Алла Дымовская - Маленькая желтая лампа

Вот и поспал, называется! Ничего себе выдался денек! Самое поганое, как предчувствовал Арсений, – проклятая эта ночь и не думает заканчиваться. Все только еще начинается.

Арсений задержался в каюте, и не просто так, но перед зеркально настроенным участком стены. Крипто на самом деле отсутствовал, кто знает, где его носило? Предстояло выяснить, и это вместо желанных часов сна! Предчувствие нехороших грядущих обстоятельств как нахлынуло на доктора еще в переходном коридоре, так и не отпустило до сих пор.

Серебристая зеркальная поверхность ничего нового не отобразила. За последние часов двенадцать, с момента последнего созерцания себя за бритьем в туалетном отсеке, Арсений не превратился ни в сказочного красавца-богатыря (кровь с молоком – подковы гнем пальцами!), ни в душку-военного, блистающего алмазной россыпью наград по всему периметру мундира, ни (на худой конец!) в общепризнанного любимца дам, звезду панорамной эстрады Шелкового Дэна. Да что там! Он и среднестатистическим «приятной наружности мужчиной» никогда не был. Рост обыкновенный, метр семьдесят восемь, ну, может, чуть-чуть выше, телесное сложение, правда, ничего себе, хотя ноги худые излишне и плечи желательно бы развить пошире. Лицо его вовсе не требовало комментариев, такое уныло-стандартное, по крайней мере, для родных екатеринбургских просторов. Русые прямые волосы, прическа с неровной на бок челкой, немного толстоватый, короткий нос. Умеренного размера, слегка раскосые, как бы «татарские» глаза, размытые, серо-голубые, без примечательной красоты цвета, совсем не «пронзительного сияния», лишь приспособление для обозревания окрестностей. Еще чуть-чуть, и можно было бы назвать их «поросячьими глазками». Скулы высокие, очерченные резко, что придавало общему выражению его лица всегда несколько изможденный оттенок при полном даже физическом благополучии. Разве вот подбородок? Волевой, немного выдвинутый вперед, только и он не добавлял красоты при кажущейся худобе, напротив, несколько комичное производил впечатление. Однако пациенты Арсения никогда на внешний вид доктора не жаловались, их устраивал вполне его малозапоминающийся облик, к тому же выдающееся лицо хорошо для циркового гипнотизера, а не для мирного врачевателя человеческих душ. На что же польстилась тогда Тана? Если, конечно, ее заявление, столь трагично-скоропалительное, не хитро измышленный розыгрыш и не приступ легкого бреда от давешнего переутомления мозга. Хотя похоже на правду. Удивительно, как это Арсений раньше ничего не замечал? Или не было этого «раньше»?

Было, как не быть. Любовь – не то чувство, чтобы от момента его возникновения и до словесного признания прошли считанные секунды, да еще в переходном гравитационном коридоре. А не замечал потому, что он, Арсений Лукьянович Мадянов, самоуверенный дурак. Ему, видишь ты, любопытно стало, каково это – модулярный эксперимент общения с настоящим навигатором-протектором. Даже записи на лабораторном кристаллографе вел. Сегодня объект пошел на первичный контакт. Такого-то числа наступил прогресс – фаза взаимообратимого контроля. И тому подобная бредятина. Надо же, «объект»! Еще радовался, что не короткими сеансами, а практически круглосуточно в замкнутом пространстве корабля, одновременно в рабочих и бытовых условиях. Донаблюдался! Но почему все-таки он? К примеру, Антоний если и не красавец, то симпатичный и очень мужественный на вид, два подвига на счету, а коли не выплывет его прошлое с подвигами иными, куда более походящий кандидат на роль романтического героя. Или взять Эстремадуру, пускай у него гротескная внешность, зато под черепушкой выдающиеся мозги, вот уж чего не отнять. Молодой совсем парнишка, а магистр астрофизических наук из самого Кембриджа. Это чего-то да стоит. Вообще, откровенно говоря, стоит многого. Ищет звезду Полынь. Высокомерен, с той же Таной – всегда, а девица ему шпильку за шпилькой. Верный был признак. Неужто Мадянов обманулся? Даже если не Эстремадура и не Гент, то, положим, для следующего примера, Хансен. Пираты всегда привлекали к себе женские симпатии, опять же верховное начальство мудрое и решительное. Допустим, Командор не слишком молод, так это смотря для чего. Чтобы в охи и ахи играть, оно, конечно, вряд ли, а если любовная интрижка с потенцией на серьезные отношения, то вполне. Арсений не удивился бы чересчур, вздумай Тана воспылать вдруг к скромному доктору Го Цяню, для нее – экзотика, к тому же гений в любой его форме национальной и возрастной принадлежности не имеет, всегда вне конкуренции. Но вот, прошла мимо. Прошла мимо них всех и пришла к нему, Э-психологу Мадянову.

А ему-то на что? Ничего такого ведь не собирался? Никакое огромное и светлое чувство на него ниоткуда не рухнуло, без нынешнего разговора был бы только «объект наблюдения № 2, Монтана Закериди», после номера первого Галеона Антония. Уж как случаются большие увлечения, ему ли не знать? Арсений и сам влипал в истории трижды, и все три раза печален был финал. Не то чтобы доктора Мадянова бросали каким-нибудь особенно жестоким способом, до этого не доходило. Но только в самый неподходящий момент, когда отношения, так сказать, были на пике, Арсений начинал анализировать – что выйдет и как получится, если сделать то или это. А получалось всякий раз одно и то же. Непонятное, стремительное взаимное охлаждение, и как результат, оставались Арсений и его бывшая возлюбленная если не у разбитого корыта, во всяком случае, рядом с остывшей кастрюлей препротивного лукового супа. Расходились мирно, хотя и с долей отвращения друг к другу.

Ничего в отношении Таны предпринимать он не станет, словно и не было сегодняшнего признания. Или было, но он, доктор Мадянов, воспринял все за шутку и не намерен придавать значения. Спустить на тормозах, вот как это называется.

«А ведь боишься ты, Арсений!» – сообщил Мадянов самому себе. Себе же и ответил: «Еще как боюсь! Тут не практика в клинике Екатеринбурга, деваться, случись чего, будет некуда!» Некрасиво, зато честно. К тому же от взбалмошной Таны можно ожидать самых экстравагантных поступков, а он органически не выносил женских провокаций в собственный адрес. Когда от него хотели с надеждой явно того, на что он, Арсений, не был способен и доказывать обратное не собирался. С иной стороны, немного жаль. Очень красивая девушка; откровенно сказать, необыкновенная, каких еще поискать, и то вряд ли найдешь. Но в том-то и дело, что он, доктор Мадянов, самый обычный, заурядный человечишко. Его вообще здесь быть не должно, в смысле на «Пересмешнике», лотерейный приз, попавший в случайные руки обывателя, вот что такое его участие в космической миссии. Еще бы в родной Великороссии всегда принято поступать «не как все люди», а с прибабахом. Единственную на Державу положенную путевку в небеса разыграли на конкурсе! Как следствие: заштатный психолог Мадянов сел не в свои сани. А Тане здесь место, ее настоящее, ее будущее, и ни к чему смешивать воду и пламя, огонь от этого лучше гореть не начнет.