Кодекс Костей - Артём Потапов
Сколь бы ни был меч артефактным, его длина не превышала стандартную для одноручника. В то время как мой, благодаря доспеху, уже перерос полуторник и тоже немного пылал. Один из моих немёртвых бойцов вынес таки клинок химеро-богомола. Изучив руны на его поверхности, я тоже научился этому фокусу.
Новшество так и просилось пройти испытания, так что наша схватка началась с серии блоков. Жёсткие, скользящие, полужёсткие. Обновлённый меч с честью выдержал испытания, только густо летели искры от столкновения двух малосовместимых видов магии.
Парень злился всё больше, хотя казалось – куда уж больше. Оказалось – было. Он начал буквально гореть заживо, впав в состояние берсерка. И, что самое неприятное, он сжигал не только плоть, но и саму свою душу. Пламя жадно ревело, обжигая даже сквозь доспех. Про блокирование ударов пришлось забыть – горящий пламенем души, артефакт попросту перерубал мой клинок как сухой тростник и снимал стружку, если удар приходился вскользь. Пока что спасало только то, что я превосходил оппонента в скорости и ловкости. Но, он, по мере разгорания пламени, начинал нивелировать отставание. Пусть он и ускорял процесс саморазрушения, меня он прикончит раньше чем сгорит.
Удивительно, насколько надо было ненавидеть мой род, чтобы пойти на такое. Он же сейчас испытывает невообразимые муки, уж я то знаю, что такое настоящие душевные раны.
Ситуацию спас случай. Нет, на Шуйского не упал рояль с неба. Всё гораздо прозаичнее. На крыше здания, возле которого мы сражались, сидел баклан. Не знаю зачем, но он решил расклевать кровлю. А, поскольку делал он это не в первый раз, кладка стены успела ослабнуть и после меткого удара клюва, вниз полетели кирпичи. Парочка успешно разминулась с нами, а третий угодил прямёхонько в голову моему противнику.
Нет, кирпич не убил его. Более того, несчастный кусок силиката попросту оплавился, но не целиком. Оставшегося булыжника оказалось достаточно, чтобы отвлечь бойца на мгновение. Большего мне и не требовалось. Короткий рывок и резко удлиннившийся меч перерубил парню позвоночник. Будь ты хоть трижды берсерком, пока ты человек, разрушение позвоночника для тебя фатально. Остатки тела вспыхнули яркой вспышкой, напоследок, опалив таки меня, и сгорели до тла. Не осталось даже костей. Только пепел. Почерневший меч жалобно звякнул об бетон, больше никем не удерживаемый.
Странно, они обычно такое не переживают – выгорают, от переизбытка пропущенной энергии.
Морщась от боли в заживающих ожогах, я подтянул меч поближе.
Клинок покрылся наплывами расплавленного металла, сложившихся в причудливый узор. При этом лезвие ничуть не пострадало и выглядело очень острым. Оплётка на рукояти, ожидаемо, сгорела полностью, обнажив ребристую рукоять. Камень в противовесе помутнел, но не растрескался.
Что самое странное, от оружия не веяло угрозой и чужеродностью, как было в хранилище банка. Да, меч был другой, но обычно такие артефакты имеют конкретную привязку к стихии.
Этот же, после прожарки, был даже в чем-то родственен. Может потому, что раньше был одушевлённым, а теперь получил травму. А может и ещё почему.
В любом случае, когда я рискнул взять его в руки, клинок мало того, что не стал “сопротивляться”, наоборот. Лёг в ладонь как будто там всегда и был.
Наивысшая форма принятия! О таком я только из легенд знаю. Из серии, как один дед с таким мечом повергал орды демонов одним чихом. А их предводителей — двумя. Из сказок, в общем. А тут, никогда такого не было и вот опять.
Надеюсь, в конце меня не объявят каким-нибудь избранным и не принесут в жертву на алтаре безумного бога. Ну или запрут в тихом месте, чтобы я, мыслями оттуда стабилизировал состояние мира. Хотя, последнее вряд ли. Мир на пороге большой войны, после которой будет ещё большая война.
А когда войны станет достаточно, пойдёт кровавый дождь и тогда… Что-то я не туда задумался. Меч, что ли влияет? Кровожадный какой.
— Ну и как тебя назвать? Ангорн? Не, язык сломаешь, пока выговоришь. — помотал головой я, в меч согласно дрогнул.
— Нарекаю тебя — Сангвис. — торжественно заявил я.
Новоиспечённый Резня радостно разразился довольно мелодичным звоном. Не знал, что полоса металла может звенеть как колокол, эта смогла.
Немного пошумев, меч попросился в ножны — устал. Не знаю как, но он передал именно эти два ощущения, чем ввёл меня в ступор. Старые ножны сгорели вместе с носителем, а новые взять было не откуда. О чём я сразу сообщил своему приобретению. Сангвис мысленно вздохнул и попросил сделать ему хоть что-нибудь. Оказавшись в костном монолите, он наконец успокоился и, по ощущениям, уснул.
— Пожри меня гниль! Что за странный сегодня день? Душевное аутодафе, перерождение меча… А дальше что, метеорит упадёт? — я вопрошал безмолвствующее небо, без надежды на какой либо ответ.
Но, я его получил. Правда не оттуда, откуда ожидал.
— Парень, ты зачем кричишь? Всех чаек распугаешь, что тогда Васян будет кушать? Ты лучше иди обратно, чаю попей, успокойся, с девушкой своей по… Ой. Ну ты понял. Иди, иди уже, не шуми тут. — из-за контейнера вышел бомж и замахал руками.
Всё бы ничего, но он был, во первых, слепой, а во вторых, в совершенно безлюдном месте. Хмыкнув на подобную проделку мироздания, я поспешил воспользоваться первой частью совета “бездомного”. Всё же официальной девушки у меня не было, а Марфа на столь высокую должность претендовать не могла. Впрочем, всё могло поменяться в самое ближайшее время. В кармане зазвонил телефон, и на экране высветилось имя абонента: Рахманова Екатерина.
***
— Отец, я провела предварительный анализ по делу Распутина.
— Да? И что же, каковы результаты?
— Почти треть отчуждённого имущества легко оспорить. Шуйские не стали даже толком оформлять переход имущественных прав.
— То есть, по сути, пользуются чужой собственностью без законных оснований. Это, интересно.
— Папа, разреши мне вести это дело.
— Но, дочка. Шуйские не последний род в нашей стране. Я бы даже сказал, первый после Императорского. Это может быть опасно.
— Не опаснее, чем если бы взялся ты.
— Но, но, но. Я уже не молод, меня мало чем можно запугать или чем-то повлиять.
— Папа, я в любом случае окажусь под угрозой. Если не возьмусь за дело сама, так они могут попробовать меня похитить. Или угрожать тебе расправой надо мной.
