Малиновка поёт лишь о любви... (СИ) - Лакомка Ната

- Похоже, ты считаешь, что благородство – только твое качество! - сказала Дьюлла в сердцах, уже и сама распаляясь от гнева. – Может, прекратишь трясти меня? Благородный рыцарь?

Рик вздрогнул от этих слов и сжал плечи девушки еще сильнее.

- Нет, - сказал он жестко, - я совсем не благороден, потому что думаю только о грехе, - а в следующее мгновение поцеловал Дьюллу – жарко, напористо, заставив ее раскрыть губы, и коснувшись языком ее языка.

37. Рябины сохранят тайну

Поцелуи под рябинами были прямой дорогой к преступлению, и Рик, обуздав себя неимоверным усилием воли, оторвался от кузины.

– Видишь? – сказал он хрипло. - Даже я, твой брат, не могу противиться твоим чарам, что уж говорить о других мужчинах…

Он хотел испугать ее, чтобы поняла силу страсти, одумалась, и теперь не отрываясь смотрел в лицо кузины – такое прекрасное, белое и розовое, с алыми, будто кровь, губами. Она стояла перед ним, закрыв глаза, и молчала, а потом коротко вздохнула и подняла ресницы.

Испугать не получилось – Рик увидел это в зеленых глазах, глубоких, как лесные озера. В них не было страха, а только нежность, желание и… любовь…

- Меня не интересуют другие мужчины, - ответила Дьюлла, обнимая его за шею. – Их просто не существует. А ты знаешь, что вилланы верят, что рябина – дерево влюбленных? Говорят, кто целуется под ним – приносит клятву верности в любви перед духами земли. Такие клятвы нарушать нельзя.

- Церковь не разрешает клятвы перед духами, - сказал Рик, а руки его уже сами легли на тонкую девичью талию – оглаживая, сдавливая.

- Тогда ты поклялся мне, - Дьюлла привстала на цыпочки, почти дотянувшись губами до его губ. – А теперь поцелуй меня еще раз, чтобы я поверила, что все это мне не приснилось.

Но Рик покачал головой, хотя сердце уже билось неровными толчками, и тело требовало близости.

- Невозможно, - прошептал он, потому что голос внезапно перестал слушаться, - Если поцелую, то этим все не закончится. Когда смотрю на твое лицо – теряю разум. А это опасно…

- Тогда я отвернусь, - и она, в самом деле, отвернулась.

Но как будто от этого стало легче!

Ангел лишь по виду, Дьюлла оказалась сущим бесенком, и тут же потерлась о Рика ягодицами – очень чувственно, медленно, и выдержать эти прикосновения, и остаться спокойным не было никакой возможности.

- Что это ты делаешь? – еле выговорил он.

- А на что это похоже? – она сдержала обещание и не повернула головы, но и двигаться не перестала.

Рик схватил ее за бедра, прижимаясь крепче. Надо отпустить, немедленно отойти, но где отыскать силы, чтобы бороться с желанием? Он пытался напомнить себе о рыцарской чести, но отпустить Дьюллу не смог. Наверное, потому что она не желала его отпускать. Что значила по сравнению с ее властью власть Стеллы-Гертруды? Все равно, что сравнивать бурю с легким дуновением ветерка. Рик подумал о принцессе и тут же забыл, потому что Дьюлла завладела его руками, заставляя прижать ладони к ее корсажу и провести снизу вверх. Он не сразу разгадал хитрость, а когда все понял – было поздно, потому что ощутил шелковистую нежность женской груди – манящую, заставляющую кровь кипеть. Непонятно, когда невинная пташка успела ослабить корсаж, но Рик и правда закипел – особенно когда она потерлась о его ладони грудью, и он почувствовал, как отвердели ее соски.

- Ты мучаешь меня… - прошептал он, лаская ее грудь уже без стеснения.

- Я люблю тебя, а мучаешь нас ты, - ответила она и всхлипнула, когда он легко сжал ее соски большими и указательными пальцами. – Сегодня ночью ты был не так жесток…

- Сегодня ночью? Но мы не виделись…

- Виделись, - ответила она, продолжая чувственные движения бедрами, и Рик невольно подстроился под этот сладостный ритм. – Ты приходил ко мне во сне, и был совсем не так робок…

- Во сне? – он понимал, что девчонка вовлекает его в весьма опасную игру, но остановиться уже не мог.

