Никос Зервас - Кадеты Точка Ру

Привет, – сказал Петруша, поспешно прикрывая за собой маленькую дверь.

Внутри было сухо, тепло. Перед иконой Богородицы светились огоньки лампад. Паша Лобанов по прозвищу Мозг протянул Петруше крепкую руку. За ним – один из новопб-ращённых любителей выжигания – тощий, чернявенький неунывающий Антоша Бахирев из естественнонаучного лицея при МГУ. За свои талантливые пиротехнические эксперименты Антоша получил боевое прозвище Забабах.

А ещё Мозг привёл новенького: розовощёкий колобок в золотистых очках представился лаконично:

– Колян. Лицей МФТИ, класс с углублённым изучением кибернетики.

– Это Колян разместил на сайте ролевиков объявление про фотопробы, – пояснил Мозг. – Эффект немыслимый. Триста человек слетелось в одну точку, и всего за полчаса! Настоящий флэш-моб получился.

– Спасибо тебе, Колян, – Петя крепко пожал пухлую хакерскую ручку.

– Не вопрос, мы с парнями всегда готовы забодяжить мазуту, – разулыбался довольный Колян. – Особенно если Отечеству польза! Немного жаль толканутых… говорят, они там ещё два часа толпились. С топорами, мечами и копьями. Все ждали, когда начнут обещанный набор актёров для массовки «Сильмариллиона».

– Что-то Царевич опаздывает, – забеспокоился Петя.

Но в этот момент дверца открылась и с улицы, с дождя, полезла тощая горбунья в чёрной промокшей юбке, закутанная в драный платок. Тяжёлая жизнь сгорбила бабушку чуть не до самой земли: только кончик носа видать из-под платка.

– Ой, деточки, пушьтите погретьшша! – прошепелявила она, отчаянно окая. – На улице мокрынь, а у меня ноженьки болят, ох, болят!

– Заходите, бабушка! – кивнул Петя. Подмигнул ребятам: «Бабка древняя, глухая, не помешает».

– Шичас бы борщу горяченького… И полста капель для сугреву, – прошамкала бабуля.

Кадеты удивлённо смотрели на неё.

– Тот факт, што у вас борща для гостей не заготовлено, это ишшо полбеды, – не унималась бабка. – Гораздо хуже, что вы незнакомую бабку, не глядя, запустили с улицы. А вдруг это – никакая не бабка Пелагея, а вражеский шпион?

Тут старушка распрямилась. Откинула с лица замызганный платок, и на ребят насмешливо блеснули синие глаза Царевича.

– Чай, не признали, милые? Прикройте уста сахарные, очами ясными не хлопайте. Начинаем совещание!

– Ур-ра! – пискнул Петруша и навалился, обнимая. Паша Мозг подскочил сзади, весело толкая Царицына в ребра:

– Гений перевоплощения! Рассказывай, где письмо?!

– Вот оно, вот! – Ванька вытащил из-за пазухи смятую пожелтелую бумагу. – Вот, подивитесь на эту гадость! Чудо враждебной подлости! Фальсификация. Подложное письмо, написанное почерком в точности, как у графа Суворова!

Ребята притихли, разглядывая страшный документ. Он казался им неразорвавшейся бомбой. Петруше даже почудилось, что бумажка неслышно тикает от злобы. Ваня слегка провёл жуткой бумажкой над пламенем свечки – по краю письма вспыхнул и задрожал узкий огонёк.

– Слава Богу, – вздохнул Петруша. – Обезвредили…

– Я слышал, ихние рукописи не горят, – задумчиво заметил Паша Лобанов.

– Не путай, – заметил Ваня. – Их рукописи не тонут, а горят за милую душу.

– Только воняет сильно, – кивнул Петруша Тихогромов. – Подумать только, столько беготни ради клочка бумажки.

– Рукописи горят за милую душу, – зачем-то повторил Ваня и дунул на пламя, уже подобравшееся к пальцам. Осторожно, будто радиоактивную гадость, собрал пепел в плёночный файл, сунул в карман. – Просто выжигать надо грамотно.

Он шагнул в середину тесного помещения, освещаемого теперь лишь ласковым, струящимся светом полудюжины свеч.

– Тема собрания: предотвращение похабной активности господина Уроцкого. Докладывает Паша Лобанов.

– Короче, дела такие, – Мозг начал загибать пальцы. – Во-первых, злобный дядька теперь остался без колес. Во-вторых, без телефона. В-третьих, без компьютера…

Когда пальцы на руках Паши закончились, он принялся загибать у стоявшего рядом Петруши.

– Отличная работа, парни, – кивнул Ваня, выслушав доклад. – Итак, противник бежал с поля боя?

– Так точно, – улыбнулся Мозг. – На красной раздолбанной «Ладе». Поймал тачанку и рванул прочь из столицы. Только пыль столбом.

– Ты проводил его, Громыч? – Царицын обернулся к Петруше.

– Как было велено, – Петруша немножко заволновался, припоминая. – Я тоже поймал частника и попросил ехать за машиной Уроцкого. Вот. Целых сто рублей потратил! Двадцать километров от кольцевой автодороги…

– И куда драпанул наш Уроцкий?

– Ничего интересного, – Петруша пожал плечами. – Поехал, наверное, нервы лечить. Санаторий какой-то. Я записал на бумажке, вот… – он достал из кармана клочок туалетной бумаги, – называется «Волынское».

– Ка-ак? – бедный Царицын присел. – Как называ…

– «Волынское» – буркнул Петя. – А что такого? Наверное, это пансионат для уставших тележурналистов.

Ваня тихо взялся за голову:

– Всё плохо, братцы. Кажется, дело заехало слишком далеко.

Это не санаторий. «Волынское» – творческая дача пресс-службы нашего президента.

– Откуда знаешь? – недоверчиво набычился Мозг.

– Газеты читать надо! – жестко сказал Ваня. – В этом «Волынском» ещё при дедушке Ельцине жили кремлёвские спичрайтеры. А теперь там база президентских пиарщиков. Если Уроцкий поехал зализывать душевные раны на объект пресс-службы президента, какой из этого следует вывод?

– Ну-у… – Петруша задумался, – не знаю.

– А я знаю! Уроцкий работает на пресс-службу президента! – зловещим шёпотом изрёк кадет Царицын. – Выходит, что гнида Сахарский и покойный Лёнечка Вайскопф тоже на зарплате у Кремля… Понимаешь, что это значит?!

– Так это… президент заказал им сочинять небылицы про Суворова, Пушкина и других наших? – Петруша вытаращил глаза, моргнул. – Нет. Не верю.

– А я начинаю верить, братцы, – Царицын сузил глаза. – Всё сходится! Теперь я понимаю, откуда у тебя, Петруша, вырос хвостик.

– Что? – удивился Громыч. Он даже сделал движение, чтобы оглянуться.

– «Хвостик» – это значит слежка, – пояснил Ваня. – Ты не заметил, что за тобой неотвязно следовала некая дамочка? Крашеная блондинка в белом полушубке?

– Не-е-ет… – ошарашенно протянул Тихогромов. – За мной?!!

– Не думай, что ей понравились твои красивые глаза, – нахмурился Ваня. – Просто она сле-ди-ла. И сейчас небось следит. Через дорогу, возле музея, запаркован микроавтобус цвета детской неожиданности. В нём сидит мужик с видеокамерой. Когда ты залез в памятник, дамочка покрутилась-покрутилась, побегала кругами и подсела к мужику в машину…