Джон Толкин - Хроники Средиземья

С тех пор война между эльфами и Сауроном никогда не затихала; и Эрегион пришел в запустение, и Келебримбор погиб, и захлопнулись врата Мории. В те дни Элронд Полуэльф основал твердыню Имладрис, что люди называли Лесным Ущельем; и твердыня та простояла долго. Но Саурон захватил все прочие Кольца Власти и передал их народам Средиземья, надеясь таким образом привести под свою руку всех, кто жаждал тайной силы, не дарованной изначально его племени. Семь колец он отдал гномам, людям же — целых девять, ибо они в том деле, как и во многих других, охотней всего шли ему навстречу. Те кольца, что были подвластны Саурону, он извратил, и было это тем легче, что он приложил руку к их созданию; и легло на них проклятие, и предавали они тех, кто ими владел. Гномы оказались слишком неподатливы и упрямы, чтоб их покорить; они не терпели над собою чужой власти, и трудно было проникнуть в их сердца и обратить их ко тьме. Кольца они использовали лишь для того, чтобы добывать богатства; но в душах их зародились скорый гнев и всепоглощающая жажда золота, и много лиха принесло это впоследствии, к вящей выгоде Саурона. Говорят, что каждой из Семи Сокровищниц гномьих королей древности положило начало золотое кольцо, но сокровища эти давным–давно разграблены, драконы разорили их, и иные кольца сгинули в драконьем пламени, а иные Саурону удалось вернуть.

Людей куда легче было уловить в сети. Те, кто владел Девятью Кольцами, обрели могущество, стали королями, витязями и чародеями. Стяжали они славу и великое богатство, но все это добро обернулось лихом. Казалось, они обрели бессмертие, но постепенно жизнь становилась им непереносима. Они могли, если желали, бродить незримо, недоступными глазу существ поднебесного мира, и видеть непостижимое для смертных; но слишком часто видели они лишь призраки и ловушки, сотворенные Сауроном. И один за другим, раньше или позже — что зависело от их природной силы и от того, добро или зло двигало ими с самого начала, — они становились рабами своих колец и подпадали под власть Единого Кольца Саурона. И стали они навеки невидимы, доступны лишь взгляду того, кто владел Верховным Кольцом, и сошли в мир теней. На́згулами стали они, Призраками Кольца, ужаснейшими слугами Врага: тьма следовала за ними, и крик их был голосом смерти.

Алчность и гордыня Саурона возросли непомерно, и решил он стать господином всего сущего в Средиземье, уничтожить эльфов и, буде возможно, привести к гибели Нуменор. Не терпел он ничьей воли и ничьего соперничества и именовал себя Владыкой Земли. Он все еще в силах был носить личину и при желании мог вводить в заблуждение людей, являясь им в обличье мудром и прекрасном. Но правил он чаще силой и страхом, если то ему было выгодно, и те, кто видел, как тень его растет над миром, прозвали его Черным Властелином и именовали Врагом; и собрал он под руку свою всех лихих тварей, что уцелели на земле или под землей еще со дней владычества Моргота; орки подчинялись ему и множились, как саранча. Так начались Черные Годы, которые эльфы называют Днями Бегства. В то время многие эльфы Средиземья бежали в Линдон, и оттуда уплывали за Море, и никогда уже не возвращались, а многие погибли от руки Саурона и его прислужников. Но в Линдоне власть Гил–Гэлада была непоколебима, и Саурон не осмеливался пока ни перейти Эред–Луин, ни напасть на Гавани; к тому же Гил–Гэладу помогали нуменорцы. Во всех прочих краях правил Саурон, и те, кто желал свободы, скрывались в горах и чащах и жили там в вечном страхе. На юге и на востоке почти все люди были подвластны Саурону. Стали они сильны в те дни, возвели города с каменными стенами, были многочисленны и жестоки в бою и вооружены железом. Саурон был для них владыкой и божеством и вызывал у них безмерный ужас, ибо обиталище его было обнесено огнем.

