Антон Грановский - Война демонов

– Ну вот! – сердито воскликнул князь. – Пошто вином полы моешь?

– Отдадим часть пития богам – во благо князя Егры и его дружины, – спокойно ответил на это Велигор.

Егра посмотрел на своего советника удивленно. Плескать вино на пол было у князя не принято. Атаман Самоха похлопал глазами и неуверенно пробормотал:

– Так ведь не капище тут.

– Где князь, там и боги, – назидательно проговорил Велигор. – А ты впредь поперек князя не лезь. Первый кубок завсегда княжий.

– Полно тебе, – примирительно и устало произнес Егра. – Не до очередности мне сейчас.

Велигор взял кувшин и вновь наполнил серебряный кубок. Протянул его князю.

– Выпей, князь!

Егра, сидевший мрачно и молчаливо, взял кубок и поднес его к губам. Пил он долго и сосредоточенно. А когда поставил кубок на скатерть, тот был уже пуст.

– Налей теперь Самохе, – сказал Егра. – Он – моя спина и мой тыл. Коли захочет гиблая нечисть мне пинка дать, он свой зад подставит. Подставишь, Самоха?

– Подставлю, княже! – с воодушевлением ответил атаман. – И говорить нечего!

– Ну, смотри, – небрежно проронил князь.

Велигор наполнил вином второй кубок, и Самоха выпил. Князь взял третий кубок и поставил перед Велигором.

– Ну а теперь выпей и ты.

Советник послушно наполнил кубок и поднес его к сухим губам. Егра откинулся на спинку кресла, прислушался к возбужденным голосам дружинников, доносившимся со двора, и задумчиво проговорил:

– Прав ли я в тяжкой борьбе своей?

– Прав, княже, – твердо ответил атаман Самоха. – Точно прав. Побей Голядь и примкнувших к ним дикарей. Великое дело для княжества сделаешь.

Князь хотел что-то сказать, но вдруг побледнел и стал заваливаться на бок. Пурпурная накидка, скрепленная фибулой, зашуршала у него на плечах.

– Чего это? – не понял Самоха. – Князь, что с тобой?

Лысая голова Егры стукнулась о подлокотник кресла. Самоха вскочил на ноги и завопил:

– Все сюда! С князем беда!

Мгновение спустя послышался топот многих ног. Шум в коридоре нарастал, быстро приближался к двери, и вот уже палата заполнилась толпой вооруженных охоронцев.

Начальник охоронцев Ратмир подбежал к завалившемуся на подлокотник князю и нагнулся над ним.

– Пресветлый князь! – выдохнул он.

Егра открыл глаза и хрипло проговорил:

– Не кричи… В груди… давит.

В этот момент Самоха глянул на советника Велигора и удивленно открыл рот. Атаману вдруг почудилось, что вместо морщинистой рожи Велигора он увидел милое и гладкое девичье лицо.

– Я за лекарем! – выпалил советник Велигор, повернулся и понесся прочь.

Атаман тряхнул головой – после полного кубка вина и не такое померещится.

– Камень! – в ужасе крикнул вдруг главный охоронец. – Ореол Власти! Он исчез!

Самоха уставился на широкую грудь князя и обомлел. Сплетенная из золотых, платиновых и хуралуговых нитей цепка была обрезана, а черный камень, оправленный в золото, исчез.

Ратмир повернулся к Самохе и грубо схватил его за плечи, но тот отчаянно заорал:

– Велигор! Это он срезал!

Охоронец повернулся к своим людям и зычно гаркнул:

– Велигора сюда! Живо!

Четверо вооруженных ратников повернулись и, топоча тяжелыми сапогами, бросились за Велигором.

Заскочив в большой чулан, Рута выплюнула на пол косточку, оставшуюся от истаявшего перелица.

Тело ее свело судорогой, но Рута привыкла к боли, а потому лишь стиснула покрепче зубы.

Вернув себе девичий облик, она быстро сбросила тяжелую одежду советника и потянулась за рубахой. Но тут двери с грохотом распахнулись, и в чулан вбежали ратники.

Рута повернулась к ним и улыбнулась. При виде голой девки ратники оцепенели.

– Что ж встали, ратнички? – спросила Рута высоким, звонким голосом. – Хотели меня брать – берите!

Один из охоронцев сглотнул слюну и хрипло проговорил:

– А где ж Велигор?

– Одежда его тута, – сказал другой, указывая на расшитый золотом кафтан советника, лежащий на скамье.

– Девка с ним заодно! – понял вдруг третий охоронец и выхватил из ножен меч.

Самый рослый охоронец растопырил огромные руки и, ухмыльнувшись, протянул:

– А ну, иди сюда, милая!

Он медленно двинулся на Руту, преграждая ей путь к двери. Рута усмехнулась, и в тусклых лучах сумеречного солнца, пробивающихся в слюдяное оконце, мягко блеснули два белых крепких клыка. Она откинула рукой густые светлые волосы, бесстыже выставляя себя напоказ, и спросила веселым голосом:

– Одеться-то хоть дадите? Или хотите со мною позабавиться?

– Опосля оденешься, – грубо прорычал охоронец, держащий меч, и дал знак своим товарищам.

Мечи с лязгом выползли из ножен. Путь к двери был отрезан.

И тут Рута, по-звериному зарычав, бросилась на охоронцев. Первого она полоснула по горлу когтями. Из горла охоронца плеснула кровь, он захрипел и рухнул на пол.

Остальные охоронцы не растерялись и замахали мечами, но Рута оказалась проворней. С быстротою урагана передвигалась она по чулану. Вот еще один охоронец, вскрикнув, повалился на пол. Другой попытался ударить ее мечом, но отлетел к стене.

Еще один бросился на Руту с мечом, но она вдруг исчезла и мигом возникла у него за спиной. Ратник успел оглянуться, но Рута тут же схватила его за шею и сомкнула клыки на горле парня.

Расправившись с охоронцами, Рута огляделась. Она стояла посреди чулана с растрепанными, спутавшимися волосами. Губы и голая грудь ее были испачканы кровью охоронцев.

Рута скользнула к одежде и быстро натянула рубаху, сарафан и короткий беличий полушубок, который подарил ей Лагин. Затем сунула босые ноги в сапожки, подвязала волосы широкой лентой, а сверху прикрыла их красным платочком.

Черный камень Ореол она положила в корзинку, а сверху накрыла корзинку тряпицей.

Выходя из палат, Рута столкнулась с тремя плечистыми, вооруженными до зубов ратниками.

– Ой! – крикнула она и заслонила лицо краешком платка.

– Ты кто? – резко спросил ее один из ратников.

– Я-то? Я, дяденька, сенная девка.

– Как зовут?

– Ружена.

– Куды идешь, Ружена?

– Я…

– Да оставь ты ее, Загор! – рявкнул второй охоронец. – Мало, что ли, дел?

Загор пристально вгляделся в лицо Руты. Затем морщины на его лице разгладились, и он сказал:

– Ступай, но будь осторожнее. Коли увидишь советника Велигора, кричи во все горло. Поняла ли?

– Поняла, дяденька.

– Ну, иди.

Рута попятилась к стене, и охоронцы затопали дальше.

На улице ее слегка ожгло солнце, но оно уже закатывалось за деревья, и боль была терпима.

За стену Рута вышла без приключений. Лишь в одном месте, недалеко от скотного двора, на нее выскочили два здоровенных сторожевых пса, но Рута зашипела на них по-змеиному, и псы, поджав хвосты и заскулив от ужаса, уползли под крыльцо.