Елена Звездная - Будь моей ведьмой

Я оторопела.

— Это чем я его обнимала? — Голос становится сиплым.

— Термин «ножками» не передаст всю гамму моих ощущений от вашего слаженного полета! — прорычал Стужев.

Ну, все! Да здравствует первый семейный скандал. Вот только вести его, находясь в положении боком к Стужеву, было не очень удобно.

— Повернуться помоги, — попросила я. — Где ты вообще эти ноголомы видел?!

— В сексшопе, — честно сознался Князь. — Каблук всего двадцать сантиметров, хит сезона у стриптизерш, и между прочим, тебе идет.

— Между прочим, я сейчас ноги себе поломаю! — заорала взбешенная я.

— Зато моя нежная психика страдать не будет! — рассвирепел Стужев. — И ты наконец будешь сидеть на месте, а не вляпываться в драконов и разборки с темными!

И вдруг орать перестал и улыбнулся. Странной такой, загадочной улыбкой.

— Что? — хмуро интересуюсь.

— Да ничего, — улыбка стала шире. — Сломаешь ногу и будешь лежать… в постели. Постоянно. Ты и в постели… месяца полтора. В постели…

Мне так обидно стало. Вообще очень обидно. Совсем даже.

— Ладно. — Мило улыбнулась. — Сломаю ногу и буду лежать в постели… одна.

Стужев еще не понял, а потому с предвкушающей ухмылочкой поинтересовался:

— Ну почему же одна?

Хор-р-роший вопрос, правильный даже.

— Ты прав, — улыбнулась и посмотрела вдаль, далекую такую. — Какой смысл разведенной женщине одной лежать в постели? Надо будет обязательно найти себе грелку… Лер, кстати, ничего так.

Я не смотрела на Сашу после этих слов, но искренне наслаждалась воцарившейся тишиной, а спустя всего секунд тридцать и хмурым вопросом:

— Что значит «разведенной»?!

— Ты меня сам бросил, Стужев, — спокойно ответила я.

И подумала, что когда Ядвига засечет, что в момент моей мести не присутствовала, ей станет стыдно за попытку переплюнуть дедушку Ленина в организации революционной деятельности.

— Рита, я тебе Генри оставил! — Рык оскорбленной невинности. — Могла бы и догадаться, что я ушел недалеко и ненадолго!

— Ты мне Генри оставил? — изумленно вскинув бровь, искоса взглянула на злющего Князя. — Ну, я так поняла, что он моя доля после раздела имущества. Кстати, ты жмот, Стужев, я рассчитывала на более солидную долю, недвижимость, например.

И я бросила на него презрительный взгляд и даже отвернулась. Но ме-е-едленно, стараясь удержать равновесие.

— Маргош, — очень недобро прошипел Князь. — Я чего-то не понял, или это тебя книга научила плохому?

«Ой, Санечка, плохому она учит именно сейчас и совсем не меня», — подумала я, но говорить не стала, у меня вообще мстя назревает.

— Так, ладно, бывший мой, ты чего хотел? — меланхолично интересуюсь.

В следующую секунду пришлось вспомнить незабвенное Ядвигино: «Вот за что уважаю нашего Кощеюгу злодеистого, он бы не отпустил. Червем бы стал, но не отпустил».

— Маргош… — Кощей-младший соизволил встать передо мной и, сложив руки на груди, угрожающе поинтересовался: — Это что, попытка отомстить?

— Сашунь, — я руки на груди не складывала, мне равновесие беречь требовалось, — какая месть? О чем ты? Я никому не мщу и мстить не собираюсь.

— Похвально, — настороженно произнес Князь.

Улыбнулась и добавила:

— Это не месть, я тебя просто бросила, Стужев!

Синие глаза заледенели. Но меня понесло, и перефразируя им же сказанное, выдала по полной программе:

— Серьезно, Стужев. — Невинно смотрю на него. — В конце концов, я от тебя что хотела, получила, брак наш законен только на Земле, а я тут подумала и решила не возвращаться, останусь на Терре, Ягой буду.

И на него смотрю. Нагло.

— Ри-и-ит! — прорычал Алекс.

Знай наших, сволочь бессовестная. И я продолжила:

— Да ладно, ты же девочка… тьфу ты! В смысле — мальчик взрослый, сам все понимаешь. Все, Сань, будь счастлив, ну или чего там положено желать в подобных случаях, когда бывшего мужа бросают? Пока, малыш.

Грациозный поворот не вышел, и если бы не железная хватка Кощея-младшего, лежать бы мне в полу носом, но… Но я ему все высказала. И когда благодаря его поддержке восстановила равновесие и посмотрела на него, поняла — эффект есть. Теперь бум ждать результата.

— Рит, — очень недобро протянул Стужев, — ты же помнишь про тормоза, да?

— Ты имеешь в виду их полное отсутствие? — уточнила я.

Он величественно кивнул, продолжая удерживать под локоток.

— Нет, не помню! — нагло солгала, глядя ему в глаза.

И вот тут на губах Князя заиграла очень недобрая ухмылочка, и он прошептал, надвигаясь:

— Сейчас вспомнишь.

В следующее мгновение я на собственной шкуре узнала, что такое фантастическая вампирская скорость!

Это был взлет. Наверх, и стремительный поцелуй прямо под потолком, на глазах у изумленной паучьей братии, которым такая любвеобильность хозяев замка была явно в диковинку. Некоторым же в диковинку оказалось скопление главных мухопотребителей и, собственно, тканые занавеси ручной работы. Стужев и пауки разошлись недовольные друг другом, он — снимать с меня паутину, они — чинить порванные сети.

Дальше был снова поцелуй.

На столе, под грохот падающей и бьющейся посуды, которую вытеснили для того, чтобы меня уложить. И этот улетный поцелуй, в котором имелась масса страсти, огня и властности, но совсем не оставалось места для возмущения, был прерван хриплым рыком:

— А обнять меня ножками слабо?

Просто как бы поза располагала, я на столе, он на мне фактически.

— Прости, — ответила, тяжело дыша, — ты не дракон.

— Зараза! — выругался Стужев, возвращаясь к поцелуям.

— Ты… — начала я.

Но кто мне давал право слова? Не Князь точно.

В следующее мгновение неожиданно распахнулась дверь!

— Книга, — с облегчением выдохнула я.

— Эрра? — возмущенно вопросил Стужев.

Я, несколько потрясенная тем, что не книга, повернула голову и узрела… вампиршу. Сто-шестьдесят-сто являла собой отапгрейденный вариант мечты модельеров и по совместительству идеал порноиндустрии. Добавить к этому рост под два метра, золотые волосы до бедер и ярко-синие глаза, и станет ясно, почему я себя сразу замухрышкой почувствовала.

Между тем события начали развиваться.

— Александр! — взвизгнула женщина-вамп. — Что здесь происходит?! И кто это?! И… как ты можешь с ней, в нашем доме?! Александр, любимый!

В следующую секунду я вдруг перестала ощущать себя замухрышкой, зато чья-то наглая рожица мне показалась прямо-таки требующей моего физического внимания.

— Я сейчас буду кого-то бить! — честно призналась Стужеву.