Пышные заросли скрывали их, и казалось, что на всем свете остались только одни двое, и больше не было никого – ни короля, ни принцессы, ни кого-то из придворных или вилланов.

- Тебе интересно, что ты делал со мной во сне? – спросила Дьюлла и подняла руки, отчего груди подпрыгнули и окончательно выскочили из своего гнездышка. Она гладила Рика по затылку, перебирая пряди волос, и ждала ответа. – Интересно? Рассказать?

- Д-да… - выдохнул он.

- Но ты вел себя так неприлично… - произнесла она шепотом. – Рассказывать все?

- Да… - он прижимался к ней все крепче, ощущая членом ложбинку между упругими полушариями.

Дьюлла попыталась незаметно приподнять свою юбку, но он ей не позволил, потому что тогда точно не смог бы сдержаться, а она словно нарочно говорила низким тягучим голосом, дыша порывисто и сладострастно всхлипывая.

- Мне снилось, будто я лежу в постели, - говорила она, - и ты ложишься рядом, и на тебе нет одежды – как когда мы купались в озере. Потом ты кладешь руку мне на грудь – как сейчас, а я ласкаю тебя… Сначала медленно, а потом быстрее, быстрее, - и она, в подтверждение своих слов задвигалась быстрее, ударяясь бедрами о его бедра. – И ты был там такой горячий, такой твердый… Я сжимала тебя все сильнее, а потом ты повалил меня на спину… сам лег сверху… и я почувствовала тебя внутри… О-о! Это восхитительно! Еще меня!.. Еще, Рик!..

Чтобы не застонать, он вцепился зубами в жесткий воротник охотничьей куртки Дьюллы. Еще удар! Еще! Пусть и так – не до конца, но он мог получить наслаждение, хотя бы прикасаясь к ней, ощущая ее всем телом, пусть и через одежду.

Дьюлла умышленно или нечаянно подыгрывала ему – издавая приглушенный всхлип всякий раз, когда он подавался вперед, и это возбуждало еще больше. Это сводило с ума, стоило только представить, как бы она стонала, возьми он ее по-настоящему.

- Не могу… больше… - еле выговорил Рик, и вдруг она схватила его за руку и взяла в рот его палец, облизнув, как леденец.

Рик не выдержал. Разрядка пришла, как вспышка, как освобождение, как головокружительное падение. Он дернулся всем телом и гортанно вскрикнул, позабыв об осторожности. Дьюлла что-то шептала – горячо, быстро, захлебываясь словами, но Рик не понимал ни слова.

Он упал на колени, не выпуская ее из объятий, прижавшись к ней щекой и вдыхая аромат духов, которым были пропитаны ее одежды. Сердце бешено стучало, и во всем теле ощущались сладостные тяжесть и усталость. Рик тяжело дышал, приходя в себя, а тонкие пальцы Дьюллы нежно гладили его руки. Он опомнился и отпустил ее, уперевшись ладонями о землю.

Дьюлла тут же встала на колени рядом с ним и обняла, и Рик услышал, наконец, что она говорила.

- …какого счастья ты лишаешь нас, - шептала она, гладя его по затылку, по щекам, опаляя дыханием губы. – Если бы ты только позволил… Ведь всё это не по-настоящему…

- Боюсь, тогда я бы умер от наслаждения… - сказал Рик, прижимаясь лбом к ее виску. – Дай мне немного времени… я еще не понял, где нахожусь – на земле или на небе…

- Рик, Рик! - она чуть не плакала. - Ведь нам так хорошо вдвоем!

- Слишком хорошо, - ответил он, гладя ее рассыпавшиеся косы. – Так хорошо, что в это невозможно поверить. А ты – настоящая колдунья. Так распалить одними словами…

- Мне ужасно тебя хочется, - она принялась покрывать его лицо быстрыми, обжигающими поцелуями, - сделай со мной то же, что делал тогда, в замке… Я мечтаю об этом!..

Откуда только силы взялись – Рик обхватил ее за талию и поцеловал жадно, свирепо – сначала в губы, потом в шею, а потом в грудь.

- Сильнее!.. – подсказывала ему Дьюлла, поводя плечами. – Целуй меня сильнее!..

Но где-то совсем рядом хрустнула ветка, и любовники пришли в себя. Они оглянулись одновременно, и прислушались, но в лесу было тихо. Очень тихо, даже птицы не пели.