Елена Лирмант - В поисках Белого города

— Я сейчас, — сказал мальчик и убежал. Не было его довольно долго. Но вот послышались недовольные голоса, и вышли четверо стражников, самые рослые: — Ну, если ты позвал нас зря, уши надеру, — ворчал один из них.

— Не спеши, вот увидишь, сам благодарить будешь…

— Размечтался, такого еще не было, чтобы я тебя поблагодарил…

Но тут его взгляд упал на лохань, отодвинув Палетика, он подошёл к ней ближе и с удивлением уставился на разноцветное лоно вод.

— Откуда это? — сурово спросил он.

— Это мы с вестой сотворили, — начал оправдываться мальчик.

— Вы? Сотворили? Вы? — Он с удивлением переводил взгляд то на девушку, то на ее помощника. Второй стражник тронул первого за плечо:

— Это то, о чем я думаю?

— Тихо! Молчать! Мы ничего не видели. Закрывай крышку. Взяли. Ого! — четверо мужчин еле подняли лохань и с трудом, останавливаясь через каждые десять шагов, бережно понесли ее.

На кухне была суматоха, и вновь пришедшие с улицы вызвали раздражение бегающих помощниц, и копошащихся около столов вест.

— Куда? — Закричала Хара. Вам тут делать нечего. — Что это вы притащили?

Поставив на пол лохань, старший стражник вытер пот со лба, и тихо прошептал: — Не кричи Хара, чудо спугнешь?

Старший повар замолчала, и сняла крышку. Лицо ее исказилось, она ахнула, всплеснула руками, и застыла.

— Ну, что пищу богов приготовили? — раздался насмешливый голос «забористой сдобочки». Но ей никто не ответил. Все кто был на кухне, сгрудились около Хары, и в недоумении смотрели на переливающуюся искрящуюся сине-красным цветом субстанцию. И только Палетик зло сверкнул глазами: — Что приготовили, тебя не касается. Ты за своими пирогами гляди, женщина!

А Хара вдруг кинулась обнимать Веду и ее помощника;

— Детоньки мои, детоньки! Вы же нам жизнь вернули, радость подарили. Да, как же удалось вам это! Вот Раджан удивится!

— Нет, — голос Веды дрожащий, но резкий остановил словоизлияние старшего повара.

— Что нет? — опешила та.

— Сбитенху для всего рода делают. Иначе она силу потеряет. Кто в Храме сейчас есть, все должны ее пить.

— И то верно, — недоуменно кивнула Хара. — Так как же нам быть?

Палетик сделал шаг вперед, откашлялся и высокопарно произнес: — Братья и сестры, если будет позволено мне сказать, я скажу. А именно, предлагаю: разлить по сосудам, раздать всем, но пить разрешить только после того, как Старший советник пригубит и вынесет решение. Я все сказал. Теперь ваши возражения.

— Умница, ты моя, Хара прижала голову мальчика к груди! Быть тебе Верховным жрецом Белого братства! А?!? Каково придумал! А как выступил. Ну, прямо, как белый брат на совете. — Вы двое, — обратилась она к стражникам, — пойдите и принесите сосуды, только смотрите, вымойте их так, чтобы они улыбались, светились. — А вы, — обратилась она к оставшимся двоим, — будете мне помогать. Палетик, ты сбегай в Храм избранных, пусть тоже принесут посуду, и проследи, чтобы чистая была. Девочки, не стойте над душой, помогайте своим вестам. Это не ваше дело. Ваше дело у вас в руках должно быть.

Прикрикнув на помощниц, с легкость молодой девушки, она взобралась на лестницу и стала снимать с полки графины и кувшины: — Детонька, помогай! — улыбнулась Веде, — твоя сотворенная радость — тебе разливать.

Через несколько минут, около дверей храмовой кухни собралась толпа. У многих в руках были сосуды, вырезанные из прозрачного минерала. Те, что с сосудами, входили по одному, а выходя, прижимали к груди драгоценную ношу, и их лица светились счастьем. Другие обступали выходивших. Осторожно брали сосуд, смотрели на свет, нюхали, прикладывались к стенкам ухом, и радостно улыбались. Люди обнимались, и поздравляли друг друга. И над всеми собравшимися звучало как заклинание: — Свершилось! Чудо! Надежда! Счастье!

