Иван Безродный - Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы

Тоже мне, Анна Каренина, почему-то сказал мастер и вынул Каспера из лужи. Он был мокрый насквозь, грязная вода текла с него ручьями. Живой? Каспер кивнул и всхлипнул. То-то же. Ну и что мне теперь с тобой делать? Может быть, я еще уговорил бы ее взять тебя — лежал бы где-нибудь на шкафу в чемодане. Хотя, конечно, какие у нее чемоданы на шкафу… А теперь? Мастер ощупал голову Каспера — вода потоками излилась из покривившихся крестиков-глаз. Маленький мой… И — что было делать? — мастер прижал его к голой груди, потому что, когда человек страдает, нужно прежде утешить, а потом мыть и сушить. Хотя… Мастер подумал, что мытье и сушение сами по себе — процедуры приятные и утешительные, и потому решительно направился домой — вверх по лестницам девяти этажей.

Ты же человек, говорил ему мастер, выставив из ванной всхлипывающую милочку. А раз человек — обязан терпеть, даже когда терпеть невмоготу. Нечего унижаться. Глаза не щиплет? Терпи. Да кто она такая, чтобы ты из-за нее — в грязную лужу?

Я хотел умереть.

Не выйдет.

За что? Разве ты не можешь меня распороть?

Что? Урод несчастный. Ни за что на свете. Подожди. Я тебе скажу страшную вещь. Это только еще первая любовь — мы все через это проходим. Тебе еще любить и любить… Как кого? Откуда я знаю? Я мог бы сделать для тебя манюню, но, во-первых, тебя это не устроит, правда? Во-вторых, не знаю, выйдет ли еще такое чудо. И в-главных, нельзя же создавать человека, не оставляя ему выбора. Да и ты ведь не кукла и не куклу хочешь любить.

Так, а теперь придется повисеть вот здесь, пока вода стечет, а потом положим тебя на батарею…

Что значит — зачем ты меня сделал? Что значит — ненавижу? Я тоже так умею говорить, когда совсем плохо…

Эй, что это в тебе ворошится? Так… так-так… милый, да никак у тебя завелось сердечко… Живи.

(— Каси, знаешь, я должна тебе сказать… Может быть, ты даже разговаривать, даже видеть меня после не захочешь, но я не могу… Я хочу, чтобы все было честно. Между нами такое… Я не думала, что любовь — это так. Вот так. Понимаешь?

— Не говори ничего, не надо. Если ты так боишься, не говори. Зачем? Что угодно, все-все, что угодно, скажи — и ничего не изменится. Это не я тебя люблю, это не ты меня любишь, это сама любовь в нас.

— В тебе — да. А во мне что… Я тебе скажу.

— Ты дрожишь вся.

— Я скажу! Я должна тебе признаться. У меня сердца нет. У меня внутри…

— Рваные колготки?

— Нет, — растерялась она и беспомощно захлопала ресницами. — Синтепон от старой куртки…)

Калининград, Россия

Олег Мушинский

Цивилизация в опасности

О дорогой святой Дисмас, почему ты не хочешь, чтобы кто-нибудь другой сделал в этом мире хоть что-нибудь полезное?!

Тем вечером подозрительно быстро стемнело. Прикорнул буквально на пару минут, открываю левый глаз — а высоко в небе уже висит полная луна. Пора на работу. Лень, конечно, но долг, и желудок зовет.

— Подъем, Рэнг-Драмагор! — решительно командую я сам себе.

Потягиваюсь, тщательно умываюсь, чешу лапой за ухом и смотрюсь в треснутое зеркало. Я люблю смотреться в зеркало, потому как сам себе очень нравлюсь. Из зеркала на меня с искренним восхищением смотрит черный кот с пошарпанной мордой бывалого бойца. Крепкие лапы, мощная грудь, умный проницательный взгляд. Ну просто красавец! И это не только мое мнение. Вот только левый бок немного облез. Прошлой ночью, когда я исполнял серенаду своей очередной возлюбленной, какая-то ненормальная старуха плеснула кипятком из окна. Как же звали ту кошечку?.. Не помню. Вот так, имя уже забыл, а бок все еще болит. Несправедливо все-таки устроен мир. Ладно, хорош философствовать.

Бегом пересекаю двор, на ходу приветствую охранника:

— Привет, человек!

Никакой реакции. Впрочем, Мудрейшие давно установили, что люди абсолютно глухи к телепатическим сигналам, так что я на него не обижаюсь. Навстречу мне выруливает огромный рыжий котище с идиотским желтым бантом на шее. Должно быть, из охраны Адмиралтейства, клан Морских Котов. Не люблю я их. В сущности, могли бы быть классными ребятами, да чересчур высокого мнения о себе. Однако правила вежливости диктуют свое.

— Привет тебе, великий истребитель грызунов, корабельная крыса, — последние два слова, естественно, глубоко про себя.

— Привет и тебе, могучий крысобоец, — откликается тот.

Судя по морде, тоже попридержал парочку-другую сигналов. Ну да дохлая крыса с ним. Беги своей дорогой, рыжий, а мне налево, в Архив. Вид этого огромного сине-черного здания всегда вызывает у меня чувство благоговения. Его угловатый силуэт в свете бесчисленных фонарей кажется мне не менее величественным, чем сама Ночь.

А рыжий не торопится.

— Надеюсь, на земле клана Мудрого Когтя все спокойно?

Очень интересно. Тон вежливый, а вот сам вопрос — не очень. Что ему за дело до нашей территории? Несколько секунд разрываюсь между любопытством и желанием дать по уху. Рыжий, похоже, улавливает ход моих мыслей, и он ему определенно не нравится.

— Прошу прощения за нетактичный вопрос, — спешит он дать задний ход, — я только хотел спросить, не заметил ли ты что-либо необычное этим вечером?

Совсем интересно. Признаюсь, я настолько заинтригован, что говорю правду.

— Нет, ничего. А должен был?

Пауза. Затянувшаяся.

— Да нет, — наконец говорит рыжий. — Нет. Я просто так спросил.

Ну да, просто так! Как бы не так! Давай, выкладывай, что тут у нас стряслось. Но рыжий молча разворачивается и исчезает в узком проходе между складом и Архивом. После секундного замешательства я, естественно, бросаюсь за ним. Черной молнией пролетаю проход и вылетаю во внутренний двор. Нет рыжего. Я туда, сюда, но он как сквозь землю провалился. Ну и дела.

Тщательно, но абсолютно безрезультатно обследую двор. Никаких следов. Что за чудеса?! А ведь так я и на ужин опоздать могу. Поскольку искать следы на сытый желудок определенно проще, я легко запрыгиваю на высокий забор и, бросив во двор прощальный взгляд, спрыгиваю на другую сторону.

Место вечернего сбора клана — задний двор, куда выходит дверь Кухни, — на мой взгляд, одного из величайших изобретений просвещенного человечества. Конечно, большую часть производимой здесь Еды съедают сами люди, но и нам остается немало.

Клан уже здесь, почти в полном составе. Кое-кто роется в мусорных баках, остальные более-менее терпеливо ждут.

— Всем привет! — посылаю я на бегу телепатический импульс.

Меня заметили, мне рады. Друзья шлют приветы, кошечки игриво выгибают спины, Вассеран — здоровенный черный с белой грудью котяра, глава клана — величественно поворачивает ко мне массивную голову.