Евгения Тренина - Порождение чистой силы

— Их здесь нет! — доносились крики незнакомцев из оставленного дома. — Ушли… За ними! Наверное, в лес.

Мама потащила Мэллу еще быстрее. Девочка бежала, спотыкалась. Она помнит, до сих пор, страх споткнуться, упасть и подвести родителей. А слезы сами текли по щекам.

Мэлла еще не знала, что их ждет, если незнакомцы все-таки догонят. Она даже не знала, кто они, их преследователи. Но чувство опасности, что посетили девочку еще в доме, когда она только услышала передвижения незнакомцев по деревне, с каждым вдохом все усиливались.

— Хэрик! Что делать! — мать спрашивала супруга нервным шепотом, продолжая бежать не оглядываясь.

Лес уже сомкнулся за спинами семьи, когда даже девочка поняла, что их нагоняют! Родители, пусть из последних сил, но старалась держаться хладнокровно! Только мать обеспокоенно, с болью, оглядывала бежавшую рядом дочь. Ей так хотелось оберечь малышку от происходящего. Но она понимала, девочка должно осознавать, что случилось, и что за этим должно последовать. Иначе, будет еще тяжелее и совершенно нечестно по отношению к ней.

— Это охотники, — коротко бросила она.

— Я знаю. Мам, что будет?

В ответ тишина. Женщина не могла озвучить самого вероятного развития событий. Хотелось верить, оставить хоть какую-то надежду!

— Хэрик! — откуда-то спереди донесся приглушенный крик! — Сюда!

Мэлла узнала соседа. Крупный мужчина стоял запыхавшийся и манил резкими движениями руки.

— Хэрик, они пришли за вами, но о Мэлла охотники ничего не знают. Они не догадываются, что у вас есть дочь!

Отец замешкался, но мама, ни секунды не раздумывая, толкнула дочь к вызвавшемуся помочь соседу, а сама, потощав за руку мужа, бросилась вглубь леса.

— Мам! — Мэлла, хотела последовать за ними, но мужчина не дал.

— Дядя Бирли, пожалуйста. Я хочу к ним! Я хочу с ними!

— Нет, твоя мама все поняла правильно, девочка! Ты с нами в большей безопасности! Пойдем.

— А они? — Мэлла уже поняла, что сопротивляться нет смысла. Она не сможет вырваться от соседа. Он не отпустит.

— И им без тебя будет проще уйти, девочка. Они за тебя будут меньше беспокоиться, и постараются скрыться. А потом, если все будет хорошо, — это предположение, вопреки правде, Бирли постарался высказать, как можно уверенней, — они за тобой вернуться, поверь мне.

Мэлла не успокоилась, но затихла и всю короткую дорогу к дому соседа она шла, прислушиваясь к звукам за спиной. Она слышала, как недалеко пробежали охотники. Она слышала, так они говорили о ней и Бирли, но не увидели в них ничего для себя интересного. И только оказавшись в соседском доме, наедине с собой, она перестала вслушиваться, так как слезы, ни слышные окружающему миру, заполни всю ее.

Немного успокоившись, Мэлла решилась выйти и хотя бы поздороваться с женой Бирли. Но остановилась у двери, прислушиваясь к разговору супругов.

— Зачем ты ее привел? Она и на нас подозрение наведет! — нервный голос женщина срывался прыгая с высокого на низкий.

— Не говори так, это дочь моего друга. Ему я сейчас ничем помочь не могу, а девочку выручить надо!

— Да! Ее ты выручишь, а наших детей? Ты о них подумал? Говорю тебе, пусть убирается отсюда!

— Куда она может идти?

— Куда-куда! Вслед за своими проклятыми родителями на костер, там этой маленькой ведьме и место!

Больше Мэлла не могла выслушивать нападок соседки. Девочка вышла, гордо подняв голову.

— Между прочим, эти проклятые родители выходили твоего новорожденного сына! — уже не детский голос звучал более чем серьезно.

Женщина смотрела широко открытыми глазами. В них легко читался страх. Мэлла не могла поверить, что всегда раньше дружелюбная соседка боится ее.

— Почему ты сказала, чтобы я отравлялась за родителями не костер? — Мэлла не придавала значению, что вопреки своей привычке обращается к женщине на "ты".

— Прости девочка, но их все-таки поймали, — соседка говорила уже не сдерживая слез.

Нельзя было понять их происхождения, их значения (страх, сочувствие, сожаление). Да Мэлла этого и не хотела. Девочка просто повернулась и вышла из дома. Было противно от одной мысли, что придется задержаться в нем хоть на минуту! Да и не верила она, что мама и папа в опасности. Не чувствует она их страха. Она вообще не чувствовала ни их, ни кого, словно осталась одна на много километров.

Но выйдя во двор, девочка не смогла не заметить странного беспокойного оживления. Люди быстро выходили из домов и бежали к небольшой площади. Мэлла последовала за ними. Девочка внимательно смотрела по сторонам. Вот, всегда сонный пастух, заприметив ее, отпрянул. Вот, соседская бабка, оказавшись случайно рядом, прикрыла лицо руками. Мэлла не хотела понимать их поведения, хотя причина была очевидной. Странное ощущение отчужденности от всего окружающего, словно она каким-то странным не постижимым ей образом оказалась в незнакомом месте. Хотя, это ее родная деревня. Внешне ничего не изменилось, ни дома, ни люди. От этого становилось еще хоже.

Добравшись до площади, что за недолгую жизнь Мэллы, принесла много радости и веселья, девочка поняла, что вот-вот потеряет рассудок. Она встала как вкопанная, не имея возможности пошевелиться. Ни то, что ноги и руки, даже сердце билось с большим трудом, а ком горечи, дойдя до горла, застрял в нем наглухо, принося физически ощутимую боль.

Мэлла слышала, что в некоторых местах, таких как она, как ее родители, сжигали на костре, но ни одного раза не допускала мысли о том, что это страшное действо развернется на ее глазах, что центром его станут любимые, родные мама и папа. Девочка бросилась к кострищу, на котором стояли спина к спине родители. Мэлла яростно расталкивала толпу, пока у самого ее края, сзади за плечи не схватили крепкие руки. Мэлла заверещала. Но ни один звук не успел вырваться.

— Не глупи, девочка! — дядя Бирик говорил тихо, чтобы стоящие рядом охотники не слышали. — Ни я, ни ты, ни кто уже ничего не сделает!

Но мыла продолжала вырываться до тех пор, пока не встретилась взглядом с мамой. Как только поняла, что мать смотрит на нее, девочка остановилась, притихла. Она боялась не заметить какого-нибудь знака.

Женщина сначала ужаснулась, увидев дочь так близко, затем поняв, что она рядом с Бириком, выдохнула.

Последнее воспоминание о семье и родном городке — это огромный костер, пожирающий тела любимых людей и спокойный, смеренный взгляд матери, которая не издала не крика. Тогда по щекам девочки текли слезы. Но оставив деревню за спиной, Мэлла умылась и дала себе обещание больше никогда не плакать, которое держит вот уже шесть лет.