Эхо мёртвого серебра-2 - Александр Георгиевич Шавкунов
Двое остановились, обернувшись на меня, выставили меч, согнули колени, щеря зубы. Я налетел на них, не рискуя отбивать выпады, лишь уворачиваясь. Эльфы заголосили высокими, полными ярости голосами, будто птицы. Нога одного отлетела в сторону, отрубленная над коленом. А сам он повалился, ухватив меня за куртку. Второй коротко рубанул по шее, я закрылся мечом... Обсидиан врубился в мёртвую сталь, почти рассёк.
Я подтянул ногу и со всей силы пнул в грудь, под подошвой ощутимо хрустнуло и эльфа отшвырнуло. Раненного я схватил за волосы и несколько раз ударил головой о плиту, пока под ладонью не хрустнуло. Поднялся, пошатываясь и только сейчас заметил, что левый рукав провис, разрезанный небрежным ударом, а плечо хлещет кровью. Рука же безвольно болтается вдоль туловища, как мокрая верёвка.
На моих глазах Ваюну вырвали из седла, девочку окутала чёрная дымка и... исчезла. А сама оно обмякла, как тряпичная кукла, повисла, переброшенная через плечо.
— Какого... — Выдохнул я.
Эльф с девочкой на плече шагнул в лес и растворился среди деревьев. Двое пошли на меня. Я выставил перед собой меч и выругался, разглядев, насколько изуродован клинок. Сражаться таким почти невозможно. Торопливо оглянулся подхватить один из деревянных... удар свистнул рядом с шеей, а эльф танцующей походкой отступил. Перья на броне плавно покачиваются, будто под водой, завораживают, притягивая к себе взгляд.
Я верчусь, уворачиваясь от выпадов и пытаясь выгадать момент для атаки... Эльфы действуют слаженно, загоняя, меняя. Конь испуганно ржёт, перебирая ногами, пятится и мотает головой.
Меня теснят, отсекая от меча целые куски, пока в моих руках не осталась рукоять с огрызком клинка меньше ладони. Эльфы скалятся, издают жутковатые гортанные щелчки и выкрики, широко распахивая рты.
Надо разорвать дистанцию, запутать и схватить деревянный меч. А как разберусь с ними, догоню того, что украл Ваюну...
— Какого?!
Громовой вопль оглушил, пронёсся глубоко в лес, пугая птиц и зверей. Эльф отскочили от меня и развернулись к Элиасу, выехавшему из-за поворота. Герой смотрит на них круглыми, стремительно наливающимися кровью глазами. Враги же отреагировали странно, кровь отхлынула от лиц, а черты заострились. Один выронил меч и бросился в лес, закрывая глаза руками.
Последний мелко затрясся, глядя, как полукровка мчится на него, занося Тень Солнца.
Я ударил в колено, и нога эльфа выгнулась в обратную сторону. Задушенный вой вылетел из глотки, повалился на сырые плиты и получил пинок в голову... сапог скользнул вдоль виска. Я потерял равновесие и растянулся рядом. Зарычав от острого чувства бессилия и ненависти к себе.
Элиас обрушился на поднимающегося эльфа, вмял в плиты до хруста костей. Для верности приложил кулаком в челюсть и повернулся ко мне.
— Ты как?
— Ваюна, — я зарычал, указывая в лес. — её забрали.
Маршал кивнул и, ещё раз ударив эльфа, побежал в лес по следу похитителя. Я со стоном перевалился набок, поднялся. На шум битвы и вопли уже бегут рабочие, а мне следует быть... презентабельным. Раны от деревянных мечей горят чистой агонией, кровь не сворачивается. Боль только нарастает, будто нечто прорывается в тело, тянет шипастые щупальца к сердцу.
Я сжал зубы, помахал показавшимся охранникам рабочих и указал на эльфа.
— Связать и в замок, там разберутся куда его. Оружие собрать и в мои покои, живо!
Мне подвели коня, но я отмахнулся: никуда не собираюсь, пока Элиас не вернётся с Ваюной!
Глава 28
Обломки меча лежат на красном бархате, покрывающим весь стол. Порубленные, смятые и ущербные. Только рукоять сохранила прежний вид, отполированная частым хватом почти до зеркального блеска. Я сижу напротив в глубоком кресле, подперев голову сцепленными в замок ладонями. Только что из комнаты вышло двое целителей, один от церковников, а другой от магов. Оба оказались бессильны перед ранами от странных мечей. Их место занял старый лекарь с иголкой и ниткой.
Игла протыкает израненную плоть, стягивает стежок за стежком. А я смотрю на меч. Украденную дочь я верну, но клинок... Секрет мёртвой стали утрачен вместе с имперскими кузницами, где трудилась нежить. Живые попросту не выдерживали температур, необходимых для выплавки мёртвой стали. Так что, даже если я найду руду, она будет бесполезной.
Ледяной кулак сжимает и накручивает внутренности.
Как же всё не вовремя. Кто были эти эльфы, зачем им Ваюна? Я сражался с ушастыми не раз, но эти... эти были другими. Кожа темнее, речь иная, а повадки... Я мотнул головой, и лекарь замер с иголкой у груди.
— Господин, слишком больно? Я могу дать вам маковое молоко...
— Нет. Я просто задумался. Делай, что должно, раны должны зажить быстро.
— Это всё на вас, господин. Я могу только облегчить и остановить кровь...
Спустя час я мрачно оглядел швы на руке, груди, рёбрах и бедре. На девственно-чистой коже они выглядят... омерзительно. Откинулся в кресле и закрыл глаза. Мысли мечутся хаотично, цепляются друг за другу и высекают пунцовые искры. Робкие капли дождя застучали по стеклу, но я остался погруженным в мысли. Меня лишили двух самых верных и важных орудий. Меня лишили дочери... меня лишили... гордости. Ограбили, как простолюдина, на дороге.
Непростительно!
Неприемлемо!
Убить всех причастных и всех, кто с ними связан. Да, это хорошее решение. Беда в том, что леса эльфов далеко за Старыми Королевствами. На берегу океана они раскинулись меж высоких гор, соседствуя со Святыми Землями. Мне придётся прорваться через державы, чтобы обрушить свой гнев на их кроны. А я этого сделать не могу... не сейчас, не накануне войны!
Рык-стон раненого зверя вырвался из груди, я скрутился в кресле, хватая волосы и вырывая пряди. Заорал в ярости, рванулся разнести стол, но швы вспыхнули слепящей болью. Бессильно рухнул в кресло и затих, вновь обратив взгляд на обломки меча.
Вместе с ним сломалось нечто важное, бывшие со мной почти всю жизнь. С первого подарка деда, в виде бруска, через все войны и сражения, вплоть до этого дня.
Свет тускнеет и умирает, втягивает в углы и густеющие тени, что заполняют комнату. Дождь усиливается, природа стремится смыть остатки зимы, а вместе с ними и следы похитителей. Я стиснул кулаки, сжал челюсти. Эмоции должны быть под контролем...
Волны ярости разносят все препоны, заполняют разум.
Нужно поднять легионы, прямо сейчас,
