Кейт Новак - Лазурные оковы

– Кетрис, Огос, Диам… – продолжал Винодел, тяжело дыша и стиснув зубы.

Элия подумала, что он, наверное, чувствует своей ладонью жар в ее руке. Лучи света били, как вода из фонтана. Вскоре девушка вся была окружена голубым сиянием. Внезапно она отдернула руку и выхватила кинжал из сапога. Как в кошмарном сне, ее рука двигалась сама собой, как ядовитая змея, стремящаяся к цели. Клирик не заметил ее движения – он был слишком занят своими заклинаниями.

Руку держать было необязательно, кроме того он не мог прерваться – заклинание потеряло бы силу.

– Мистра, Хода, Мзентил, Кой, – закончил он с видом триумфатора и взглянул на свою посетительницу, которая все еще была окружена голубым ореолом. Она была в ярости, глухое рычание исходило из ее рта. Краем глаза клирик заметил серебряную молнию кинжала Элии. С неожиданной для такого толстяка проворностью он увернулся, но клинок все-таки задел его, чиркнул по животу и уперся в ребро.

Элия с ужасом смотрела на свою руку, двигавшуюся против ее воли. Кровь капала с кинжала на татуировку, бурлила и превращалась в пламя.

Внезапно свиток, который держал Винодел, вспыхнул, и клирик швырнул пылающие страницы в Элию, но та отбросила их от себя.

Священник побежал к двери. Элия почувствовала импульс в руке, державшей кинжал, попыталась удержать себя, но было поздно: ее рука швырнула кинжал в клирика. Клинок просвистел над его ухом и воткнулся в косяк. Винодел с грохотом распахнул дверь, ища спасения, а Элия рванулась за ним, полностью потеряв контроль над собой. Девушка попыталась выдернуть кинжал из косяка, но клинок вошел слишком глубоко. Она побежала за священником, чтобы не терять свою жертву из вида.

Винодел взобрался по ступеням серебряного алтаря, где она и настигла его.

Элия прыгнула и потянула за цепочку на шее клирика, пытаясь задушить его. Тот потерял равновесие и рухнул на девушку. Не устояв под тяжестью его тела, Элия тоже упала. Она «смягчила его падение, но ей самой не повезло – она так ударилась головой о мраморный пол, что звон пошел по всему храму, а туша священника чуть не раздавила ее.

Когда Элия пришла в себя, то все еще лежала по полу. Свет, исходивший от ее руки, почти погас. Голова невыносимо болела.

– Боги! Я убила его! – Ужас сжал ее сердце. Эти чертовы знаки заставили меня убить священника. Никто не поверит, что это произошло против моей воли.

Надо успокоиться и попытаться подняться на ноги. Но боль в голове не позволила ей встать. Тут она услышала молитву.

Винодел стоял на коленях рядом с ней. Он жив! В полутьме его руки слегка светились. Священник подержал руки сначала над своей раной, потом над ее головой, отчего боль сразу уменьшилась.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– Все в порядке, – пробормотала она, поднимаясь. Она старалась не смотреть ему в глаза. Я могла убить тебя, – прошептала она с ужасом.

– Нет. Мы в храме Тайморы, и Богиня Удачи была со мной, а не с тобой.

Его уверенность удивила Элию. Но нужно было объяснить ему произошедшее, даже если это и не имело для него значения.

– Это не была я, – начала она. Моя рука… это было что-то необъяснимое.

– Да. Очевидно, знаки должны убивать каждого, кто попытается уничтожить их, чтобы ты не смогла найти помощь. Мне казалось, что на тебя наложили какие-то чары, но на самом деле все гораздо серьезнее.

– Почему?

– Если зачарованный окажется около алтаря, должна подняться тревога, но этого не произошло. Думаю, что на тебе очень сильное и страшное заклятие, иначе бы заклинания подействовали. Символы на твоей руке действительно несут магию, более того, в них есть защита от заклинаний.

– Но мне надо избавиться от них, – попросила Элия. – Я не могу ходить с отметинами, которые заставляют меня убивать священнослужителей. Кто знает, на что еще они меня толкнут?

– Действительно, – согласился Винодел, – но избавление от них – дело очень сложное и дорогое. Для этого нужна сила многочисленных клириков, магов и лекарей. Да и нет гарантии, что ты останешься после этого живой. Может быть, проще и безопаснее отрубить тебе руку?

– Нет!

– Но эти знаки очень опасны. А ты могла бы научиться сражаться и левой рукой, – предложил Винодел.

– Я и так умею, – заявила он. Но не в том дело. Я не позволю этим штукам, кто бы ни оставил их, разрушить мою жизнь. Кроме того, чувствую, что они пустили корни не только под кожу, но и гораздо глубже – в мою душу.

– Хорошо. Советую тебе внимательно разобраться в этих символах. Я не видел таких раньше. Возможно, что если ты поймешь их смысл, то узнаешь, кто это сделал и как избавиться от них.

Элия смотрела на голубые знаки. Для нее они представляли неразрешимую загадку. Даже маг из Термиша, Акабар Бель Акаш, нашел их необычными.

– Придется обратиться к мудрецам, но их услуги не дешевы.

– Да, – согласился Винодел. Однако я знаю очень хорошего мудреца, который, может быть, согласится обменять свои услуги на твои. Его зовут Димсворт. До его жилища полдня пути от Сюзейла.

– Какие же услуги ему нужны? – с подозрением спросила Элия.

– Спроси у него сама, – уклончиво ответил Винодел.

Через пять минут Элия вышла из храма с письмом для мудреца. Она сделала движение в сторону кружки для пожертвований, чтобы положить туда свой изумруд, но решила не делать этого.

«Мудрец может дорого запросить. Вдруг моих услуг окажется недостаточно?» – сказала она себе.

Однако, когда она удалялась от храма, у нее появилось чувство, что не ее собственная бережливость заставила сделать это, а символы на руке не дали ей вознаградить священнослужителя, который пытался уничтожить их.

Булыжная мостовая Бульвара Сюзейла казалась пустой, но когда Элия покинула двор храма, высокая фигура в малиново-красной одежде вышла из тени. Человек явно колебался, решая, направиться ли за Элией или выяснить, что она делала в храме, но затем подошел к дверям храма.

Чуть позже три человека в одежде из черной кожи вышли из темного переулка и направились вслед за Элией. Словно замыкая процессию, за этими тремя следовала еще одна фигура – с массивным хвостом, закинутым на плечо.

Элия не торопилась вернуться на постоялый двор. После трех дней сна она чувствовала себя достаточно отдохнувшей. Девушка пошла в сторону доков. Было темно, и лишь огни складов освещали тихо шумевший залив. Морской воздух был свежим и прохладным.

«Кто из тех, кого я знаю, может быть замешан в случившемся? – размышляла Элия. – Никто». Ее враги вряд ли стали бы это делать, а те, кто мог бы, были уже мертвы. Никто из ее друзей тоже не мог сделать этого. Оставался кто-то неизвестный. Кто-то, кто оставил ее на улице, поупражнявшись на ней в колдовстве.