Анна Завгородняя - Метелица

Я вернулась на кухню и увидела, что за время моего отсутствия тесто стало подниматься. Накрыв его полотенцем, занялась приготовлением начинки, а сама невольно отвлекалась на мысли о приходе Бёдвара и нашем с ним коротком разговоре, прерванном появлением Вальгарда. Последний явно что-то задумал в отношении Харека, только если бы я могла узнать, что именно? Но сам Вальгард оставался для меня загадкой. Могло ли быть так, что в сердце этого воина была хоть малая толика любви к своему незаконнорожденному сыну? Я сомневалась.

Милава встречала отца у ворот. Тот слез с коня хмурый и подавленный и на дочь бросил сочувственный взгляд. Молодая женщина поникла, но к Велигору все же подошла и поцеловала его в щеку. Пока люди князя суетились во дворе, он взял дочь под руку и вместе с ней вернулся в дом, по пути кивая кланявшимся слугам, приветствовавшим вернувшегося хозяина.

Князь и Милава прошли в ее комнату. Отец усадил княжну на лавку, сам же подошел к открытому окну, выглянул наружу, проследил глазами за тем, как конюх распрягает его жеребца и только после этого повернулся к дочери.

— Как там Желан? — спросила она тихо, — Еще не хочет, чтобы я вернулась?

Велигор скрипнул зубами, сдерживая ярость.

— Все оказалось правдой! — сказал он резко. Милава вздрогнула. Не это она надеялась услышать от своего отца.

— Что? — переспросила она.

— Твоего мужа нет дома, — ответил ей отец, — И Буревой сам не знает, куда сбежал его сын. Уже прошло столько времени, а он никак не вернется. Князь уже переживает, что его наследник сгинул. Он пустил на поиски сына лучших людей, которых смог найти. Те выяснили, что в последний раз княжича видели в каком-то порту, и он собирался плыть на север! Дальше его следы теряются, — Князь сел рядом с дочерью. Взял ее руку в свою, бережно сжал.

Милава удивленно моргнула, услышав его дальнейшие слова.

— Буревой хочет, чтобы ты вернулась и родила ему наследника, на тот случай, если его сын не вернется, — он молчал с минуту, а потом добавил, — Но я решил иначе. Ты останешься здесь и родишь своего ребенка. Но ни Буревой, ни Желан, если он объявится, не увидят его. Я никому не позволю поступать подобным образом с моей дочерью. Женился и бросил, да это уму не постижимо! — он выпустил руку Милавы и снова встал. Княжна видела, что отец нервничает и сдерживается при ней, боясь растревожить, но все же решилась произнести:

— Если Желан приедет и попросит меня вернутся к нему, я вернусь, — она сказала это на удивление твердо и Велигор даже удивился.

— Ты простишь? — только и спросил он.

Милава кивнула и отпустила голову, когда ее отец разразился тихой бранью, прежде чем вышел из ее покоев. А девушка молча встала и подошла к окну. Посмотрела вперед, мимо шапок домов, туда, где темнел полосой зеленый лес за пределами городка и подумала о том, что для нее главное, чтобы ее муж все же вернулся за ней. Она была готова ждать сколько угодно, лишь бы снова быть с ним.

Тяжело вздохнув, девушка закрыла ставни.

Асвейг видела в глазах мужа странный блеск и иногда он бывал задумчив. Хозяйка Стонхельма замечала, как порой ее муж поглядывает на Трюггви, своего любимого сына и наследника и при этом лицо его становится каким-то излишне твердым, словно он обдумывает тяжелое для себя решение.

Асвейг не была бы собой, если бы не догадывалась, отчего так изменился Вальгард. Это появление его бастарда сделало жизнь вождя невыносимой. Глядя на свою точную копию в лице Харека, Вальгард не мог не сравнивать сыновей и младший, это Асвейг понимала и сама, явно проигрывал старшему. Да что там говорить, она никогда не призналась бы в этом даже Вальгарду, но молодой мужчина был точным повторением своего отца в то время как ее собственный сын вырос точной копией самой Асвейг. Харек же не взял от мягкой матери рабыни совсем ничего, кроме того имени, что она дала ему.

