Алексей Пехов - Ветер полыни

– Мастер! Позвольте остаться!

За бараками раздался торжествующий рев.

– Беги! – закричал заклинатель. – Живо!

Ученик бросился прочь. Разом забыв об Ашане, Гис обнажил клинок. В «Солнечной игле» все же сокрылась одна незначительная, едва ослабляющая поток, ошибка. Заклинатель исправил ее, дорисовав требуемую книгой Призыва фигуру, и в последний раз окинул взглядом ловушку. На этот раз дождь ему не помогал, а мешал, угрожая уничтожить начертанные на песке линии.

Из-за крыш показалась бугристая голова. Демон пер напролом, подминая под себя покосившиеся строения. Передвигалась тварь не в пример медленнее прежнего – сказывалась близость моря, высасывающего силу.

Чудовище рванулось вперед. Когда шой-хаш навис над Гисом, грозя раздавить его, точно муху, магистр отпрыгнул назад и выкрикнул формулу захвата. «Пирамиды Стабильности» вспыхнули, и в грозовые тучи ударили три столба желтого света.

Мелькание домов и деревьев завершилось совсем не так, как этого хотел Шен.

Они с Проклятой выскочили к Малым гвардейским казармам, и их тут же заметили всадники из охраны Наместника. Солдаты, подбадривая друг друга гиканьем, бросились в атаку. Тиф в ответ лишь обидно рассмеялась, и бабочка проскочила через площадь под самым носом у разъяренных гвардейцев. Воины бросились в погоню, но сразу же безнадежно отстали. Прыть, с которой мертвое создание неслось по кривым, охваченным паникой улицам, оказалась недоступна лошадям.

Шена продолжало мутить, и Тиф наконец заметила это:

– Что, мальчик? Плохо? Привыкай. Только в сказках, когда ведьмы летают на метлах, им хорошо и удобно, точно в карете.

– Мы не летим! – с трудом просипел ученик Цейры Асани.

– Еще и не вечер!

В два прыжка они оказалась на стене, застыли на краю пропасти и, не удержавшись, рухнули вниз.

С высоты в шестьдесят с лишним ярдов красные черепичные крыши Второго города казались не такими уж большими и напоминали лоскутное одеяло, которое приближалось с катастрофической скоростью. Целитель заорал, и в этот момент воздух по бокам бабочки Бездны задрожал, превращаясь в белесые, полупрозрачные крылья. Не долетев до крыш ярдов десять, «лошадка» выровнялась и направилась в сторону моря.

Тиф чувствовала «метку» лучника. Он был где-то в Гавани, и бабочка – единственный шанс нагнать его быстро. Иначе придется ждать, пока Фарид захватит ворота. К тому же, с помощью летуна можно с легкостью преодолеть большую часть Альсгары, не блуждая по охваченным боями улицам и минуя ворота в промежуточных стенах.

Естественно, за подобный, на первый взгляд удобный, вид передвижения приходилось расплачиваться. Как только бабочка раскрывала крылья, ее «жизнь» подходила к концу. Две-три минки, и невнимательный наездник лишался «лошади» прямо в воздухе. Крайне неприятная ситуация. Но Тиа решила рискнуть, пусть создание крыльев и требовало от мага недюжинных сил и умения. Из Восьми лишь Гинора, Ретар, Тальки да Тиа умели создавать летающую нежить. Но делали они это не слишком часто. Тиф, к примеру, третий раз в жизни.

Она знала, что через несколько наров за летуна придется расплачиваться страшной болью в суставах и отказом от использования Дара почти на целые сутки. Цена использования бабочки редко когда превышала ее полезность. На такое шли только сумасшедшие. Ну и Тиф, конечно.

Впрочем, у нее просто не было иного выбора. Пришло время идти на разумный риск. А за грядущую боль она как-нибудь расквитается с теми, кто вынудил ее на такой шаг, и заставил лететь в дождь. Мерзко, холодно, капли хлещут по лицу, попадая в глаза. И все же Тиа вполне могла рассмотреть, что творится вокруг.

Несмотря на ливень, весь Голубиный город пылал. Из-за грандиозного пожара огромные столбы дыма, слившись с тучами, сожрали горизонт на востоке. Проклятую сейчас не слишком волновало, кто послужил причиной гибели пригорода Альсгары. Хоть имперцы. Хоть Рован. Никакой разницы. Пусть хоть все горит синим пламенем, главное – поймать девчонку-самородка и доставить ее к Тальки…

Первая минка подошла к концу. Бабочка преодолела ровно половину пути до моря. Второй город закончился, Среднего осталось совсем немного. Впереди высились многочисленные, засоряющие небо башни йе-арре – Птичий город. От него до Гавани рукой подать.

В районе пирсов в низкие тучи ударили столбы света. Тиа недоуменно нахмурилась, не понимая основу породившей их магии. И в этот момент Целитель что есть силы заорал ей на ухо:

– Сзади!

Тиф едва не пропустила магический удар. Кто-то из выкормышей Башни увидел с земли парящую над городом бабочку и, недолго размышляя, швырнул вдогонку боевым плетением.

Все силы Тиа были сконцентрированы на том, чтобы управлять «лошадью» и удерживать в плену Целителя. У нее не было возможности перебросить часть жара «искры» на щит. Поэтому Проклятая заставила бабочку заложить вираж, уводя ее по пологой дуге как можно ближе к морю. Тем самым она избежала первой атаки, но вторая, уже на излете, достала их над Гаванью.

Сухой треск, упругий толчок горячего воздуха в спину, и связывающие Дочь Ночи с бабочкой «нити» оказались сожжены. Тварь, более не слушаясь команд, начала падать. Крыши домов закружились в безумной карусели, с каждой уной становясь все больше и больше. Под Шеном пронеслась череда улиц, затем высокий шпиль храма Мелота, в который они едва не врезались, а потом появилось море. В этот самый момент время магической жизни бабочки истекло. Порождение Бездны превратилось в прах, оставив Проклятую и Целителя на произвол судьбы на высоте сорока ярдов над землей.

Птичий город умирал в боях. От магии Огоньков, Ходящих и колдунов все гремело, горело, сверкало и рушилось. То и дело из переулков и окрестных улочек выскакивали морты. Набаторцев в Альсгаре оказалось куда больше, чем я думал. Один из воинов пустыни решил, что мы – легкая добыча. Лаэн пришлось расплющить его о ближайшую стенку.

Несмотря на опасность, мы миновали бывший район йе-арре довольно быстро и без особых осложнений. Гавань встретила нас удивительной тишиной. Точно на заброшенное кладбище попали. Ни людей, ни тварей Сдиса. Впрочем, нет, я, кажется, ошибся. На одной из мостовых лежало множество тел. Я насчитал больше двадцати мертвых стражников. Вокруг валялись покореженные, обугленные кирасы, раздавленные фрагменты тел. У фонтана, вода которого стала красной от крови, скрючившись, лежал утыканный болтами некромант. Его все-таки достали.

Уставшая лошадь почуяла запах смерти, всхрапнула и замерла, как вкопанная, отказываясь идти дальше. Мне пришлось взять ее под уздцы.

– Почти на месте, – сказал я и вдруг увидел, что Ласка покидает седло. – Эй, ты куда!