Евгения Лифантьева - Ролевик: Орк

Обдумывая планы мести старшему мастеру, я для поддержания бодрости духа затянул «орочью походную»:

– Как однажды Арогорн

Положил яйцо на горн,Гномы угли разожгли,Маком яйца зацвели.Аш назг, аш назг, разлюли малина,Любит девочка моя Сару-властелина!В песне было много куплетов, еще менее пристойных и гораздо более садистских, в духе «мальчик в подвале нашел пулемет», так что ее можно было орать до утра. Звук собственного голоса подбадривал меня. В принципе, где бы я ни находился, вряд ли кто-нибудь в здравом уме решится подойти к существу, горланящему такое. Правда, половина ирландских сказок начинается со слов «возвращался как-то Джонни из соседней деревни со свадьбы…». Но у нас все-таки – не Ирландия, народец полых холмов в нашем климате вряд ли выживет…В общем, чего не придет в такой ситуации в голову. Так что я даже не сильно удивился, когда впереди меня выросла темная фигура. Вот кто-то продумался по игровушке! Силуэт был намного выше меня, а я – не маленький. При этом он весь состоял из каких-то выростов и шипов, словно утрированный рыцарский доспех или какой-нибудь монстр, что рисуют на обложках фэнтези.

– Красиво поешь, смертный! – утробным басом возвестил силуэт. – Да и со знанием дела, как я посмотрю!

Первым моим желанием было броситься к этому монстру на шею. Вторым – послать его подальше вместе со всей мастерской командой, в которую он, несомненно, входил. Потому что кто, кроме мастерского персонажа, будет посреди ночи таскаться по туману в такой неудобной игровушке? Но я сдержался и ответил, как положено:

– Кого вижу, путник? К добру или к злу наша встреча?

– Видишь ты того, кого ждал, и кто поможет тебе совершить отмщение!

Голосочек у парня – что твой барабан! Или у него под маской мегафон?

– И что же я должен сделать, почтеннейший? – подыграл я, пытаясь хоть что-то вытянуть из приближенного к мастерам персонажа.

– Ты должен идти туда, куда ведут тебя твои помыслы, и взять то, что принадлежит тебе по праву!

«Во блин», – тихонько пробормотал я.

Но вслух возвестил не менее пафосно:

– Укажи же направление, о владыка дорог и судеб!

Монстр икнул, как-то замялся, потом махнул рукой куда-то вбок:

– Иди и пребудет с тобой Сила!

Если бы черная громадина после этого не захихикала мерзко, то я, наверное, послушался бы его приказания. Но этот смешок напомнил мне Арогорна. Поэтому я развернулся и пошел в направлении, прямо противоположном указанному.

Честно говоря, я уже засыпал на ходу, шел, спотыкаясь на каждом шагу. К счастью, это продолжалось недолго. Вскоре туман начал редеть, сменившись нормальной предутренней дымкой. Правда, нигде не было видно даже отблеска костра. Поэтому, решив, что утро вечера всяко разно мудренее, я выбрал куст посимпатичнее и забрался под него.

В подкольчужнике не замерзнуть даже на рассвете. Поэтому я не удивился, что проснулся, когда солнце стояло уже довольно высоко над верхушками деревьев.

И вот тут меня накрыло!

Если до этого я надеялся, что все ночные странности – это лишь шутки моего измененного восприятия, то теперь от реальности никуда не деваться.

Лес был не тот.

Точнее, леса практически не было вовсе. Так, полоса деревьев вдоль ручья. Того или не того, который я искал всю ночь, не знаю. Похоже, что не того – этот гораздо шире и бурливее.

Солнце на самом деле поднялось не очень высоко, это просто деревья низкие – ивняк и молоденькие березки у воды. Остальное же пространство вокруг меня занимала степь. Не поле, не луг, а именно степь – древняя, ни разу не паханная, горбящаяся курганами. Кое-где отдельными пятнами темнели маленькие рощицы, вдалеке, за холмом, вроде курился дымок. Значит, там – какое-то жилье.

Но добили меня горы. Они занимали весь горизонт – насколько хватало взгляда. Если кому-то взбредет в голову топать к ним, то нужно будет отмахать не один десяток километров – синие из-за расстояния, они искрились на фоне неба, как драгоценные камни.

Но откуда в Подмосковье горы? Да еще такие, как эти, блестящие ледниками?

Мне стало холодно. Потом – жарко.

Я выматерился, протер глаза и снова выматерился.

На галлюцинацию не похоже. В конце концов, я – врач-психиатр, и знаю, что галлюцинации у больных касаются только каких-то отдельных объектов, которые вплетены в их бред. Но если любому шизофренику в любом состоянии показать на нейтральный в его восприятии предмет, вроде стула или шариковой ручки, и спросить: «Что это?», он не скажет, что это кровать или ложка.

Весь мир не может быть галлюцинацией. Тем более – такой детальной.

Я наклонился и посмотрел на траву. Конечно, я не ботаник, но немного в травах разбираюсь. Ковыль – а эти пучки белесых тонких нитей определенно являлись ковылем – в Подмосковье не растет. Нет там и шаров перекати-поля вроде того, что зацепился за соседний куст…

В общем, человеческая голова – слишком маломощный компьютер, чтобы смоделировать мир с такой точностью. Часть реалий, окружающих больного в обыденной действительности, должна восприниматься без изменений в самом бредовом состоянии. Здесь же иным было все – от блеклого степного неба до ощущения плотного сухого дерна под задницей. В Подмосковье, какой бы хорошей ни была погода, все равно при долгом сидении на земле чувствуешь идущую из глубины сырость. А здесь…

Чтобы проверить свое подозрение, я выдрал пучок травы. Так и есть – толстый дерн, переплетенные корни и сухие прошлогодние стебли… Настоящая степная растительность, как в Казахстане.

Выругавшись еще раз, я огляделся и, сняв подкольчужник, бросил его в тень невысокой березки. Улегся, уставился в небо.

Что ж, надо привыкнуть к мысли, что я теперь – попаданец.

Как в книжках… и мне, видимо, придется совершить что-то героическое. Как там Арогорн говорил? Мир вылечить? А это чудище шипастое что басило? Совершить месть?

Ни того, ни другого мне делать не хотелось. Пусть юные придурки миры спасают. А мне бы на Землю, в мой родимый дурдом… Карьеру делать…

Поклясться, что ли, страшной клятвой, что, если вернусь на Землю, то никогда больше не поеду на ролевые игры и обо всяких орках с эльфами и думать забуду? Возьму кредит, куплю себе навороченную тачку, буду таскаться по ночным клубам и снимать там гламурных кис. Каждый раз – новую, хотя это совершенно не важно – различать их между собой невозможно, все на одно лицо. А потом какая-нибудь из них, выходящая в тираж, обженит меня на себе. Я буду по вечерам пить пиво у телевизора, смотреть футбол и сериалы про ментов, отращу пузо… детишки пойдут, такие же крикливые, как дура-жена.