Терри Гудкайнд - Первая исповедница

Магда и не сомневалась в этом.

Исидора осознанно улыбнулась.

— Полагаю, я пыталась обратиться к его природе творца, пыталась говорить с ним на языке, который он понял бы и принял во внимание. Казалось, это сработало, когда он неожиданно заинтересовался рассказом. В конце я поведала ему, что пришла, чтобы разобраться в дальнейшем. Я сказала, что мне нужен новый способ видеть, видеть то, что другие не могут, и чтобы этого достигнуть, мне необходимо избавиться от зрения в этом мире. Чтобы видеть, мне нужно сначала ослепнуть. Я сказала, что хочу, чтобы он сделал это. Мерритт был шокирован и разозлен неожиданной просьбой. Он отказался слушать что-либо еще. Проводил до двери и прогнал.

Магда впервые подумала о Мерритте лучше.

— Некоторое время я постепенно привыкала к мысли о смене одного вида зрения на другой и признала необходимость этого. Я привыкла к этой мысли. Но поняла, что это была шокирующая просьба, поэтому на время я оставила Мерритта в покое, чтобы он подумал о моих словах. Знала, ему требуется время, чтобы обдумать все это. Через некоторое время я вернулась к нему. Я хотела бы дать ему больше времени на обдумывание, но знала, что время работает против меня — против всех нас.

Прежде, чем он смог произнести что-либо или прогнать меня, я попросила его сначала сказать мне одну вещь. Он скрестил руки и смотрел на меня, ожидая, когда я задам свой вопрос. Он высокий мужчина, вы больше походите на него, чем я. На мгновение, мне было сложно совладать с голосом под пристальным вниманием его ореховых глаз. В конце концов, получилось, конечно, и я попросила его рассказать мне, почему войска генерала Куно забрали тела наших людей. Он смотрел на меня очень долго. Наконец волшебник ответил тихим голосом, что боится даже представить. Я согласилась с ним и попросила у него впустить меня для объяснений.

В итоге он отступил от двери и впустил меня. Я снова сказала, что мне необходимо ослепнуть. Предвидя то, что он мог ответить, прежде чем у него появился шанс, я заверила, что мне необходимо действительно ослепнуть, а не просто завязать глаза, чтобы увидеть скрытое. Объяснила, что ищу ответов на настоящие проблемы и не могу использовать притворство. Мерритт сказал, что если я хочу быть полностью слепой, все, что нужно это лишь выколоть глаза. Я помню, как он наматывал круги по комнате, жестикулируя руками и говорил, что будет видеть кошмары всю жизнь, если сделает такую ужасную вещь. Сказал, что с моей стороны жестоко просить кого-то сделать такое. Он становился все более и более сердитым, расхаживая по комнате. Наконец, он снова попросил меня уйти и сказал, что если я решусь выколоть глаза из-за такой сумасшедшей причине, окажу ему огромную услугу, если буду уверена, что он никогда не узнает об этом.

Пока он держал меня за руку и вел к двери, я сказала, что если он заботится о тех жестоко убитых людях и всех, которых, я боялась, так же убьют, он должен выслушать меня. Настаивала, что он не понимает, о чем я говорю и прошу. Он, наконец, успокоился и отпустил мою руку. Мерритт прислонился к столу, покрытому мечами, аккуратно сложенными на красной вельветовой ткани. Он взял один особенно потрясающий меч с возвышения в центре, крепко схватил проволочный эфес обеими руками и ткнул острием меча в пол. Затем взглянул на меня и сказал, что слушает. Это было предупреждение, что это мой последний шанс.

Я сказала ему, что на самом деле искала не слепоту, а зрение. Когда он нахмурился, я продолжила и заявила, что, конечно, могу ослепить себя, но не смогу дать необходимое зрение, поэтому будет бесполезно совершать такое. Что более любопытно, он немного склонился ко мне и спросил подробности. Я объяснила ему, что быть слепым в этом мире только половина — легкая половина. Сказала, что на самом деле я нуждаюсь в волшебнике, у которого есть достаточно воображения и способности для создания нового вида зрения. Я сказала, что мне нужно быть наделенной особой способностью, способностью видеть то, что никто больше не сможет.

Магда вскинула бровь.

— Полагаю, так как он был творцом, вы полностью завладели его вниманием.

— Так и есть, — подтвердила Исидора. — Он начал осознавать, что я не так сильно прошу его ослепить, как забрать зрение, чтобы заменить его новым, лучшим видом. Таким, о котором никто раньше и подумать не мог. Я рассказала ему догадки, что мое зрение уже забрали враги. Они ослепили меня в плане духов, чтобы я не могла сражаться. Я говорила о получении зрения, с помощью которого буду сражаться. Сказала Мерритту, что нуждаюсь в нем, он должен создать во мне способность поиска духов в этом мире.

Глава 36

Магда наблюдала, как Исидора молча потирала большим пальцем колено, собираясь с мыслями, прежде чем продолжить. Магда не могла представить, что значит быть такой женщиной, в полном одиночестве, преследуемой собственной работой и духами, которые исчезли из подземного царства. Несмотря на то, какой слабой и хрупкой она выглядела, это была женщина с огромной решимостью.

— Я помню последний день с обычным зрением, — наконец произнесла Исидора.

Видя признак мужества этой женщины, когда её подбородок на секунду задрожал, Магда положила успокаивающую руку Исидоре на спину, но ничего не сказала.

Исидора говорила мягко, продолжая историю.

— После предоставления ему всех нужных подробностей, всей информации, которую я знала, как говорящая с духами, и о которой он, скорее всего, не помышлял, я позволила Мерритту начать работу. Я заверила его, что все теперь в его руках и попросила его прийти ко мне, когда он будет готов. Он работал неделями. Я не навещала его. Позволила создавать то, что он хотел, так, как считал нужным. Мерритт ненавидел думать, что ему придется забрать мои глаза, действительно ненавидел, но понимал, что я не просила его ослеплять меня. А просила дать нечто существенно большее, чем то зрение, с которым родилась. Просила зрение, которое мог дать только волшебник-творец.

Магда смотрела на колеблющееся пламя, медленно сгораемые свечи, пытаясь представить себе подобное, представить, как бы она чувствовала себя, если бы должна была подвергнуться изменению Творцом. Она знала от Бараха, что когда волшебник изменяет людей, то после уже нет никакого способа вернуть все назад. Такие изменения не могут быть обращены вспять.

— Однажды посыльный принес записку. Она была от Мерритта, он заявлял, что готов и прибудет в ближайшее время. Спрашивал, готова ли я. — Исидора сделала глубокий вздох, а затем выдохнула. — Помню, как застучало сердце, когда он постучал в мою дверь в тот день. Сердце колотилось, едва не ударяясь о ребра, и каждый стук отдавался в ушах. Мне пришлось остановиться на мгновение, держась за спинку стула, чтобы справиться с дыханием, прежде чем я пошла к двери. Я долго готовилась к тому дню. Готовилась ко всему, что могло потребоваться, бесчисленное множество раз. Ожидание было подобно агонии, но я знала, что торопить его — последнее, что надо делать. Он был нужен мне, чтобы все получилось.