Но вот наконец натиск Саурона на западные края был — на время — приостановлен. Ибо, как о том рассказывается в Акаллабет, могущество Нуменора стало для него препятствием. Так велики в те дни расцвета были мощь и слава нуменорцев, что слуги Саурона не могли выстоять против них, и тогда Саурон, надеясь достигнуть хитростью того, чего не мог добыть силой, на время покинул Средиземье и отправился в Нуменор пленником короля Тар–Калиона. И там обитал он, покуда чарами своими не извратил души почти всех нуменорцев и не подтолкнул их к войне с валарами — и не привел тем самым Нуменор к падению, исполнив заветное свое желание. Но падение это было куда ужаснее, нежели предвидел Саурон, ибо забыл он, какова во гневе мощь Западных Владык. Мир раскололся, Нуменор опустился на дно, и моря сомкнулись над ним, и сам Саурон низвергся в бездну. Но дух его воспрял и на крыльях черного ветра умчался в Средиземье в поисках пристанища. Там обнаружил он, что власть Гил–Гэлада за эти годы возросла и ныне простиралась на север и на запад, за Мглистый Хребет и Великую Реку, до самых границ Великой Зеленой Пущи, приближаясь к тем твердыням, где он некогда обитал в безопасности. Тогда Саурон удалился в свою крепость в Черном Краю и там лелеял замыслы о войне.

Рассказывается в Акаллабет, что в то время нуменорцы, спасшиеся от гибели, бежали на восток. Вел их Элендил Статный, и с ним сыновья его, Исилдур и Анарион. Были они родичами короля и потомками Элроса, но не желали внимать Саурону и отказались воевать с Западными Владыками. Собрав на свои корабли всех, кто остался верен валарам, покинули они берега Нуменора прежде, чем он погиб. Могучи были те люди и крепки их корабли, но буря оказалась сильнее, водяные горы вздымали их к облакам, и, словно морские птицы, опустились они на земли Средиземья.

Элендила волны принесли к берегам Линдона, и там был он дружески принят Гил–Гэладом. Затем Элендил переправился через реку Синюю и у подножия Эред–Луин основал свое королевство, и подданные его селились по всему Эриадору, на берегах Синей и Барандуина; столицей же королевства был город Аннумйнас, что на озере Ненуиал. Жили нуменорцы и в Фо́рносте, что на Северном Нагорье, и в Кардола́не, и на холмах Руда́ура; возвели они башни на Эмин–Берайде и Эмон–Суле, и, хотя ныне в тех краях остались лишь могильники да руины, башни Эмин–Берайда все еще глядят на море.

Исилдура и Анариона буря отнесла к югу, и после долгих скитаний привели они корабли в устье Великой Реки — Андуина, что бежит из Рова́ниона к Западному Морю, впадая в залив Бельфа́лас; там основали они королевство, позднее названное Го́ндор; а северное королевство звалось Арнор. Давным–давно, во дни своего могущества, нуменорские мореходы возвели в устье Андуина укрепленную гавань, невзирая на близость Черного Края, где владычествовал Саурон. Позднее в ту гавань приплывали лишь Верные нуменорцы, и потому край этот населяли большей частью родичи Друзей Эльфов и подданные Элендила; потому они радостно встретили его сыновей. Столицей южных владений был Осгйлиат, рассекаемый надвое Великой Рекой; нуменорцы построили через нее большой мост, на котором стояли башни и дивного вида дома, и высокие корабли подымались с моря к причалам города. По обе стороны от реки были возведены и иные твердыни: Мйнас–Итил, Крепость Восходящей Луны — восточнее, на отроге Гор Тьмы, как угроза Мордору; и Мйнас–Анор, Крепость Заходящего Солнца — на западе, у подножья горы Миндоллу́ин, как щит от диких жителей равнин. В Минас–Итиле жил Исилдур, в Минас–Аноре — Анарион; королевство они поделили между собою, и троны их стояли рядом в Высоком Чертоге Осгилиата. Нуменорцы в Гондоре жили большей частью в этих городах, но возвели также в том краю за годы своего могущества много дивных и мощных твердынь — у Аргоната, близ Агларонда и Эреха; а в каменном кольце Ангреноста, что зовется людьми Айсенгард, под их руками поднялся к небу твердокаменный пик Ортханка.