Павел Селеверстов - Золотой череп. Воронка душ (СИ)

— Я думал ты стащишь!

— А я думал ты!

— Идиот!

— Сам идиот!

Они тупо уставились друг на друга, и некоторое время стояли молча. Каждый хотел выиграть эту глупую дуэль, и каждый раз всё заканчивалось одним и тем же результатом.

Всебор отвернулся и махнул рукой.

— Ладно, пошли! — бросил он. — Попробую уломать старика подождать, но если не получится, виноват будешь ты.

— Получится! Обязательно получится! — заулыбался Жиль. — Чтобы у тебя, да не получилось?

Они ходили к Сейбилену одной и той же дорогой — мимо рынка с продуктовыми лавками. Здесь пахло свежеиспечёнными булками, копчёными колбасами, жареными курами, вялеными свиными окороками, солёными огурчиками и квашеной капустой. Всё это богатство лежало перед ними на лотках, и довольствоваться только запахом, было бы опрометчиво, особенно на пустой желудок.

— Знаешь! Я заметил, что наш дипломат стал заговариваться! — Всебор вытащил из за пазухи сайку и разломил пополам. — Вчера он рассказал то же самое, что рассказывал позавчера. Только под другим соусом.

— Бл-л-лаженство, — вгрызаясь в горячий хлеб, прошептал Жиль. — Да-а-а, я бы не отказался сейчас от соуса.

— Причём тут соус? Старик сходит с ума! И если так пойдёт дальше, мы всю оставшуюся жизнь, будем переводить договоры для купцов. Мне нужны его рекомендации.

— Хотел бы я переводить договоры для купцов, — набив полный рот, отозвался Жиль. — Говорят, тех переводчиков, что работаю с купцами, пускают столоваться на корабельные кухни. А там ребята добрые, и котелки у них добрые. А похлёбка!

— Ты что издеваешься? Я тебе говорю старика, знает сам государь, он ещё у его папаши при дворе толмачил. И если старик даст рекомендательные письма, котелок на твоём столе будет из чистого золота.

— Из чистого золота!? — усмехнулся Жиль. — Где это ты видел чистое золото? Сколько лет уже прошло, как закончилась война…

Жиль запнулся и смущённо опустил глаза. О войне говорить было не принято, даже в бедняцкой среде. Прошедшая война внушала ужас, непреодолимое отвращение и страх, который до сих пор не вытравился у жителей десяти человеческих королевств. И этот страх был связан не только с лишениями и бедствиями, он прокрался глубоко в душу, ибо противник с которым столкнулись люди, обладал несокрушимой мощью мёртвых.

Они вышли на центральную городскую дорогу и тут же влились в бесконечный людской поток. Лучшая дорога империи, так говорили об этом старинном тракте, упиралась в «Царскую гору» и потому всегда была запружена. Народ двигался верхом на лошадях или пешком, налегке или с поклажей, но это движение не прекращалось ни на минуту. Но на этот раз людской поток остановился.

— Что там ещё? — вытягивая шею, произнёс Всебор. — Не иначе телега перевернулась.

До слуха донёсся тихий посвист, потом зазвенели колокольчики, и какой-то увалень с придыханием произнёс:

— Эльфы идут!

— Эльфы, — Всебор схватил Жиля за рукав и поволок сквозь толпу. — Сколько живу на свете, никогда не видел настоящего эльфа.

— А я видел, — отозвался Жиль. — И скажу тебе, не нравятся мне эти ребята. Кажется, что они своим взглядом проникают прямо в башку.

— Сбереги! — Всебор сунул приятелю свою часть сайки. — Посмотрим, проникнут они в мою.

Вертлявый, как уж, он стремительно проскользнул сквозь плотную людскую стену и, отпихнув какого-то толстяка, выскочил прямо на проезжую часть. Это чуть не стоило ему жизни. И если бы не дружеская лапища всё того же толстяка, он наверняка бы угодил под копыта огромных эльфийских першеронов, что тянули длинную золочёную карету.

— Попридержи коней, приятель! — усмехнулся толстяк. — Эльфийский караван бесконечный и тебя соскребли бы с брусчатки только к вечеру.

Карета проехала мимо, но Всебор успел рассмотреть возницу — высокого белокожего юношу со странной причёской. Его длинные светлые волосы спадали только на одно плечо.

— Что в карете? — выкрикнул Всебор.

Но эльф даже не повернул головы, только по губам скользнула надменная улыбка, да и то лишь на секунду.

— Подарки! — отозвался толстяк. — Ты что парень, с луны свалился? Сегодня на площади, эльфы будут одаривать народ диковинными плодами из своих садов. Ещё вчера по приказу государя весь навоз с площади сгребли в реку.

Мимо, гарцуя на стройных золотистых жеребцах, пронеслись эльфийские глашатаи. Облачённые в синие одежды, с пурпурными плащами на плечах, они несли на головах серебряные диадемы. Торжественная осанка, воинственный вид и причёски, совершенно другие, непохожие на то, что Всебор видел секунду назад. Тонкий пробор посреди и странная закрученная прядь, спадавшая на правую сторону. В иных условиях, это вызвало бы иронию у простого люда, но не сейчас. Эльфы поражали красотой и опрятностью, которой у народа Спумариса не было и в помине. Потому и отношение к ним было другим.

— Небожители! — добавил толстяк. — Что им до нас, живут себе припеваючи и бед не знают.

Глашатаи затрубили в серебряные рожки, и Всебор впервые услышал эльфийскую музыка.

— Научите меня так! — закричал Всебор. — Господа хорошие!

Когда эскорт из сотни наездников миновал Всебора, до слуха донеслось глухое мычание и гулкий топот, от которого затряслась земля. Толпа в благоговейном ужасе отхлынула от края дороги, и Всебор увидел огромных лесных туров. Шесть быков размером со слона волокли за собой украшенную цветами платформу. На платформе стояла ступенчатая деревянная пирамида, вершину которой украшал жёлтый паланкин.

— Посол, — прошептал толстяк. — Судя по штандартам эльфийка.

— Где, где она? — воскликнул Всебор. — Увидеть бы её. Говорят от эльфиек не отвести глаз.

— Глупец! — рассмеялся толстяк. — Посол-эльф никогда не показывает своего лица, чтобы враги не могли навести порчу. Они даже по нашей земле ходить боятся. Ну, или презирают это дело.

Всебору хотелось посмотреть, что будет дальше, но уже поджимало время, а старик Сейбилен не любил, когда опаздывали в назначенный час. Всебор сморщился от досады и, протискиваясь сквозь толпу, скользнул глазами по паланкину. На мгновение он увидел её. Эльфийка чуть отодвинула шторку и посмотрела вниз. Утончённый профиль, бледная, словно пергамент кожа и глаза, проницательные и всевидящие.

— «Впечатлений на весь день, — подумал Всебор. — И какого лешего, притащилась эта лесная братва?»

— Ну что, посмотрел? — Жиль стоял в сторонке и доедал его половину сайки. — И смотреть-то не на что. Верно?

— Эй! — завопил Всебор. — Ты сожрал мой хлеб!

— Какого чёрта! — возмутился Жиль. — Я голодный!

Всебор неуверенно помялся и схватился за колотушку. Старик жил в квартале зажиточных купцов, но позволить себе такую роскошь он мог только благодаря покровительству государя. В счёт былых заслуг ему выплачивался неплохой пенсион, которого, впрочем, только и хватало, чтобы покрыть расходы на аренду дома.