Сергей Волк - Город мертвых

Томас нежно погладил Фарида по голове, прошелестел:

— Пойди позови Бруно.

Через пару мгновений за шустро выбежавшим слугой стукнула дверь.

Упитанный купчина демонстрировал солдатскую выучку. Халат вмиг слетел с плеч. В платяном шкафу быстро отыскались белая накрахмаленная рубаха с жабо, бордовый камзол с кружевными манжетами и брюки кофейного цвета. Последней точкой в наряде счала потёртая войлочная шляпа совсем не смотревшаяся на фоне шикарных одежд.

— Вызывали? — раздался сухой голос.

— Входи, Бруно, — купец, не глядя, кинул управляющему.

Облачённый в элегантный чёрный глянцевитый костюм-тройку сизобритый старичок шмыгнул крючковатым ястребиным носом, подошёл к столику.

— Ваша светлость куда-то собралась? — изумился Бруно.

— Возникли неотложные дела. Так что пригляди за домом.

— Сделаю, — отчеканил управляющий. Кашлянув, осторожно поинтересовался: — Надолго ли отлучаетесь?

— Сам не знаю.

— Опять гномы?..

— Они самые, — с налётом фальши ответил Томас.

— Коротышки вообще распоясались. Управы на них нет. Глядишь, к лету на центральный рынок по талонам будут пускать.

— Не бери в голову. Скоро всё может измениться.

— Ваша светлость хочет сказать, что наш король...

— Монарх — слюнтяй! — не дал закончить купец.

— Я так и знал, что паладины наведут порядок, — вцепился за новую версию Бруно. — Фольменду давно надлежало перехватить бразды правления.

— Время покажет, — буркнул Томас и вытащил из тумбочки серый поношенный плащ.

Управляющий так и замер с открытым ртом. Плащ полностью скрыл роскошный камзол и сделал владельца нищим или на худой конец странником.

— Гляди в оба, — наказал напоследок купец и вышел в коридор. Там его со вчерашнего вечера поджидали кожаные сапоги. Они-то и заняли место тапочек.

Висящие па стенах портреты шаматранских монархов проводили жильца печальными взглядами.

Томас торопко спустился по лестнице на первый этаж. В натёртой до безупречного блеска бело-жёлтой плитке пола многократно отразилась укутанная в плащ фигура. Купец уж было коснулся дверной ручки, но медово окликнули:

— Вы куда, сеньор?

Игриво накручивающая локон па пальчик Марьяна попятилась — холодный взор Томаса заморозит Южный океан.

— Дела, — вьюгой дунул купец и покинул дом.

Под открытым небом солнце продолжало эксперимент. Духотища. Узкие улочки превратились в парилки. Горожане с ленцой идут по своим делам.

Вроде как Томас не обращал особого внимания на погоду. Наряды шаматранцев тоже не интересовали. А посмотреть есть на что. Зажиточные дамы рядятся в фиолетово-жёлтые платья, отдавая дань почтения государственному флагу. С обилием брыжей и бантов состязаются жемчужные ожерелья и броши. Конечно, попади сеньоры в Иллизию, их наряды выглядели б жалко, но здесь совсем другое дело.

Прошмыгнувший перед Томасом франт заставил купца гадливо сморщиться. Эго ж надо, вырядился как баба! Белые чулочки обтягивают стройные ноги, короткая юбка в клетку, тёмная блуза, на голове — нечто среднее между беретом и чепчиком. Такого форсуна и в самой Канне приметили б, а уже на следующий день треть города щеголяла бы в эдаком наряде.

Однообразные кирпичные домики посматривали окошками на спешащего Томаса. А вот он даже не глянет в их сторону. Ну хоть бы флюгера-дракончики оценил.

Возле бревенчатой мастерской сапожника купец свернул на каштановую аллею. Людей тут значительно больше. Защищённые кирасами бородатые патрульные следят за порядком. Разномастные горожане идут в сторону рынка. Смуглый одноногий шарманщик — очевидно, бывший саакасумский пират — зарабатывает на пропитание бодрящими мелодиями. Чумазый юнец лет десяти дерёт горло, голося о чистке сапог. Скорее всего, папаша паренька из Нортумбии; обрюхатил здешнюю жительницу, даря ребёнку белые-пребелые волосы, а сам улизнул обратно к себе на север. Томас так засмотрелся на мальчугана, что едва не попал под колёса дилижанса.