И вот теперь, сидя за ужином, Вальгард беседовал с вернувшимся Бёдваром. Мужчины что-то с интересом обсуждали и пару раз до слуха Асвейг донеслось имя Харека и название Лебяжьего утеса, где по всей видимости он и обосновался. Хозяйка Стонхельма покосилась на своего Трюггви, что сидел рядом с отцом и усиленно запоминал его разговор с Бёдваром, чтобы после передать все слово в слово матери. Но Асвейг уже и без слов сына понимала, что в лице Харека ее налаженной жизни пришла сильная угроза. Бёдвар из кожи вон вылезет и настроит своего вождя на примирение с сыном, и тот возможно, даже захочет признать Харека, а этого женщина допустить не могла.

— Стоит поторопится, — подумала она, отпивая от чаши вина, — Пока Вальгард действительно чего не надумал, от Харека стоило избавиться и как можно скорее, а заодно и от его женщины, как там ее звали? — Асвейг нахмурилась, отчего-то в голове появился образ заснеженного леса и ветер, круживший снег.

— Точно, Метелица! — она улыбнулась, — Что ж, надо перестраховаться на твой счет. У меня нет уверенности в том, что ты уже не носишь ребенка от Харека.

Асвейг знала, что может рассчитывать только на себя и на своего сына. Трюггви также не пришлось по душе появление новоявленного брата. А это означало, что сегодня ночью между матерью и сыном должен состоятся серьезный разговор.

— Один раз мне уже удалось избавится от этого мальчишки, — подумала Асвейг, — Не думаю, что во второй раз будет сложнее.

Глава 17

— Ты прости, что не могу тебя до Стонхельма доставить, — сокрушенно произнес хозяин ладьи, когда Желан сбежал по сходням на каменистый берег, — Отсюда лесом один день перехода, — добавил он.

Княжич сдержанно кивнул и поудобнее закинул на плечи дорожный мешок.

— Придерживайся линии берега и выйдешь к имению! — услышал он крик за своей спиной и обернувшись только махнул рукой отчаливавшему кораблю и людям, находящимся на нем, а сам едва сдерживался, чтобы не бросится в лес, как того требовал Хейд. Сейчас в голове у молодого мужчины была только одна мысль, а именно, как бы скорее накормить свою вторую сущность, которая скреблась где-то внутри него своими острыми когтями и поскуливала от голода.

Едва Желан скрылся за деревьями, настолько далеко, чтобы его не было видно с берега, как Хейд вырвался наружу и Желан принял свой человеческий облик только спустя два часа, когда сытая тварь уснула. Княжич поднялся на ноги, отряхнулся, с отвращением почувствовал вкус крови на губах и обтерся тыльной стронной ладони. Заметив на пальцах кровь, молодой мужчина подхватив свои вещи поспешил разыскать ручей, чтобы умытся. Он вспомнил, как будучи Хейд проделал довольно значительное расстояние от берега. Где-то там впереди находился Стонхельм и Желан знал, что прибудет туда намного раньше, чем мог предполагать хозяин ладьи, ведь в облике Хейд княжич передвигался куда как быстрее человека. Придерживаясь прибоя, доносящегося справа, Желан шел вперед. Несколько раз ему приходилось преодолевать завалы, однажды он даже вышел к огромному разлому, внизу которого плескалась вода. Спрыгнув вниз, Желан даже не обратил внимание, что проделал это в образе человека, хотя высота была достаточная, чтобы сломать ноги. Умывшись и напившись чистой хрустальной воды, он проворно вскарабкался наверх и снова продолжил свой путь, пока через несколько часов, ближе к закату не вышел на широкую лесную дорогу, отмеченную следами от лошадиный подков и колеями телег. Принюхавшись, княжич понял, что совсем недавно здесь проезжала лошадь и направлялась она прямо в близлежащее поселение, запахи которого принес ветер.