Людмила Музыка - Сын герцога

Несколько мгновений степняки потратили на то, чтобы затушить костры. Но не более того.

Джай как-то отрешенно отмечал все эти детали. Он покорно позволил Лару оседлать свою лошадь. Только обратил внимание на то, что эльф тоже не стал складывать их вещи. Немного поколебавшись, Лар все-таки пристегнул к своему седлу футляр с подарком для хагана. Но это единственное, что он взял с собой, кроме оружия.

Впрочем, сейчас все это совершенно не волновало Джая. Ему опять становилось хуже. Наверное, поэтому он не сопротивлялся, когда Лар помог ему забраться в седло.

А потом отряд двинулся вперед. И сын герцога вообще перестал обращать внимание на то, что происходило по сторонам, сосредоточившись на том, чтобы удержаться в седле. Потому что степняки гнали лошадей галопом, и те охотно неслись вперед, даже не смотря на усталость после дневного перехода. Животным тоже хотелось бежать как можно дальше, и как можно быстрее.

Как долго продолжалась эта скачка (несколько минут, или несколько часов) Джай не знал. Ему казалось, что они едут уже целую вечность. У него постоянно темнело в глазах. И вместо скачущих впереди воинов он видел зыбкую серую пелену, которая подобралась так близко, что были видны отдельные тени, скользящие по ее поверхности. Джаю хотелось их рассмотреть, но алые искры, кружащиеся вокруг, мешали сделать это. Иногда ему начинало казать, что он попал в огненный водоворот. Но потом алые точки стали гаснуть – серая пелена поглощала их одну за другой.

Это зрелище так захватило Джая, что он даже не замечал того, что едет, не видя дороги. И только смутное ощущение тревоги, идущее от Лара, позволяло ему придерживаться правильного направления.

Он даже не догадывался о том, что в этот момент он ехал, слепо глядя перед собой, и его лицо больше напоминало застывшую маску. Так, что не только Лар, но и ближайшие к нему степняки поминутно оглядывались на него.

Они не успели.

Джай понял это, когда откуда-то сбоку донесся многоголосый вой. А уже через мгновение последние искры защитного заклинания погасли. И серая мгла взволновано заколыхалась, ощущая близкую добычу.

Но как только оборвался вибрирующий вопль, у сына герцога почему-то перестала болеть голова. Это произошло так резко, что Джай не сразу осознал, что вместо приближающегося серого нечто снова видит спины скачущих впереди степняков.

А потом появились они.

И сын герцога подумал о том, что автор легенды о ванаанских псах ошибался в своих описаниях. Потому что преследовавшие их твари ничем не напоминали собак. Впрочем, они вообще не походили ни на одно из известных Джаю животных.

Приплюснутая голова с плотно прижатыми ушами казалась маленькой по сравнению с сильно выдающейся вперед пастью. Именно она бросалась в глаза прежде всего. Вернее, сначала внимание привлекали длинные клыки, блестевшие в слабом лунном свете. Широкая грудь, и мощные лапы, снабженные огромными когтями. Короткий хвост. Густая шерсть переливалась всеми оттенками серого, и только на шее виднелась черная полоса в виде широкого ошейника.

Твари были большими. Когда-то в императорском зверинце Джай видел настоящего леопарда. Так вот, эти создания были раза в два крупнее него. Но в их движениях угадывалось что-то от грации дикой кошки. И эта гибкость, помноженная на мощь, делала их совершенными орудиями убийства.

Но самым отвратительным было не это. И даже не то, что твари были защищены от большинства видов магии (Джай и сам не знал, почему он был уверен в этом). А то, что неизвестный создатель наделил их зачатками разума. Они не просто исполняли приказ, а получали удовольствие от того, что забирали чужие жизни. Делая это изобретательно. Как будто, играли в придуманную ими самими игру.

Вот и теперь они играли. Твари, подобравшиеся уже почти вплотную, не спешили нападать. Несколько мгновений они просто бежали рядом, позволяя своим жертвам хорошенько рассмотреть себя. И только изредка вызывающе клацали зубами, подгоняя перепуганных лошадей. Но те и так неслись во весь опор.

Даже если бы сын герцога захотел развернуть свою лошадь, он не смог бы этого сделать. Потому что животное обезумело от страха и больше не слушалось своего седока. Оно просто бежало вперед. Так что Джаю оставалось только вцепиться в луку седла в попытке сохранить равновесие. Правда, теперь он уже не знал, что для него лучше: погибнуть под копытами коней несущихся позади, или достаться на растерзание порождениям извращенной фантазией безумного мага.

Джай больше не смотрел на них. Зачем, если он и так ощущал присутствие каждой. Он знал, что слева от отряда движутся около десяти тварей, а справа пристроились не меньше дюжины. Как знал и то, что это только треть спущенной на них своры. А все остальные уже поджидают их впереди. Он чувствовал их радость и предвкушение. И даже эти едва уловимые отголоски чужих эмоций заставляли его содрогаться от отвращения.

А потом юноша увидел то, к чему так стремился Хейт. Больше всего это напоминало стену, целиком состоящую из алого света. Того самого, отблески которого до последнего защищали отряд. И Джай был уверен в том, что если подъедет ближе, то сможет рассмотреть знакомые алые искры, свивающиеся в единое полотно. Он еще успел подумать о том, кому и зачем понадобилось устанавливать такое мощное защитное заклинание, для поддержания которого понадобились бы усилия не менее десяти высших магов. Не говоря уже о том, кому вообще оказалось под силу его создать. Но потом у него не осталось времени на размышления, потому что впереди показалась остальная часть своры.

Джай, чья лошадь неслась где-то в середине отряда, не видел поджидавших их тварей, но он чувствовал их приближение. В это мгновение сын герцога каким-то непостижимым образом знал, что происходит вокруг. Он почувствовал, что один из загонщиков, разгоряченный преследованием, бросился вперед. И Джая затошнило, когда он ощутил восторг твари, только что разорвавшей молодого воина.

Через несколько мгновений скачущие впереди лошади увидели поджидавшую их свору. Они уже не могли остановиться, и стали шарахаться в стороны. Скачущие позади них, еще не подозревали о новой опасности, поэтому продолжали нестись вперед, но потом и они начинали метаться из стороны в сторону. В итоге все смешалось в невообразимом хаосе. Лошади натыкались друг на друга, взвивались на дыбы. Так что даже степняки, считавшиеся просто прирожденными наездниками, с трудом удерживались в седлах.

А потом свора бросилась вперед. И Джай понял, что им не им ни за что не спастись.

Твари, созданные для того, чтобы убивать, наконец, настигли свою добычу.