Макс Фрай - Тубурская игра

Я остановился, снял шапку. Сказал:

— Вряд ли эта еда, которая мне снилась, съедобная.

— Верно, — обрадовался Еси Кудеси. – Как догадался?

— Так она не пахнет едой. И вообще ничем.

— Твоя правда, — удивленно согласился он. – Надо же! До сих пор мне никто так не отвечал.

— Просто я нюхач.

— Кто?

Пришлось объяснять. Еси Кудеси слушал внимательно, но, как мне показалось, без особого интереса.

— Таких я еще спать не учил, — заключил он. – Даже не знаю, будет тебе легче, чем другим, или труднее. Ну, поглядим.

И напялил на меня очередную шапку. Синюю, с коричневыми и желтыми завитушками.

До вечера я успел перемерить еще полдюжины шапок и увидеть столько же снов. Длинных и, честно говоря, совершенно дурацких. Я начал понимать, почему Кегги Клегги рассказывала королю, что первые уроки – скука смертная. Я вон и то затосковал. Хотя обычно вообще никогда не скучаю, даже на самых унылых лекциях прекрасно проводил время, принюхиваясь к сокурсникам, пытаясь перевести речь преподавателя на иррашийский или просто обдумывая свои дела. Видимо, штука в том, что во сне внутренней жизнью особо не поживешь. Сновидение, даже самое бестолковое, полностью захватывает внимание спящего.

Об этом я и сообщил своему учителю, когда он забрал у меня последнюю шапку и мы принялись искать подходящее место для ночлега.

— Так и есть, — согласился Еси Кудеси. – Для тебя и других новичков. В том и заключается большая часть подготовки, чтобы начать вести себя во сне в точности как наяву. И вниманием своим распоряжаться по собственному усмотрению. Ты и правда вовсе не так опытен, как я предполагал.

— Ну да. Никогда специально этим не занимался. В смысле, сновидениями. Просто спал и, как все нормальные люди, видел сны. Некоторые – потрясающие, гораздо больше похожие на настоящую жизнь, чем большинство ее эпизодов. Но сам я ничего для этого не делал. Брал, как говорится, что дают. Просто иногда мне доставались настоящие сокровища. Везло!

— Сновидения тебя любят, это правда, — подумав, сказал мой учитель. – Главное, чтобы их любовь не оказалась чрезмерной.

— А то что?

— А то когда-нибудь сгинешь там целиком, — жизнерадостно пояснил Еси Кудеси. – Дело-то само по себе неплохое. У нас почти каждый о подобной судьбе мечтает. Но твоим землякам, я знаю, такая перспектива обычно совсем не нравится.

Его слова меня успокоили. Сгинуть – это не для меня. Я твердо верил в силу Обета Лаллориха. Благодаря ему я в свое время даже к обеду перестал опаздывать, а с играми, которые затевал Кипи Бальё, рыжий мальчишка с улицы Грома, мало какие сновидения могут сравниться.

— ...хотя, конечно, чего только не бывает, — продолжал говорить Еси Кудеси, нанизывая на самодельный вертел здоровенные куски домашнего окорока, от соблазнительного благоухания которого у меня разум мутился. – Вот в прошлом году одна девчонка из Соединенного Королевства ко мне учиться приехала, столичная, как и ты. Так ей только этого и требовалось – сгинуть. Не признавалась, но я такие вещи сразу вижу... Ну и добилась своего, такие, как она, всегда добиваются. Правда, у нее предки из наших мест. Может, поэтому.

Я уж насколько был околдован окороком, а все равно насторожился.

— А что за девчонка-то? Я слышал, сюда одна моя бывшая однокурсница поехала, причем не куда-нибудь, а именно в Вэс Уэс Мэс. Как раз в прошлом году. И до сих пор не вернулась.

— Не Кегги Клегги, часом? – оживился Еси Кудеси.

Грешные Магистры. Все оказалось так просто. Никакого расследования. Никаких тонких интриг. Даже разнюхивать ничего не пришлось – сами пришли и все рассказали. Такой уж простодушный народ эти тубурцы, любителям детективов явно не сюда.

Но вслух я только и сказал:

— Ну да, она. Неужели правда сгинула? Вот жалко! Я-то надеялся с ней повидаться. – И, памятуя о конспирации, на всякий случай добавил: — Очень уж она мне нравилась, когда мы вместе учились. Но тогда к Кегги Клегги было не подступиться. Я надеялся, теперь все изменилось, и мы подружимся. А оно вон как.

— Может, еще и подружитесь, — оптимистично заметил Еси Кудеси. – Не наяву, так во сне. Некоторые сгинувшие становятся очень общительными людьми, каждую ночь в чей-нибудь сон наведываются. Впрочем, в наших сновидениях девочка пока не объявлялась, я всех специально спрашивал. Может, своим родичам снится? Так тоже часто бывает.

Я молча пожал плечами. Бывает вообще все что угодно. Вопрос в другом: мне-то что теперь делать? Искать Кегги Клегги больше не имеет смысла. Сгинул человек в сновидении, на зависть доброй половине тубурских горцев, которые, по словам Еси Кудеси, мечтают о таком исходе. Ладно, ничего не попишешь. Остается надеяться, что ей понравилось. Но тогда получается, мне надо возвращаться домой? Ужасно обидно. А может быть, сэр Джуффин войдет в мое положение и позволит задержаться хотя бы на дюжину дней? А еще лучше – до лета. Никогда не знаешь, какое умение понадобится завтра, и вдруг в один прекрасный день я окажусь полезен Тайному Сыску именно в качестве Мастера Совершенных Снов?

Не то чтобы я сам в это верил. И уж тем более не рассчитывал, что смогу убедить шефа. Но втайне надеялся, что в нем взыграет обычная практичность. Если уж я все равно такой долгий путь проделал, почему бы не унести отсюда как можно больше сокровищ. А уже потом разбираться, нужны они или нет.

Вместо успокоительного средства я принял четыре куска окорока, а потом извинился перед Еси Кудеси, сказал, что должен побеседовать с домашними, и действительно сперва чуть-чуть поболтал с Хенной, а потом послал зов сэру Джуффину Халли – сколько можно тянуть.

«У меня новость! — выпалил я. – Плохая, зато совершенно потрясающая. Еси Кудеси говорит, что Кегги Клегги сгинула в сновидении. По его словам, со сновидцами это регулярно происходит, хотя с новичками вроде почти никогда...»

«Рад, что ты уже познакомился и поговорил с Еси Кудеси, — ответствовал шеф. – Только почему ты считаешь полученную информацию новостью? По-моему, это было понятно с самого начала».

«Что?!»

Ну, по крайней мере в тот миг мне наконец открылся подлинный смысл слова, которое употреблял сэр Макс в тех случаях, когда «удивился», «изумился», «был шокирован» и все прочие соответствующие выражения кажутся недостаточно сильными, – «офонарел».

«Скажи – только начистоту – неужели ты думал, будто бедную девочку держат в заложницах, чтобы получить выкуп? Или насильно отдали в жены какому-нибудь старейшине? Или просто убили, а труп закопали под цветущим кустом? И это после того, как я сказал, что Кегги Клегги определенно жива, но не способна пользоваться Безмолвной речью? Сэр Нумминорих, ты меня удивляешь».