Анатолий Нейтак - Камень и Ветра 5. Путь наверх

Но тогда его хозяева тоже могли бы лететь, не боясь усталости. Однако они предпочитают бежать, как обычные люди. Зачем?"

Этот вопрос – правда, без предваряющих размышлений – командир отряда задал Клину на первом же привале. И получил в ответ пожатие мощных плеч:

- Жена настояла. Мол, хорошая тренировка выносливости… и вообще: раз мы теперь на севере живём, ты должен научиться ходить на лыжах. Точка.

Звон так удивился, что забыл о разделяющей его и некроманта дистанции:

- Разве ты не умеешь…? Никогда бы не подумал!

- Теперь уже, пожалуй, умею. Но до этой зимы я лыж не видел вообще. Я ведь с юга, из Дэргина, – пояснил Клин. – Там снег бывает лишь высоко в горах.

Звон только головой покачал.

- Если раньше ты не умел ходить на лыжах, то одно могу сказать: ты дьявольски быстро этому научился.

- Ага. – Некромант улыбнулся неожиданно и чуть смущённо. – С Иглой всегда так. Уж если она чему-то учит, то усваиваешь материал… очень быстро.

- Может, это не моё дело, но… это правда, что она – не только твоя жена, но и учитель?

- Истинная правда. А что?

- Просто странно мне это. Вроде бы ты не из тех, кто сидит у собственной супруги под юбкой, да и подчиняться не особенно любишь…

Клин усмехнулся, глядя в глаза Звону.

- Вопрос этот для меня не внове, командир. Отвечу так: я подчиняться не люблю, но умею. Я ведь, как ты мог заметить, воин. С малых лет в этой науке. Что же касается Иглы, то она никогда и никому не препятствует поступать так, как велит сердце.

- Да неужели?

- Поверь мне, Звон. Я хорошо успел её изучить. Если я ей подчиняюсь, что бывает нередко, то вовсе не потому, что она – госпожа, а я – верный вассал. Я ей подчиняюсь, потому что она больше знает и умеет. А если случается наоборот, то она делает по-моему и не топорщится. Мы оба достаточно умны, чтобы понимать, когда лучше уступить.

Усмешка Клина незаметно превратилась в мечтательную, чуть глуповатую улыбку.

- Конечно, с ней непросто. Она, знаешь ли, требовательна, как никто другой. Но суть в том, что именно требовательна, а не придирчива. Склочность, мстительность, невыдержанность, мелочность, тщеславие, суетность – ни один из пороков, столь частых меж обычными женщинами, не коснулся её.

Звон покачал головой.

- Выходит, твоя жена – идеал без единого изъяна?

- Ну отчего же? Изъяны у неё имеются – как продолжения достоинств. Она не мягка, не ласкова, не забывчива и не отходчива. Игла не умеет ненавидеть других… но её презрение куда хуже, чем любая ненависть. Рядом с ней нельзя расслабиться, потому что она не даёт послаблений никому, и прежде всего – себе. Быть достойным её – тяжкий ежечасный труд. Но знаешь, командир? Как раз это мне в ней и нравится!

- Не понимаю я тебя.

- А чего тут понимать? Я воин. И Эйрас тоже воин. Она не останется в стенах нашего дома, пока я буду рисковать жизнью. Она будет идти рядом, куда бы я ни отправился. Мы прикроем друг друга от беды, и мы будем счастливы до последнего вздоха… который у нас есть все шансы сделать одновременно. Не в один день, как в романтических сказках, а в одну секунду.

Помолчав, Клин посмотрел на хмурое небо. Он больше не улыбался.

- Мы с Эйрас начинали как спутники, – сказал он. – Долгая дорога и обучение магии понемногу сделали нас друзьями. И лишь потом, когда дружба окрепла, а понимание углубилось, мы сделали следующий шаг, став супругами.

- Звучит красиво, – ответил Звон. – Вот только вряд ли такая, как Игла, порадует тебя детьми. Если уж до таких лет не рожала…

- Ничего, ещё родит.

- Воины не рожают. Воины убивают и умирают.

- Тут ты не прав, командир. Ещё дома, в Дэргине…

Звон покачал головой и отошёл, обрывая разговор.

Чем дальше продвигался отряд, тем суровее становилась погода. На полпути между Многопрудным и селением Тугой Лог нас застала буря, перешедшая в свирепую не по-осеннему метель. К счастью, командир послушался совета Лаптя и не стал пороть горячку в попытках при первых признаках непогоды добраться до жилья. Даже если бы скачка наперегонки с бурей завершилась победой коней и людей, вряд ли в этом самом Тугом Логу сумели бы без труда разместить на постой триста с лишним человек и более полутысячи верховых животин. В общем, в первой же удобной низине между двумя клиньями елового бора, не тронутыми топорами лесорубов, был разбит лагерь, и бурю с метелью мы пережили пусть без большого комфорта, зато не в дороге.

Снег валил без передышки ночь, утро, день, вечер и почти всю следующую ночь, резко иссякнув к утру второго дня. Стена туч умчалась дальше на юго-восток. Кавалеристов, выползших из наполовину занесённых палаток, встретило изумительно яркое солнце, сияние свежих аж до лёгкой синевы сугробов и бледно-голубое небо без единого облачка. Обрадованные, вояки поспешили продолжить путь…

Тут-то и выяснилось, что с наступлением настоящей зимы лыжник получает несомненное преимущество над всадником. Снега было ещё не так много, чтобы вовсе остановить продвижение отряда к цели или хотя бы серьёзно замедлить, но уже вполне достаточно, чтобы это самое продвижение затруднить. А вот мы с Устэром буквально летали по снежной глади, не встречая препон и провожаемые завистливыми взглядами. Правда, Звон недолго смотрел на некромантов, играющих в догонялки, и быстренько припахал нас для передачи сообщений от головы колонны к хвосту и обратно… ах, извиняюсь: от авангарда к арьергарду. Хотя всем известно: как ты горшок ни назови, копоть с его боков от этого не исчезнет.

Сомнения моего мужа в необходимости лыж окончательно отошли в прошлое.

Лапоть, заместитель Звона, надулся пуще прежнего и вообще перестал с нами разговаривать. Ну и ладно, и Хэтас ему судья.

Зато Кушак как-то незаметно и естественно сошёлся с Клином на почве изучения магии. Им обоим было что показать друг другу.

Стихийные специализации Устэра – воздух и огонь (что для природного некроманта, мягко говоря, необычно); мои же стихии – земля и вода. Хотя некоторые основополагающие принципы работы со стихиями едины, нетрудно догадаться, что разбираться с нюансами огненной магии Клину было проще и легче, прислушиваясь к советам Кушака. Который не уставал удивляться, во-первых, дремучему невежеству моего мужа в том, что касалось некоторых элементарных вещей, изучаемых огневиками ещё в бытность кандидатами в ученики… а во-вторых, его же глубоким познаниям в высокой теории магии и умению комбинировать разные, иногда почти несовместимые стили создания заклятий.

Второй снегопад, задержавший отряд ещё на сутки, мне почти не запомнился. Видимо, оттого, что переждали мы его в городе, в нормальном гостиничном номере – а дорожные невзгоды, не доставляющие трудностей, не запоминаются. Потом установилась хмурая ветреная погода, но не настолько хмурая и ветреная, чтобы нельзя было продолжать путь. И держалась до тех пор, пока однажды после полудня небо впереди не налилось ядовитой зеленью.