Валерий Капранов - Глупец

Несколько дальше, не доходя, до здания бывшего Окружного суда, нередко можно наблюдать, потуги на исполнение оперных арий, спившего пожилого джентльмена. Он, таким образом, поддерживает своё существование за счёт милостыни прохожих. Говорят, что раньше он действительно был выдающимся оперным певцом с соответствующими привилегиями. Но, никогда не знаешь, как дальше тобой распорядится судьба- злодейка. И это, яркий тому пример.

А вот, здесь расположились художники, предлагающие за скромную плату увековечить ваш портрет в виде сатирического шаржа. Возле ДК им. Свердлова, бывшего дома Дворянского собрания, бойко торгуют билетами с автомобиля, обклеенного афишами. Агенты предлагают посетить гастроли, приезжающих звёзд и кумиров нового поколения. Тут же, проводят агитацию представители очередной политической партии. Бегают с анкетами агенты соцопроса.

Напротив, на свежем воздухе, за столиками под грибочками, расположились представители делового мира, это посетители ресторана «Эрмитаж». Они лениво наблюдают за происходящим вокруг, измеряя и оценивая жизнь по своим стандартам. Сдабривая свои мысли белорыбицей, и запивая их белым вином, они ведут неторопливые беседы.

Дальше по ходу следования, роскошное здание Главного Областного Управления, монолитно выросшего в своём могуществе и величии. Во времена царской России, здесь располагался Государственный Банк. Это здание было воздвигнуто в начале прошлого столетия, по сей день, поражая прохожих серыми крепостными стенами, украшенными вензелями и барельефами с двуглавыми орлами. Молодые ребята музыканты, играющие Вивальди на скрипке и кларнете, создают особенную, неповторимую атмосферу.

Недалеко от входа в ресторан «Виталич», на тротуаре группа молоденьких студенток с серьёзным и заинтересованным видом слушает пожилого, серьезного вида мужчину с седой бородой. Этот коренастый, сбитого телосложения старичок, со взглядом пронизывающим насквозь, под густыми седыми бровями, держит одну из девушек за руку, ладошкой вверх и что-то назидательно ей поясняет, жестикулируя в такт словам резной, причудливой тростью, зажатой в правой руке. Позади него на распорке красуется лист ватмана с написанной от руки цветными фломастерами надписью: «Читаю судьбу по руке».

Я никогда не был закоренелым атеистом, даже во времена былой эпохи. Когда намёк на сочувствие, не говоря о принадлежности к какому-нибудь вероисповеданию, расценивался, чуть ли не политическим актом покушения на принципы построения Великого Будущего. Но, тем не менее, я очень скептически отношусь к проявлениям разного рода мистицизма и суеверий. С трудом попытался скрыть, появившуюся на моём лице иронию по поводу «бабушкиных сказок». Но, наверное, саркастическая улыбка выдала меня, когда мой взгляд встретился с широко раскрытыми глазами студентки, чья миниатюрная ладошка покоилась в руке почтенного «волхва». Растерявшись, мне ничего не оставалось, как только подмигнуть незадачливой девушке, что со стороны могло выглядеть, совсем нахально с моей стороны.

Мысли перемешались в моей голове. Я просто был ошарашен своими действиями, так не похожими на мой привычный уклад жизни. Не то чтобы я не знакомился с привлекательными пассиями и вёл образ жизни затворника. Нет. Просто мой период бесшабашного донжуанства прошёл лет восемь назад, по окончании института, оставив за собой шлейф воспоминаний о студенческих попойках и шумных вечеринках. Когда на утро с одуревшей головой от похмельного синдрома сидишь на кровати и тупо пытаешься собрать в кучку кусочки воспоминаний о вчерашних баталиях, уставившись на полураскрытую, обнажённую спящую нимфу. И не знаешь, ни как её зовут и вообще, откуда она взялась или как я сам тут смог оказаться. Но это всё в прошлом. Теперь же, конечно я не стал отцом семейства и преданным мужем. Об этом я пока не думал. Заводить семью, это большая ответственность, а при моём образе жизни, учитывая мои постоянные разъезды и вообще говорить не о чем. Конечно, я как любой нормальный мужчина, не прочь скоротать ночь-другую в приятном дамском обществе. Но вот так, на улице…

— Стыдно, стыдно батенька. Что про тебя эта девушка подумала?…

Из этого мысленного самобичевания, меня резко выхватил чудаковатого вида человек, уцепившийся за мой локоть своими цепкими тонкими как у пианиста пальцами.

— Фото на память, — заискивающе сладким, до липкости голосом произнёс он. — Вы очень выразительно вписались в кадр, на фоне этой величественной улицы, пестреющей праздными зеваками. Уверен, что эта фотография займёт достойное место в вашем фотоальбоме.

— Извините, но я не привык сорить деньгами, для поддержания несостоявшихся талантов, — ответил я несколько раздражённо.

Брови на худом пергаментном лице человека взметнулись вверх, подчёркивая его удивление и недоумение. Я понял, что погорячился. Мне стало опять неловко. Ну вот, что за денёк сегодня. Мало того, что с утра твориться чёрт знает что. А теперь выкидываю ещё и фокусы. Обидел ни в чём неповинного фотографа.

Тогда, я решил присмотреться к нему повнимательней. Это был очень колоритный типаж. Таких, теперь, наверное, и не встретишь в природе. Длинный, и худющий как жердь, он был одет в просторную фиолетовую блузу с кружевным воротником и манжетами. На плече болтался кожаный кофр на ремне, с фотоплёнками и множеством разных хитрых штучек, являющихся неотъемлемой частью реквизита профессионального фотографа. А на шее у него, висел внушительных размеров фотоаппарат, марки «Кенон», с огромным, потупившим свой взгляд в землю объективом. На голове, был залихватски, заломленный берет, какие носили пажи из королевской свиты. Из-под берета блестели набриолиненные волосы, цвета вороньего крыла с проседью, зачёсанные назад.

Самой же яркой деталью в его внешности были усы. Нет не усы — УСИЩА! В сочетании с его вытянутым лицом и впалыми щеками, они придавали ему особую выразительность, как и остренькая бородка, клинышком.

Своим видом он мне одновременно напоминал Дон Кихота и Сальвадора Дали вместе взятых. Определить сколько ему лет у меня не получалось. Это был человек без возраста. Ему можно было бы дать на вскидку 45 лет, но с таким же успехом можно было бы дать и больше. В завершении всего, я отметил его глаза — они были изумрудно зелёные. А зрачки, были такими огромными, что казалось, в них мог утонуть целый мир.

— Если вы думаете, молодой человек, что свом скромным гонораром способны приумножить мой капитал, то глубоко ошибаетесь, — хитро сверкнув глазами, наклонившись ко мне, доверительным тоном выговорил старик. Скорее это я делаю вам одолжение.