Олаф Бьорн Локнит - Конан и Посланник мрака

Подумал, прикинул, машинально погладил рукоять меча и решительно направился в сторону, где остановились посланники союзного королевства Пограничья.

— Его величество на месте? — довольно чопорно осведомился я у двух скучающих стражей, маявшихся возле полога королевской палатки.

— Куда он денется? — лениво бросил страж.— Как доложить?

— Маэль, гр… В общем, скажи, что Маэль Монброн пришел. И просит аудиенции.

— Слова-то какие: «аудиенция»…— с непонятной мне помесью восхищения и неприязни пробурчал гвардеец Пограничья.— Будь попроще, благородный господин. Сказал бы: «Хочу повидать короля». Эх, аквилонцы…

Он нырнул за полог и тотчас вышел обратно. Сделал приглашающий жест.

М-да. Я-то надеялся, что Эрхард будет один или, по крайней мере, только с наследником. Но в просторном шатре собралась целая компания. Хорошо хоть личности знакомые. Сам король, Эртель, Веллан, Зенобия, Тотлант, баронесса Цинтия (которая вообще-то жила в лагере мятежников, но постоянно бегала в гости к оборотням). Она-то первой и обратила внимание на мой потерянный облик:

— Граф! — ахнула Цици и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.— Маэль, на тебе лица нет! Что случилось?

Как положено по этикету, я поклонился королю.

Эрхард ответил благожелательным кивком и сразу указал на деревянные кружки и жбанчик с пивом, громоздящиеся на складном походном столике.

— Привет, привет,— в один голос сказали Эртель с Велланом. Наследник продолжил:

— Маэль, ты бледный, как творог…

— Скорее, как упырь,— поправил Тотлант, озадаченно глядя на меня.— А ну, выкладывай! Плохие новости?

— Для меня — очень. Мне будет позволено обратиться к Его величеству?

— У-у… Значит, в самом деле, что-то серьезное, — покачал головой король Эрхард. — Во-первых, граф, мы не в Тарантии, при Троне Дракона. Говори, как умеешь, а не как положено. Во-вторых, к Его величеству обратиться позволено Его же величеством. Излагай.

— Дело в том, что я больше не граф.

— Печально, однако, не смертельно,— тотчас отозвался Веллан.— Тебя титула лишили?

— Не говори ерунды,— Тотлант жестом приказал Веллану заткнуться.— Никто не может лишить аквилонского дворянина титула, включая короля. Древняя священная привилегия. Изгнать, посадить в тюрьму, казнить — сколько угодно. Но даже на плахе ты останешься графом или герцогом. Ага, кажется, понял! Маэль, дело связано с тем письмом, которое запустили в твое окно несколько дней назад вместе с камнем? И что такого? Я уже рассказал эту историю Эрхарду…

— Подумаешь! — фыркнул король Пограничья.— В награду за верную службу Трону Льва сам себя наградил офирскими векселями. Какое у тебя жалование было в Латеране? Так вот, не расстраивайся и не терзайся. Я бы на твоем месте тоже не отказался от бумаг на целых четыре с лишним офирских сфинкса!

— Месьор придворный маг абсолютно прав, — выдавил я, обращаясь к Эрхарду,— никакая власть не вправе лишить меня наследного герба. Кроме меня самого. Я отрекся.

— Отрекся? Отрекся?! — кажется, это слово повторили хором все присутствующие в шатре. — Зачем?

— Просперо обидел меня…

— Вот дурак! — это воскликнул Эрхард. — Нет, не Просперо, а ты! Кажется, я знаю, зачем ты сюда пришел. Просить подданства Пограничья как страны, принимающей любых беглецов и неудачников?

— Ну… Да. Ваше величество, дело в том, что я могу бы принести пользу королевству… В конце концов, никто не знает, где спрятаны векселя. Те самые. Я внесу эти деньги в казну Пограничья.

Эрхард поперхнулся. Эртель с Велланом немедля завопили: «Берем! Берем и на службу, и куда угодно! За такие-то денежки! И титул дадим! Будет у нас Пограничье первый и единственный граф!»

— Закройте рты, — цыкнул король, показывая, кто здесь отдает приказы и принимает решения. Посидел, хлебнул пива, вздохнул и, наконец, молвил:

— Маэль, ты, конечно, человек хороший. И четыре сфинкса на дороге не валяются. У меня в казне и того меньше. Но, понимаешь ли, подданство Пограничья не покупают. Ты сразу же сделал ошибку, предложив мне деньги. Поверь мне, самая дорогая вещь в мире — глупость. Сейчас ты сглупил. И поссорившись с Просперо, тоже сглупил.

— Гав! — короткое взлаивание донеслось у меня из-за спины. Покосившись, я увидел сидящего на ковре громадного полупса-полуволка черной масти. Я покраснел до корней волос. Оказывается, Конан, точнее, Кораннон, тоже здесь. И все слышал. Правда, неизвестно, понимал он наши разговоры или нет, но, судя по исключительно заинтересованному взгляду, король в своей новой ипостаси продолжил следить за событиями. И полностью поддержал слова Эрхарда.

— Подданства ты не получишь, — веско произнес старый оборотень. Кораннон одобрительно рявкнул. — Конечно, мы поддержим тебя и ты останешься нашим другом, однако жить в Пограничье тебе незачем. Помирись с Просперо, извинись. Скажи, что погорячился, с кем не бывает. Если нужно, я с ним поговорю. Или попрошу Чабелу это сделать.

— Никогда! — с жаром воскликнул я.

— Маэль…— Тотлант посмотрел укоризненно. — Иногда бывают случаи, когда гордость, вернее, гордыню, нужно заткнуть поглубже. Смирить.

— Хо-хо! Четыре сфинкса! Четыре тысячи золотых офирских талантов! — наконец подала голос Зенобия.— Маэль, рано падать духом! На такие непомерные деньжищи ты запросто купишь и титул, и лен в любой стране Заката.

— В Шеме, например,— злобно прошипел я и, не прощаясь, выбежал из шатра. Какие же они бессердечные! Я-то, дурачок, был уверен — друзья никогда не подведут!

— Граф, граф, подождите!

Я обернулся, увидев взъерошенную Цици, выскочившую вслед за мной.

— Госпожа баронесса?

— Всю дорогу была Цици, а теперь вдруг баронесса? — защебетала Цинтия. — Не надо сердиться и злиться! Я уверена, Эрхард не хотел тебя обидеть. Зайди к нему ближе к вечеру, мы его уговорим… Папочка всегда говорил, будто из самой сложной ситуации отыщется самый простой выход. Честное слово!

— Благодарю за заботу,— холодным, словно граскаальский гранит, тоном ответствовал я.— Однако сорок второй и последний граф Монброн в ней никогда не нуждался и не нуждается. До свидания.

Оторопевшая Цинтия осталась стоять подле Эрхардова шатра, а меня ноги сами понесли к большой, отлично обустроенной стоянке, где обосновалась королева Чабела. Если вам так плохо, что впору браться за мыло и веревку, куда вы первым делом отправитесь? Верно, к родственникам!

Родственничек у меня в обозримой реальности имелся только один. Райан Танасульский, один из первых носителей славного имени Монбронов, маг и авантюрист, живущий на этом свете пятую сотню лет благодаря древнему драконьему проклятию.