Галина Романова - Одна на две жизни

— Будешь молчать? — холодно поинтересовался он, и женщина вздрогнула. Как будто мысли читает!

— Ты о чем?

— Тебе что-то известно. Ты что-то нашла. Что-то видела, слышала, запомнила.

— Ничего я не видела и не слышала! — вскрикнула она. — Совсем ничего! С чего ты взял, что мне что-то известно?

— А с того, что ты внезапно перестала только проливать слезы на могиле и переживать о своей загубленной молодости и начала задавать вопросы. Это подозрительно. Ты ходила к следователю, оставила заявление. Ты расспрашивала о чем-то мастера Молоса. Ты, узнав от него о существовании Фила Годвина, кинулась его разыскивать… И, наконец, в твою жизнь вернулся я!

— Тебя-то я в свою жизнь не приглашала! — воскликнула Агния. — Ты принес мне несчастье.

— И тем не менее это так. Отсюда кое-кто сделал вывод, что ты успокоилась и решила выяснить, как на самом деле погиб Мар.

— А ты этого не знаешь?

Повисла тягостная тишина. Ариэл замолчал, уставившись в свою тарелку. Он даже жевать перестал.

— Я знаю, где это произошло, — наконец произнес он. — Знаю, когда это случилось — на рассвете. Утро было туманное… Туман стоял такой густой, что в двух шагах ничего не разглядишь. Это было поблизости от входа в подземелье Духов. Мы решили не двигаться с места по крайней мере до полудня в надежде, что мгла рассеется. Но Мар не захотел ждать. Он ушел. Через несколько минут вслед за ним отправился Фил. «На поиски», — как сообщил мне. Я был уверен, что мне придется искать их обоих, и тут раздался крик. Это был голос Фила. Он меня звал. Я побежал туда. И нашел тело Марека.

Агния сидела ни жива ни мертва.

— Где… это случилось?

— У реки. Он лежал у самого берега. Чуть-чуть не дошел до входа в подземелье. Сначала я думал, что он всего лишь потерял сознание. Потом заметил…

— Что?

— Он был холодным. Слишком холодным для того, кто еще несколько минут назад был жив и здоров. Он был как… ну, как если бы труп несколько часов пролежал зимой на снегу. Совсем окоченел. Фил, кстати, не поверил, что он мертв. Он… ты знаешь, что он интересуется… то есть интересовался искусством мумификации древних кайтаррцев. Он был убежден, что мертвых при определенных условиях можно вернуть к жизни. Не знаю, зачем, но он таскал с собой такую… смесь. И первым делом намазал Мару все… ну, выходные отверстия этой мазью. Даже… ну… там, внизу.

— Зачем? — Агния представила, как Фил Годвин ползает на коленях вокруг тела ее мужа и покрывает его мазью, и ее замутило от отвращения. Впервые она подумала об убитом без жалости, а с каким-то странным мстительным чувством: «Так ему и надо!»

— Он говорил, что это поможет запечатать душу внутри тела и не дать ей его покинуть. Дескать, есть шанс оживить Мара, и если ему дать возможность провести эксперимент, довести исследования до конца, то…

— Почему ты мне раньше этого не рассказывал?

— Ты была не в том состоянии, чтобы с тобой можно было беседовать. Кроме того, я так и не узнал, что стало причиной смерти Мара. Не может молодой, здоровый, полный сил человек просто так упасть и умереть! Отравление было исключено. Как и смертельная рана. На теле не было ни одной лишней царапины. Его не ударили по голове, не зарезали, не задушили. Такое впечатление, что у него просто-напросто остановилось сердце. Или, что наиболее вероятно, ему приказали умереть. И тело выполнило приказ.

— Но это же безумие! Как можно приказать умереть?

— Такое бывает. В Древней Кайтарре и на Востоке практиковалось не только это. Колдун давал выпить жертве обычную воду, жертва засыпала, ее окуривали дурманом местных трав, потом закапывали в землю, обернув пальмовыми листьями, а через несколько дней извлекали и оживляли, опять окурив теми же травами. И получался отличный слуга. Говорят, некоторые местные колдуны таким образом хоронили себя заживо на сорок и даже шестьдесят дней. Так они надеялись достичь просветления. Ученики должны были выкопать тело учителя и…

— Погоди-погоди, ты хочешь сказать, что мы похоронили Марека… живым?

Агнии стало страшно. Неужели это правда? Те видения покойного мужа, его странные слова о помощи, которой он у нее просит, упоминание о жутком холоде, который может растопить только она своей любовью… Выходит, он очнулся там, в гробу, и… Нет, слишком страшно! Слишком неправдоподобно.

— Этого просто не может быть. — Ариэл смотрел исподлобья. — Но если ты настаиваешь, можно добиться эксгумации. Опытные эксперты из следственного управления, куда ты уже ходила, наверняка определят, как на самом деле он умер и когда — до похорон или после.

Агния представила, что мог почувствовать ее муж в закрытом гробу, как он мучился, — и ее замутило.

— Прекрати! — простонала она. — Это чудовищно! Это…

— Это бред, — согласился мужчина. — Мар мертв, хочешь ты того или нет. Я не знаю, что его убило и как, но я все-таки бывший военный, и, хотя мне не приходилось участвовать в настоящих войнах, на покойников я насмотрелся. Мне очень жаль…

Он протянул руку и попытался дотронуться до пальцев Агнии. Она вырвалась.

— Не пытайся заговаривать мне зубы, — промолвила она. — Я тебе не доверяю. То, что ты спас мне жизнь, еще ничего не меняет. И я по-прежнему намерена доказать твою причастность к смерти моего мужа.

— Я невиновен. За меня бы не поручились, если бы не были уверены в обратном!

— Кто? — напряглась Агния. Сама мысль о том, что нашелся человек, считающий Ариэла невиновным, почему-то показалась неприятной. Кто бы ни был таинственный доброхот, он не знал сводного брата Марека Боуди так хорошо, как она! Она не могла ошибиться!

— Женщина. — Он улыбнулся привычной наглой улыбкой. — А ты ревнуешь?

— Вот еще! — фыркнула она. Ревновать этого типа? — А… кто она такая?

Сердце почему-то сжалось. Нет, не от ревности — он же ей безразличен, пусть его забирает себе кто угодно! Хоть женщина, хоть самка тролля — ей-то какое дело? Пусть берет его в мужья, пусть делает с ним все, что хочет. У нее есть Марек… вернее, память о нем.

— Ревнуешь. — Он развеселился.

— И вовсе нет. Я люблю Марека и собираюсь хранить ему верность до конца своих дней. Просто интересно, кто та дурочка, что поверила твоим байкам!

Лицо Ариэла окаменело — прямо так, с улыбкой, превратившейся в жуткий злобный оскал. Взгляд, еще недавно живой и веселый, мгновенно потух. Агния сжалась в комок, от души порадовавшись, что между ними стол и Ариэл не дотянется до ее горла так быстро. Может быть, она успеет вскочить… закричать… позвать на помощь…

И она действительно заорала во все горло, когда мужчина внезапно вскочил. Упал резко отодвинутый стул.