— Прочь с дороги, босяк! — пробасил рыжеусый ямщик. Щёлкнувший кнут вкусил подол серого плаща. Не мог же знать возница, что под тем дорогой камзол. — Ходят тут всякие... — брань потерялась в стуке копыт.

Дальше купец шёл, проявляя осторожность. Намётанный глаз враз высмотрел в толпе карманника. Плюгавый воришка выискивал жертву. Небось, на деньжата опять напьётся или покувыркается в ближайшем борделе. А лучше бы зашёл к травнику и купил мазь от угрей; с такой харей его легко запомнить.

От украшенной фанерным кренделем пекарни повеяло свежеиспечённой сдобой и в животе Томаса забурчало. Так и не получивший горохового супа желудок требовал покушать. А у купца и медяка с собой нет, разве что пара перстней да медальон.

Беспощадно выпалывая ростки голода, Томас миновал пекарню.

В цветочную лавку зазывала курносая женщина средних лет. Декоративные розы изысканно оплетали крытый соломой, оштукатуренный домик. Из клумб поглядывали пёстрые астры и гладиолусы. На подоконниках в глиняных горшочках росли фиалки, ландыши, кактусы.

Через сто ярдов высился облицованный оранжевой плиткой трактир. На металлическом штыре скобами крепилась вывеска запечатлевшая тарелку с куриной ножкой. Красная надпись гласила: «Жирная курица». Купец пошёл к заведению. Высунувшийся в окно лысый трактирщик потёр ладоши, однако потенциальный клиент обошёл трактир и скрылся в переулке.

Зиявшая прорехами грязная каменка разительно контрастировала с аллеей. Чудилось, закоулок не ласкали мётлы с часа основания Монастыря Идры. Засиженные мухами окна, оголённая обрешётка стен, взлохмаченные соломенные крыши. Любящему чистоту и порядок Томасу оставалось лишь брезгливо косоротиться.

Растущая средь загаженного переулка мимоза выглядела великолепно. Словно лучик света в тёмных пещерах дворфов, она рассекала созданное рукой человека омерзение. Купец приблизился к дереву и трепетно провёл кончиками пальцев по коре — ни дать ни взять юноша голубил тело возлюбленной. Глаза закрылись, губы беззвучно зашептали. На лице рождалось выражение крайнего удовольствия. И неужто помолодел? Двойной подбородок и тот не особо заметен. Томас шагнул в сторону.

— Куда?! — истошно заорало за спиной.

Купец вздрогнул, лицо посерело — кажись, лет десять накинул.

— Куда собрался, жулик?! — тот же голос прогнусил за спиной.

Обернувшись, Томас сразу узнал виновника шума. Немудрено, этого типа весь Гамелот знает. Гном с непривычным для Подгорного Племени именем Фазиль важно упёр руки в бока.

Со времён легендарной Тридцатидневной войны гномы помельчали. Куда уж им до дальних сородичей, дворфов. А этот вообще, худющий аж жуть; в плечах — пол-аршина. Рыжая копна волос и козлиная бородка ухожены. На узкой физиономии выделяются выпученные каштановые очи, крючковатый нос и толстенная нижняя губа — за неё-то и получил прозвище «Губач». Маникюры получше, чем у Томаса. Фазиль кирку никогда не держал, только к счётам привык. Впрочем, таково большинство нынешних гномов. Всё реже и реже их называли Подгорными жителями. Если и ютились гномы в пещерах, то самые низкородные, да и то на верхних уровнях Зубастых гор. Остальные же проживали на поверхности. Особенно приглянулись города Полуденного Тракта и, конечно же, Варбург. Там даже кой-какие воротилы нарыли катакомб (естественно, руками людей-строителей) и взялись организовывать экскурсии для сородичей. Причём драли втридорога. Поначалу «Экскурсы в прошлое» пользовались чрезвычайной популярностью. Зажиточные гномы семьями ходили и зрели, как приблизительно жили давние предки, но врождённая скупость таки взяла своё. Коротышки перестали тратить монеты, часть катакомб затопило сточными водами. Сейчас лишь раз в месяц организовывались экскурсии для приезжих в Варбург гномов. Фазиль в столицу Шаматры ехать не собирался, ему бы тут всех должников отловить.