Роберт Силверберг - Легенды II (антология)

Дунк убрал ее. На высоком потолке играл свет от факела. По стропилам разгуливали вороны, каркая и поглядывая на него черными глазками-бусинками. Он не ослеп — уже хорошо. Дунк понял, что находится в мейстерской башне. На полках стояли глиняные горшки и зеленые склянки, на длинном столе громоздились пергаменты, книги и какие-то бронзовые инструменты, густо окропленные вороньим пометом. Птицы тихо переговаривались между собой.

Дунк попробовал сесть. Это оказалось ошибкой. Голова поплыла, левую ногу пронзила острая боль. Он увидела, что лодыжка у него забинтована, и на груди тоже повязка.

— Лежите тихо. — Над ним нависло щуплое молодое лицо с темно-карими глазами и крючковатым носом. Дунк узнал его. Ниже начиналось серое одеяние, шею охватывала мейстерская цепь, составленная из многих металлов. Дунк ухватил его за руку.

— Где я?

— В Холодном Рву. Вы слишком пострадали, чтобы везти вас в Оплот, и леди Роанна приказала поместить вас сюда.

Выпейте это. — Мейстер поднес чашу к губам Дунка. Питье походило на уксус, зато смывало вкус крови.

Дунк, заставив себя выпить все до капли, согнул и разогнул пальцы обеих рук. Они были целы и подчинялись ему.

— Куда я ранен?

— Спросите лучше, куда не ранены. Лодыжка и ключица сломаны, связки колена растянуты, торс весь в синяках, правая рука и вовсе черная. Я думал, что череп у вас тоже поврежден, но оказалось, что нет. Есть еще порез на лице — боюсь, шрам останется. И вы, можно сказать, захлебнулись, когда мы вытащили вас из воды.

— Захлебнулся?

— Не думал, что в человеке может поместиться столько воды, даже в таком большом, как вы, сир. Вам посчастливилось, что я родом с Железных островов. Жрецы Утонувшего Бога умеют как топить людей, так и откачивать, а я изучал их приемы.

«Выходит, я утонул. — Дунк опять попытался сесть, но сил не было. — Утонул в ручье, который мне и до шеи-то не доставал». Он засмеялся и тут же застонал.

— Что сир Лукас?

— Мертв. Вы в этом сомневались? Дунк сомневался во многом, но только не в этом. Он помнил, как обмяк Длинный Дюйм на дне.

— Эг, яйцо. Где он?

— Это хорошо, что вам хочется есть, но сон вам сейчас нужнее.

— Эг — мой оруженосец…

— Вот как? Храбрый паренек и сильный, хотя с виду не скажешь. Это он вытащил вас из ручья, и помог снять с вас доспехи, и доехал с вами в повозке до самого замка. Здесь он не сомкнул глаз и сидел рядом с вами с вашим мечом на коленях, опасаясь, как бы кто-нибудь вас не обидел. Даже ко мне он относился с подозрением и заставлял пробовать все лекарства, которые я вам давал. Странный мальчик, но преданный.

— Где он теперь?

— Сир Юстас попросил его прислуживать на свадебном пиру. Больше людей Осгри в замке нет, и отказать было никак нельзя.

— Свадебный пир?

— Конечно, откуда же вам знать. После вашего поединка Оплот и Холодный Ров помирились. Леди Роанна попросила у сира Юстаса разрешения навестить могилу Аддама, и он позволил. Он преклонила колени у ежевичника и расплакалась, и он был так тронут, что стал ее утешать. Они проговорили всю ночь, вспоминая Аддама и лорда Вимана — ведь отец миледи и сир Юстас были закадычными друзьями до самого мятежа. Нынче утром наш добрый септон Сефтон сочетал его милость и миледи браком. Теперь Юстас Осгри — лорд Холодного Рва, и его клетчатый лев развевается на всех стенах и башнях наряду с пауком.

Мир вокруг Дунка начал медленно вращаться. «Это из-за питья. Он меня усыпил». Он закрыл глаза, и боль покинула его тело. Он слышал перебранку воронов, собственное дыхание и еще какой-то шум — мерный, тяжелый, странно успокаивающий.

— Что это за звук? — пробормотал он сонно.

— Это? Да просто дождь.

Он увидел ее только в день отъезда.

— Это безумие, сир, — причитал септон Сефтон, пока Дунк ковылял через двор, опираясь на костыль и покачивая ногой в лубке. — Мейстер Серрик говорит, что вы еще и наполовину не поправились, а тут еще этот дождь… вы Простынете, раз уж утонуть вам не суждено. Дождитесь хотя бы хорошей погоды.

— Может, он теперь годами лить будет. — Дунк был благодарен толстяку — тот навещал его почти ежедневно и молился только для порядка, посвящая прочее время разным историям и сплетням. Дунк привык к его веселому обществу и живому, образному языку, но это ничего не меняло. — Мне надо ехать.

Дождь все это время хлестал их тысячью серых плетей. Он уже насквозь промочил плащ, подаренный сиром Юстасом, с отделкой из золотых и зеленых шахматных клеток. На прощанье сир Юстас прямо-таки навязал его Дунку. «За ваше мужество, сир, и вашу верную службу». Плащ на плече скрепляла пряжка, тоже дареная — паук из слоновой кости, с серебряными ногами и россыпью дробленых гранатов на спине.

— Надеюсь, вам не придет в голову охотиться за Беннисом, — продолжал септон. — Вы так побиты, что вам лучше ни с кем не ссориться.

Беннис, проклятый Беннис. Пока Дунк дрался на середине ручья, он связал Сэма с женой, ограбил Оплот дочиста и сбежал с кучей свечей, одежды, оружия, с серебряной чашей Осгри и горсткой монет, которую старик прятал у себя в горнице за полуистлевшим гобеленом. Дунк надеялся, что когда-нибудь еще встретится с сиром Беннисом Бурый Щит.

— Беннис подождет.

— Куда же вы собираетесь? — Септон пыхтел, не поспевая даже за хромающим Дунком.

— На Светлый остров. В Харренхолл. На Трезубец. Межи есть повсюду. Мне, к примеру, всегда хотелось взглянуть на Стену.

— На Стену?! Вы меня ужасаете, сир Дункан! — Септон застыл под дождем посреди двора, простирая руки. — Молитесь, сир, чтобы Старица озарила ваш путь! — Дунк, не слушая, ковылял дальше.

Она ждала его на конюшне, рядом с желтыми кипами сена, в зеленом, как лето, платье. Перекинутая на грудь коса опускалась ниже бедра.

— Приятно снова видеть вас на ногах, сир Дункан. «Как будто ты видела меня лежачим», — подумал он, а вслух спросил:

— Что привело вас сюда, миледи? Для прогулки верхом денек сыроват.

— То же самое и к вам относится.

— Это Эг вам сказал? — «Получит в ухо, паршивец».

— Хорошо, что сказал, иначе бы я послала людей вернуть вас. Жестоко убегать вот так, потихоньку, даже не попрощавшись.

Она ни разу не пришла навестить его, пока он лежал у мейстера Серрика.

— Зеленое вам к лицу, миледи. Оно делает ваши глаза еще ярче. — Он неловко переступил с ноги на ногу, опираясь на костыль. — Я пришел за своим конем.

— Вам нет нужды уезжать. Место для вас есть — можете стать капитаном моей стражи, когда поправитесь. А Эг будет жить вместе с другими оруженосцами, и никто не узнает, кто он.