Ольга Романовская - Лучезарная звезда

Ильгресса подозвала Дотсеро:

— Отсыпь ей немного волшебного песка для защиты от Шека.

Мальчик кивнул и исчез за кустарником. Он вернулся с маленьким холщовым мешочком и услужливо протянул его девушке:

— Когда тебя будет донимать Шек, брось ему немного песка в лицо. А теперь прощай!

Они исчезли одновременно, — внук и его великая бабушка — не дав ей возможности ни поблагодарить, ни попрощаться с ними. Стелла осталась одна на берегу мутного потока с Лучезарной звездой в руках. Но ее одиночество длилось недолго: на противоположном берегу возник Мериад. Мгновение — и он был уже рядом с ней.

— Ну, и долго ты собираешься здесь стоять? — буркнул он. — Ждешь, пока появится Эвеллан? Будь уверена, он себя ждать не заставит. Или вы уже договорились? Ты ведь с превеликой радостью отдашь ему Лучезарную звезду взамен на эфемерное счастье.

— Как Вы можете!? Я вовсе… я никогда…

— Что ты никогда? Только врать мне не надо, тебя даже могила не исправит! Ну, чего стоишь столбом? Нечего сказать, умное создание выбрала себе Ильгресса! Но ей-то хорошо, она сделала свое дело и ушла, а мне с тобой возиться, мучиться от твоей трескотни, пытаться сделать из тебя что-то путное. Только ничего путного из тебя не выйдет, ты на редкость бесполезное бестолковое существо.

— Вы сердитесь на меня? — робко спросила принцесса.

— А ты как думаешь? Тебя же предупреждали, что в Астере опасно — нет же, тебя понесло в самое пекло! Если бы не Дотсеро, болталась бы на колокольне.

— Вы были правы, Вы всегда правы. — Девушка низко опустила голову. — Простите меня!

— Так и быть, — смилостивился бог. — Одной твоей глупостью больше, одной меньше — не имеет значения. А теперь спрячь Лучезарную звезду и приготовься к бешеной погоне за временем.

Она с облегчением вздохнула и осмелилась поднять на него глаза — нет, он еще злится, но скоро успокоиться. Все могло быть гораздо хуже, чем пара часов упорного мрачного молчания и череды редких словесных уколов.

Часть 2

Глава I

Желтый туман клубился над землей, густой, удушливый, разрываемый на клочки кустами терновника.

Солнца не было, вместо него в небе висел серый диск. От него не было света — только тусклый полумрак, и густые тени, крест-накрест пересекавшие землю.

Небо тоже было странное, тусклое, тяжелое, со свинцовыми прожилками облаков.

Стелла бежала, цеплялась одеждой за кусты, которые будто хотели задержать ее, не пустить к реке — а она все бежала, не замечая кровоточащих царапин. Принцесса бежит, а потом падает, больно ударяется обо что-то головой и катиться вниз, а вслед ей летит хриплый смех. Он звенит в ушах, заполняет собой крутящееся перед глазами пространство…

Качаясь, девушка встает на ноги и, прихрамывая, спешит к реке, где качается на зеленоватых волнах лодка. Вода так близко, всего пара шагов, но дорогу ей преграждает дракон. Огромный, с блестящей металлической чешуей, он шумно хлопает крыльями, из ноздрей клубится дым. Когти такие острые, что без труда разорвут пополам лошадь. Он заставляет ее отступить к лесу, снова в этот желтый туман.

Под деревом сидит адиласка в черном платье и пьет чай из фарфоровой чашки; на шее кровью блестит гранатовое ожерелье. Рядом с ней стоит мужчина в шляпе с красным пером. Лицо у него — будто маска. Женщина оборачивается к Стелле:

— Сеньора, не желаете ли разделить нашу компанию?

Адиласка смеется голосом Вильэнары и протягивает ей чашку с дымящейся зеленой жидкостью.

— Отличный чай, напрасно Вы отказываетесь. — Она подносит чашку к губам, делает небольшой глоток. Капли жидкости текут по ее губам и превращаются в кровь. Адиласка проводит по ним рукой и, перевернув, показывает ей ладонь — на ней ничего нет. Следов нет, а кровь на губах есть. Запрокинув голову, она хохочет.

Стелла в ужасе отшатывается, хватает камень и бросает в женщину. Он попадает в чашку, она разбивается, и зеленая жидкость расползается по платью.

— Убей ее, Уфин! — визжит Вильэнара; ее волосы темнеют на глазах.

Дакирец вынимает меч и шагает к девушке.

Принцесса снова бежит, снова падает, снова поднимается; земля уползает из-под ног. Она теперь такая горячая, что обжигает ступни.

Стелла закрывает глаза и прыгает в темноту. Вокруг что-то свистит, хлопают крылья, визжит Вильэнара. Девушка приземляется в воду; холодные брызги разлетаются во все стороны.

Вынырнув и глотнув ртом воздух, принцесса оглядывается — рядом завис Шек; синеватое свечение слепит глаза. "Ты проиграла", — говорит демон и указывает на берег: там стоит Эвеллан, рядом с ним Вильэнара.

Стелла решает бороться, пытается переплыть реку, но небо свинцом давит на нее. Ее сжимает в тиски, принцесса задыхается — и тут острая боль пронзает все ее существо. Пальцы Шека, его длинные острые ногти чиркают по горлу.

Кровавое пятно растекается по воде; девушка, как рыба, ловит ртом воздух. Она слабеет с каждой минутой, все труднее держаться над водой, и вот зеленоватая жидкость смыкается у нее над головой. Смертельная воронка затягивает в глубину, на дно…

Стелла проснулась в холодном поту. Она смутно помнила, что кричала во сне.

Девушка села, бросила взгляд в окно — на темном осеннем небе влажно блестели звезды. Мягкое чернильное небо, холодные гладкие звезды.

Сжав виски руками, она попыталась выровнять дыхание. Слышал ли ее кто-нибудь, не напугала ли она хозяев? Нет, вроде все тихо. Может статься, что ей просто не хватило воздуха, чтобы закричать, и вместо крика из горла вырвался хрип.

Девушка снова легла, но не смогла даже закрыть глаза. Она боялась сомкнуть веки, боялась снова увидит желтый туман. Что угодно, только не этот туман! Лучше лежать и смотреть на тень от кувшина на столе. Здесь есть звуки — там все мертво. Здесь есть свет, запахи, цвет — там ничего, кроме страшной иллюзии. Там пустота завихряется, затягивает в воронку; она не хотела снова туда попасть.

Волна дрожи накрыла ее при воспоминании о недавнем кошмаре.

Принцесса не выдержала и, всхлипнув, уткнулась лицом в подушку. Ей казалось, будто комнату наполнил смех из сна.

— Опять приснился тот же сон? — Легкое прикосновение освободило ее от маниакальной власти кошмара. Стелла повернулась и поискала глазами Мериада — снова приняв человеческое обличие, он сидел в изножье ее постели. Взгляд — вдумчивый, серьезный.

— Да, — прошептала девушка. — Он снится мне с тех самых пор, как мы уехали из Астеры.

— Бедняжка! — Кажется, это было сочувствие. Бог наклонился и положил ладонь на ее лоб — сердце успокоилось, дыхание выровнялось. — Шек мастер иллюзий и ночных кошмаров. Порой они настолько реалистичны, что забываешь, что это всего лишь сон. Но это сон, на самом деле с тобой ничего не происходит.