человеческой крови.

Они оба протянули мне руки одновременно, и я приняла их. Они почти вздернули меня на ноги.

– Легче, мальчики. Мне нужна помощь, чтобы встать, а не лететь.

Дойл посмотрел на меня.

– Ты бледна. Насколько ты серьезно ранена? Я покачала головой и освободила обе руки.

– Не настолько. В основном это шок, и... это было больно, когда я... то, что я сделала с Нерис.

– А что ты сделала? – спросил он.

– Пойди и увидишь, – сказал Шолто. – Это стоит взгляда или даже двух. – Он посмотрел на меня. – Вести о том, что ты сделала, полетят ко Двору впереди тебя, Мередит. Мередит, Принцесса Плоти, уже более не просто дочь Эссуса.

– Очень редко дитя наследует те же дары, что были у родителя, – сказал Дойл.

Шолто направился к двери, завязывая по дороге пояс пальто. Кровь пропитала ткань напротив отрубленного щупальца.

– Пойди, Дойл, Носитель Пламени Боли, Барон Сладкий Язык, пойди и посмотри, а потом скажи, что ты думаешь о дарованиях Мередит.

Первый титул был мне знаком, но не второй.

– Барон Сладкий Язык? – спросила я. – Никогда не слышала, чтобы тебя так называли.

– Старая кличка, – ответил он.

– Брось, Дойл, не скромничай. Так его когда-то звала королева.