Валентин Маслюков - Потом

Тут бесноватая палка шваркнула в сторону церкви, куда направлялся Лжевидохин. Народ, что толпился на паперти, шарахнулся, кто присел, кто кинулся наземь, закрывая голову, большинство ринулась в раскрытые двери, мешая друг другу на пороге, дряхлый оборотень продолжал путь, не имея сил даже присесть, но палка миновала старика. Зато тюкнулся в мостовую пустившийся трусцой наутек толстяк — он был сражен ударом под сгиб ноги. Бесноватая вопреки обыкновению не стала добивать поверженного, а метнулась прочь — рванула к опустелому гульбищу Новых палат, где поспешно захлопали ставни.

Пока Золотинка следила за Лжевидохиным, объявился с высокой корзиной в руках Лжелепель. Подложный скоморох на виду всего честного народа надел на себя плетенку так, что она села чуть ли не до колен, прикрыв от нападения палки и голову, и грудь, и то, что ниже. Потешное изобретение было замечено, не смущаясь воплями и стонами пострадавших, ротозеи приветствовали затею выкриками и нездоровым смехом. Но это было еще не все, что придумал шут. Оснащенная ногами корзина шустро двинулась туда, где хотенчик молотил неосторожного юнца, который едва находил мужество перекатываться по мостовой, прикрываясь побитыми в кровь руками.

Лжелепель смело заступил малого и безмозглая палка перекинулась на новую жертву. Звучный удар был так силен, что хотенчик, хлестнув измочаленным в кровь хвостом, пробил прутья корзины. Едва он сумел вырваться, чтобы повторить нападение, как шут присел и побежал мелким гусиным шагом, так что казалось будто опрокинутая корзина поехала по мостовой сама собой — хотенчик вился и жалил, не достигая цели. Восторженный рев зрителей приветствовал это представление. Лжелепель быстро увлекал за собой хотенчика, и по малом времени намерения скомороха обнаружились во всей глубине замысла.

В узком месте площади, пониже поперечных ступеней, пространство стесняли два несходных между собой строения: двойной портал церкви Рода Вседержителя слева смотрел из-под стрельчатого верха на громаду амбаров с противоположной стороны площади. Это было то самое здание с башенкой на углу, куда скоморохи протянули канат. Обращенные к башне Единорога ворота, прежде как будто запертые, были теперь приотворены, в неширокий раствор их и ринулась самодвижущаяся корзина, бесноватый хотенчик влетел следом. Створ ворот пошел внутрь и щель сомкнулась.

Рехнувшийся хотенчик попал в ловушку. Площадь перевела дух и загомонила.

Но это было совсем не то, чего ожидала или, вернее сказать, опасалась Золотинка. Она оставила окно и, постояв в нерешительности, сорвалась с места, кинулась к лестнице, как если бы взошло ей на ум что-то путное. Однако не вдруг возникший замысел, а все то же гнетущее беспокойство погнало ее вниз, как прежде гнало вверх.

Золотинка спустилась на поземный ярус и тут споткнулась в полутьме о кирпич.

Примечательный только тем, что прежде Золотинка на этом месте как будто не спотыкалась.

Ага! — сказала сама себе Золотинка. А уж если Золотинка сказала ага! это что-нибудь значило.

Она подняла штуковину, чтобы посмотреть вблизи сквозящего из бойницы света. Обыкновенный, лежалый, со следами застарелой грязи и пыли кирпич, из тех, что валялись тут по углам со времен строительства, может быть, или, по крайней мере, каких-нибудь починок. Не доверяя этой заурядности, однако, Золотинка нагнулась оглядеть мусор и, догадываясь уже, что именно нужно искать, нашла почти сразу — тут же. Точно такой же, с такими же сколами на гранях и такими же пятнами грязи кирпич. Совершенной, немыслимой точности двойник. Второпях Рукосил не озаботился даже убрать куда с глаз подальше образец, с которого он сделал обращенного в кирпич человека. Впрочем, нужно было хорошенько, в упор присмотреться, чтобы обнаружить полнейшее сходство двух ничем не примечательных кирпичей на полу.

В памяти вертелись Рукосиловы заклинания, не богатые ни словами, ни смыслом, и Золотинка перебирая теперь в уме эту дребедень в поисках кирпича или чего-нибудь на него похожего, наткнулась вдруг на киршупичшу. Стой! сказала она сама себе… Сначала она убрала «шу» с конца и, получив «киршупич», поняла, что подозрительному «шу» нечего делать и в середине слова. Сразу стало понятно, что киршупичшу и есть тот строительный материал, который обжигают в адских печах.

Ага! сказала себе Золотинка еще раз и попробовала испытать заклинание.

Ничего не произошло.

Тогда она взялась за дело вдумчиво и последовательно. С осторожностью, которой требовал такой вызывающий уважение предмет, Золотинка уложила киршупичшу на бочку и повторила заклятие при вспышке Сорокона. Попробовала еще раз, переиначивая, переставляя местами запомнившиеся ей слова и пуская в ход изумруд. Потом она догадалась записать вещьбу, как она помнилась, палочкой на слое пыли и опять стала переставлять слова, пока заклятие не приобрело, наконец, вывороченную наизнанку последовательность:

— Опак пот киршупичшу топ капо!

Рука отлетела, отброшенная ударом из пустоты, и там, где Золотинка держала, касаясь кирпича, Сорокон, осязательно возникли башмаки и голени, прикрытые грязными полами шубы. Видохин явился на бочке во весь рост и с двойной высоты воззрился на девушку.

Случившееся представлялось ученому мгновенным без зазора во времени скачком с пола на бочку, при этом так же внезапно Видохин был развернут в сторону и вместо пакостных рож мучителей обнаружил у своих колен бледное Золотинкино личико с отброшенной за ненадобностью маской.

— Прошу прощения, — сказала Золотинка, пытаясь вывести Видохина из обалделого состояния с помощью усиленной вежливости, — у вас в кармане шубы, по видимости, ключ. Если я, конечно, хоть что-нибудь понимаю в волшебстве, то у вас точно такой же ключ, какой унес с собой Рукосил. Будьте любезны пошарьте по карманам.

Едва ли понимая, что делает, он нашел карман, но от этого простого действия окончательно потерял равновесие как в душевном, так и в телесном смысле и шумно сверзился на груду пустых корзин, несмотря на то, что Золотинка успела своевременно ахнуть и даже подставить руку, чтобы придержать падение. С куриным квохтаньем разлетелись под стариком корзины.

Когда он выкарабкался, то уселся на полу и молча, не роняя ни слова, выслушал Золотинкины разъяснения. На лице играла болезненная гримаса, временами Видохин морщился, сипел сквозь зубы и трогал затылок. Упорное молчание его при этом начинало Золотинку тревожить, оно походило на помешательство.

— Рукосил вернется, рано или поздно вернется, здесь нельзя оставаться, — тревожно говорила девушка, не переставая оглядываться при этом в поисках другой пары совершенно одинаковых предметов, один из которых мог бы скрывать в себе Анюту. Однако, трудно было надеяться, что удача с кирпичами так просто и явно повторится. Едва ли Рукосил бросил волшебницу под ноги, не тот этот был предмет, чтобы небрежно его бросать. Скорее всего чародей унес Анюту с собой. — Сейчас Рукосил как будто покинул площадь, я видела, — продолжала Золотинка. — Надо бежать. Да и вам не хорошо тут после всего, что было. Не знаю… Хотите снова в кирпич? Я могу обратить вас в кирпич, простите. Отлежитесь смутное время, пока не развиднеет. Хотите? Или хотите бежать?