Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления

— Профессор Квиррелл, — Гарри решил опустить фразу «у вашего подхода к преодолению препятствий есть определённые недостатки», — что, если кто-нибудь заглянет сюда и увидит, что Цербер мёртв?

— К этому времени он наверняка заметит, что что-то не так со Снейпом, — ответил профессор Квиррелл. — Но если ты настаиваешь…

Профессор Защиты подошёл к трёхглавому телу и прижал к нему палочку. Похожие на латынь слова сопровождались нарастающим чувством тревоги — Мальчик-Который-Выжил опять ощущал силу Тёмного Лорда.

Заклинание закончилось словом «Инфериус», и одновременно с этим чувство тревоги дошло до пика: «СТОЙТЕ! НЕ НАДО…»

Трёхглавая собака встала, и шесть тусклых пустых глаз снова уставились на дверь.

Гарри смотрел на здоровенного инфернала. Внутри него словно образовалась чудовищная сосущая пустота. Пожалуй, нынешние ощущения занимали третье место по отвратительности из всех, что он испытывал за время своей жизни.

Однажды он уже наблюдал этот процесс и чувствовал то же самое, только в тот раз не было слов на латыни.

Кентавр, напавший на него в запретном лесу, был мёртв. Профессор Защиты выстрелил в него настоящей Авада Кедаврой, а не фальшивой.

Где-то в дальнем уголке сознания Гарри до сих пор теплилась мысль, что, если ему удастся воскресить Гермиону, то он сможет вернуться к этике Бэтмена — кодексу «Никто не умрёт». Большинство людей проживают всю жизнь так, что, в какие бы переделки они не попадали, из-за них никто не погибает.

Но у него уже не получится.

А ведь он в тот день даже не понял, что потерял все шансы прожить жизнь по этому кодексу. Воскресни Гермиона прямо сейчас, в любом случае окажется, что Гарри не удалось пройти через всё так, чтобы никто не умер.

Он даже не узнал, как звали того кентавра.

Вслух Гарри ничего не сказал. Профессор Защиты или подтвердит его подозрения на парселтанге, или солжёт на человеческом языке. В любом случае у него появится дополнительный повод для подозрений в адрес Гарри. Он ещё не знал, как остановит профессора Квиррелла, боялся сделать что-нибудь, что может быть расценено как предательство, скорее, даже был не в состоянии заранее — пока не представилась возможность победить — решить, что он на это готов. Но теперь он понимал — согласие между ним и Волдемортом невозможно. Ибо не могут их несхожие души существовать в одном мире.

И это понимание, это осознание их несхожести, словно призвало силу той части разума, которую Гарри считал своей тёмной стороной. После убийства тролля Гарри не пытался обращаться к своей тёмной стороне. Но она никогда не была чем-то отдельным. Каким-то образом ему досталась часть памяти Тома Риддла. Гарри не знал, как это произошло, но, если предположить, что всё так и было, то он мог использовать все отголоски мыслительных способностей, которые получил в виде своей тёмной стороны. Не в отдельном режиме, как он думал раньше, а просто обращаясь к нейронным связям, которые были склонны выстраиваться в цепочки, поскольку однажды уже были частью единого сознания.

К сожалению, это не отменяло обстоятельства, что в распоряжении профессора Квиррелла есть все те же способности, куда больший жизненный опыт и ещё пистолет.

Гарри развернулся, шагнул на гигантское растение и начал спускаться по винтовой лестнице из листьев. Понадобилось немало времени, но Гарри сумел до некоторой степени прийти в себя, хотя печаль тяжёлым камнем лежала у него на сердце. Нельзя сказать, что он стал совершенно хладнокровен и собран, но по крайней мере он вновь обрёл способность размышлять и действовать. Гарри подыграет профессору Квирреллу, дождётся, когда тот вернёт Гермиону к жизни, а потом найдёт способ его остановить. Или сперва одолеет профессора Квиррелла, а Камень достанет сам. Что-нибудь обязательно произойдёт, выпадет шанс, предоставится возможность как-нибудь остановить Волдеморта и при этом воскресить Гермиону...

Гарри спускался вниз.

Трёхглавый пёс остался сторожить дверь в покинутой комнате.

Глава 107. Истина. Часть 4

Спуск по винтовой лестнице из листьев гигантской диффенбахии по ощущениям напоминал прогулку по мягкой лесной почве. Листья выдерживали вес Гарри, хотя и слегка пружинили под ногами. Гарри с беспокойством посматривал на усы диффенбахии, но те оставались неподвижными.

Лишь когда Гарри спустился до самого низа, усы неожиданно ожили и скрутили его по рукам и ногам.

После непродолжительной борьбы Гарри решил не сопротивляться.

— Любопытно, — сказал парящий сверху профессор Квиррелл. Он спускался по воздуху, не касаясь ни листьев, ни усов растения. — Как я вижу, растению ты в состоянии проиграть без особых трудностей.

Паника уже не мешала восприятию Гарри, и он пригляделся к профессору Защиты. Тот держался прямо, летел без видимых усилий, и чувство тревоги в его присутствии ощущалось очень сильно. Но его глаза оставались впалыми, а руки — исхудавшими. Болезнь профессора не была обманом. Напрашивалось предположение, что недавно он съел ещё одного единорога и временно восстановил часть сил.

И профессор Защиты продолжал разговаривать так, словно он всё ещё носил маску профессора Квиррелла, а не Лорда Волдеморта, что с точки зрения Гарри, возможно, было плюсом. Гарри не понимал, зачем профессор так себя ведёт — хотя, возможно, у того были какие-то планы на Гарри, — но решил, что ему следует подыграть.

— Профессор, вы умышленно позволили мне попасть в эту ловушку, — ответил Гарри так, как он обычно разговаривал с профессором Квирреллом. Роли, маски, напомнить ему, как всё было раньше… — Будь я один, я бы воспользовался метлой.

— Возможно. А как бы с этой задачей справился обычный первокурсник? Конечно, если бы у него была палочка.

Теперь растение тянуло свои усы к профессору Квирреллу, но он парил вне их досягаемости.

Тут Гарри вспомнил, что профессор Спраут упоминала Дьявольские силки, которые, согласно учебнику травоведения, любили прохладные тёмные места, например, пещеры — хотя, как лиственное растение могло жить в темноте, оставалось лишь гадать.

— Навскидку я бы сказал, что это Дьявольские силки, и, по идее, они должны избегать света или тепла. Наверное, первокурсник мог бы использовать Люмос? Я бы использовал Инфламмаре, но я изучил это заклинание только в мае.

Палочка профессора Защиты рассекла воздух, и из неё выстрелили струи жидкости. С лёгким всплеском они ударили в стебель — в те места, откуда росли усы. Послышалось тихое шипение. Усы, которые удерживали Гарри, мгновенно выпустили его и принялись отчаянно молотить по разрастающимся ранам на поверхности растения, словно пытаясь избавиться от источника боли. Гарри показалось, будто растение беззвучно кричит.