Кто-то крикнул: — Верховная и Совет!

И тут же все бросились врассыпную, прижимая к груди и пряча за длинными рукавами свое сокровище.

— Что тут происходит? Куда все бегут, что вы тут прячете, — Сюа поймала одного из белых братьев. Окружавшие, застигнутого врасплох товарища, братья, молча, оторвали руку Верховной жрицы и, не сказав ни слова, поспешили прочь.

— Ну, это, ни в какие ворота не лезет, — рассердилась Сюа и попыталась открыть дверь храмовой кухни. Но ей навстречу вышел стражник и преградил дорогу: — Вам сюда нельзя Светлейшая.

— Что значит, нельзя! Ты с кем разговариваешь!

На крик выбежала сияющая Хара: — Верховная, Раджан, Совет прошу вас пройти в зал. Через несколько минут мы начнем. А пока прошу, уйти отсюда!

— Я хочу знать, что тут происходит, — сдвинула брови Сюа.

— Узнаешь, девочка, иди в зал и сама увидишь. Иди, не задерживай людей, — и обратилась к стражнику, — по твоим подсчетам, все охвачены?

— Нет, еще трое остались, — ответил тот не переставая улыбаться во весь рот.

— Мы здесь, — тут же откликнулись трое белых жрецов и высунули головы из-за кустов.

— Быстро ко мне, — проговорила старший повар, преградив дорогу, опешившему Совету во главе с Верховной жрицей. Три человека, что-то пряча на груди, проскользнули в дверь, которая закрылась перед самым носом разъяренной Сюа.

Кэрт дотронулся до плеча Верховной жрицы: — Светлейшая, не сердись. Раз говорят идти в зал, давай пойдем. И все увидим сами. Честно говоря, я проголодался. А еще больше хочется пить! Так жарко! Интересно, Раджан, хоть одна из твоих вест приготовит, что-нибудь попить, или опять будем есть твои любимые горячие овощи с мясом и пироги с кислинкой?

Верховный советник, пожал плечами: — Если судить по тем двум разам, так оно и будет, и обратился к другу, — Агнар, может, ты попросишь Хару принести нам холодной воды.

— Так его и пустят внутрь! — едко заметила Сюа. — Все-таки, давайте пойдем в зал, мне не терпится узнать, что происходит. — И резко повернувшись, направилась за угол.

— Эх, молочка бы сейчас холодненького, — вздохнул один из советников, следуя за ней.

— Нет, я бы что-нибудь кисленького выпил, — вторил ему второй.

— Размечтались, — засмеялся Раджан. — Сначала попробуете стряпню вами избранных вест, а уж потом и душу отведете, кто молочком, кто кисленьким. Не мне же одному мучиться…

Гуськом они вошли в большую, пустую комнату, где посредине стоял стол, укрытый вышитой скатертью. С одной стороны стояли стулья. Все чинно расселись. Три места оказались пустыми. Сюа посмотрела на Кэрта и сморщила нос. Тот тут же встал и вышел, когда через несколько минут он вернулся со стражником и двумя белыми братьями, его лицо выражало крайнее изумление. Верховная жрица, нахмурившись, наблюдала, как вновь пришедшие рассаживаются и потирают радостно руки. Наконец, дверь открылась, и вошли помощники. Они по очереди подходили и ставили на стол блюдо и маленький треугольник с вырезанным на нем номером. Последним вошёл важный Палетик. В его руках был поднос, на котором стояли прозрачные резные кувшины с тонким горлышком и высокие стаканы. В комнате повисла мертвая тишина. Взгляды всех присутствующих были устремлены на чудо, разместившееся за стенками сосуда. Оно раскачивалось из стороны в сторону, меняя цвет с красного на синий, и благоухало, перебивая все остальные запахи.