Валерий Иващенко - Месть Проклятых

Святой рыцарь сложился вдвое вместе с вмятой кирасой. Хекнул кровью изо рта, отлетая на несколько шагов - и на ещё сырую по весне землю упал покойник. Уж последний вскрик отлетевшей души, ударивший по всем нервам и унаследованному от матери раскрытому перед природой естеству, не спутаешь ни с чем...

Из задумчивого оцепенения Айлекса вывел отирающийся рядом Тим. Медведь потёрся о бедро лобастой башкой, рыкнул неодобрительно что-то насчёт того, что коня они с братьями съедят, ещё и маменьке можно отнести ногу. Железо можно отдать духу огня, тот переплавит и запихнёт куда подальше в свои подземные кладовые. А вот такую дрянь, как труп святого воина, даже муравьи жрать отказываются.

- Может, волков из бурелома позвать?

Тим неодобрительно затряс загривком. Ещё чего - от этакой гадости у серых может изжога приключиться, а то и вовсе несварение желудка...

Подняв глаза, Айлекс приметил сидящую на ветке дерева дриаду. Что скажешь?

- Ну, матери твоей я расскажу - пусть порадуется, - Веллини скользнула вниз, пригляделась к телу, над которым уже поднимался жар шурующего огненного духа. Словно случайно или мимолётно, она легонько задела Айлекса бедром, хихикнула, оглянувшись.

- Что, если отнести к Прадубу - пусть корнями оплетёт и под землю утянет? Твоя мать Весини говорила как-то, он даже камни в пыль истирает. А уж какого-то святошу...

Кивнув и ласково взъерошив бестелесные для большинства прочих смертных шелковистые волосы, Айлекс прицепил к поясу трижды освящённый всенощными молитвами клинок, который по его просьбе оставил огненный дух. А затем с ворчанием взвалил на плечо уже освобождённое от железа тело.

- Веллини, пожалуйста, прибери тут. Чтоб ни крови, ни следов - до самой дороги.

- Не учи, гадкий мальчик, сама знаю, - с показушной сварливостью отозвалась та. Но во взгляде, коим дриада проводила потрусившего в лес юношу с ношей на плече, оказалась одна только нежность и восхищение...

Граф Эверард помолчал немного, собираясь с мыслями. Он провёл взглядом по тонким каменным колоннам, подпирающим крышу наружной галереи, куда слуги вынесли столик и несколько кресел для его сиятельства и гостей. Зацепил боковым зрением и буйно зеленеющие макушки гор, и поседевшую от старости полуденную башню, своим грузным телом накрывшую главные ворота замка. Не оставил вниманием и насторожившегося дозорного - тот, прикрыв глаза от солнца ладонью, всматривался куда-то. Но затем, явно успокоенный, распрямился и вновь принялся расхаживать по горже. Ну что ж...

- Я пригласил вас к себе, господа, не просто подышать чистым горным воздухом - и не просто отведать моего гостеприимства, - старый граф ничуть не переменился лицом, вернувшись взглядом и вниманием на галерею.

Притихшие гости слушали чрезвычайно внимательно. Повелитель Семигорья не та птица, к словам, а уж тем паче к недомолвкам коего можно отнестись легкомысленно. И такое мнение о себе седой граф снискал не только воинской доблестью своих дружин и даже не богатством земель. Разум графа оставался всё таким же острым - невзирая даже на то, что их сиятельство уже с трудом могли обнажить меч и не рисковали выделывать верхом те же фортели, что и в молодости. Так что, коль скоро гонец графа Эверарда принёс письмо, коим вельможа пригласил такого-то и такого-то нынче осчастливить своим присутствием его горную крепость, то отказываться не стоило. Чревато для здоровья, знаете ли...

Барон Таргот пошевелился. Кивнул, выудил из серебряной вазы яблоко и бесшумно принялся чистить его кинжалом.

- Уж не орки ли, почтенный граф? - голос барона ничуть не дрогнул. Крепкий вояка и не самый бедный вельможа в известных землях, он в своё время добился руки графской дочери - этим-то и объяснялось его чуть более свободное поведение. Да и граф жаловал своего зятя, ничуть не ошибясь в силе и порядочности тогда ещё молодого сынка прежнего барона.

- Много хуже, - граф Эверард с такой бесстрастностью произнёс эти грозные слова, что у некоторых из присутствующих несокрушимая крепость под ногами так ощутимо покачнулась, что они оказались вынуждены вцепиться в надёжные дубовые подлокотники. - Много хуже.

И от слов этих каждый из присутствующих похолодел - и мысленно окинул взгядом свои тайные и явные прегрешения. Уж не его ли имеет в виду грозный повелитель Семигорья?

По лёгкому мановению хозяйской руки старый Заник, вот уже много лет бессменно возглавляющий гарнизон и войска, принёс и положил на стол небольшой и не очень длинный свёрток, и с едва заметным поклоном положил на стол.

- Всё ли в порядке? - граф дождался повторно-успокоительного поклона, а затем легонько покивал словно в ответ своим непростым думам. - Оставь нас, Заник. Уведи стражу с галереи и проследи, чтобы никто не мог слышать моей беседы с уважаемыми гостями.

Изрядно поседевший капитан с бесстрастным лицом отсалютовал. Жестом отдал пару распоряжений - и две пары солдат, на всякий случай дежурившие в обоих концах длинной галереи, с лёгким позвякиванием доспехов ушли. Заник всё той же лёгкой, хотя уже и постепенно начинающей тяжелеть походкой скользнул по всей длине, заглянул в углы и даже выглянул наружу, повертев во все стороны головой. Отвесил сюзерену поклон - всё в порядке, граф - и так же молча исчез.

Граф зашёл издалека. Сначала досталось на орехи его соседу, барону Зелле - через владения того недавно ухитрился проскочить незамеченным отряд урук-хаев и слегка напакостить во владениях графа, прежде чем спешно посланный отряд копейщиков нанизал тех на свои копья. Барон склонил голову, признавая вину своих людей и хмуро пообещал разобраться. Хоть он и не числился в друзьях или недругах графа, но жизнь в пограничье накладывает свой отпечаток в отношениях дворян. Коль есть такой грозный общий враг, как обитающие по ту сторону горного хребта племена орков, тут уж надо жить дружно. И в ответном взгляде барона граф увидал качающегося в петле нерадивого солдата или часового.

Затем от стыда и гнева то бледнела, то краснела попеременно святая сестра Ювеналия. Дескать, его сиятельство все силы и помыслы прикладывает, чтобы ещё не так давно просто большая деревня превратилась в Малый Град и стала ещё одним городом на землях графа. Уже и дороги каменные пробиты, и гарнизон охраняет. И стены возведены, и службы да казармы. Уже храм Всех Ветров да церковь Хранителя отстроены и даже освящены - а вот служители Солнца что-то ни мычат, ни телятся. И в полыхающих яростью глазах жрицы граф Эверард с удовлетворением отметил нужную степень нагрева.

Однако нет-нет, а взгляды присутствующих всё останавливались на чём-то, до поры завёрнутом в салфетку и лежащем на столе у правой руки его сиятельства. Останавливались и тут же словно боязливо или стыдливо соскальзывали, убегали в сторону. Но граф умел не только железом махать, водить в бой полки и с размахом хозяйствовать - нет, старый вельможа сполна изведал науку человеческого общения, и мог позволить себе в должной мере растравить любопытство собравшихся. И после обсуждения ещё кое-каких спорных и запутанных вопросов, требующих внимания знатных и сильных людей этих краёв - только тогда его сиятельство вздохнул и заметил как бы про себя: