Олеся Шалюкова - Такси для спецкурьера

— Та-а-ак, — женщина судорожно затянулась. — Слушай. Не знаю, как ты это сделаешь — но возвращай девушку туда, где она должна быть! Все происходит слишком быстро и рано! И это не ее место! И не наши дела!

— Вы что хотите сказать, что она еще не подписала договор?

— Да мы с ней ни разу нормально даже не поговорили!

— Блин, Алла Сергеевна, сказали бы раньше, — парень задумался. — И как теперь разруливать эту ситуацию?

— Слушай, мальчишка. Не мне тебя учить! Воспользуйся своими силами! А теперь кыш с моего стола.

— Ну и подумаешь.

Обиженный, парень вышел за дверь. Постоял в приемной, в раздумчивости изучая пустой стол, потом вздохнул и вышел.

Из-за шкафа высунулась девушка секретарь и ехидно усмехнулась. Выполнять чужую работу ей жутко не хотелось, а этот говорливый мальчишка мог бы уговорить даже мумию!

Город удручает. Разве мой город был таким пустым? Нет! Не был! Люди постоянно спешат в нем куда-то! Машины не стоят на месте и сплошным потоком льются по улицам.

В моем городе — яркие рекламные щиты и претензионные названия у магазинов и заведений общепита.

Машина Иры стояла на перекрестке, и девушка с задумчивостью оглядывалась по сторонам, подмечая малейшие, иногда почти незаметные изменения. Вон то кафе на перекрестке трех крупных трасс, всегда там стояло. Но называлось немного не так! Всего одна буква, а такие разительные перемены.

Что происходит? Что за фарс меня окружает?

Телефон, лежащий на соседнем сидении, завибрировал. Девушка покосилась на него, затем подняла трубку.

— Алло?

— Добрый вечер, Ира.

— Я бы не сказала, что он добрый. Но… вы кто?

— Вам обязательно знать мое имя?

— Нет, но скажите хотя бы кто вы — друг или враг? — неожиданно для себя попросила таксистка.

На том конце помолчали, потом хохотнули.

— Если я скажу, что хочу вам помочь, но при этом скорее вам враг, вы мне поверите?

— С тем учетом, какой сумасшедший дом меня окружает в последние сутки — я поверю чему угодно, — вздохнула девушка.

— Даже тому, что вы не должны были оказаться здесь?

— Здесь это где?

— Какая разница? — возразил собеседник.

Ира задумалась.

Приятный голос. Такой теплый и бархатистый, если честно, кажется, что он окружает меня словно теплым потоком, таким ласковым и надежным. Правда, в этой надежности я все же чувствую какую-то опасность…

И кстати, почему он не хочет отвечать на мои вопросы? Может быть, я просто задаю не те вопросы? Ладно. Тогда попробуем вот это…

— Вы хотите мне помочь, достопочтенный незнакомец?

На том конце хмыкнули.

— Я могу это сделать.

— А чем мне придется заплатить?

— Ну-у-у, к сожалению, пока у вас нечем заплатить мне. Но эта ситуация должна измениться.

— Вы предлагаете, чтобы на мне остался долг? — Ира вздохнула. — Как мне не хочется избавиться от этого сумасшествия, на такое я не могу пойти. Извините.

— Вы упорная, — заметил собеседник.

— Скорее упертая.

— Есть разница?

— Еще какая, — Ира нервно хихикнула.

Этому парню больше нечем заняться, как спорить ни о чем с малознакомой девчонкой?

Нет, конечно, я не против скоротать время в пробке с приятным молодым человеком, но все же это попахивает опять-таки тем же сумасшествием!

— Слушайте, Ирина, а давайте бартер? Я сейчас вам помогаю, а потом… потом вы поработаете один вечер таксистом для моего друга? Он — курьер, доставляет важные бумаги. Правда, в связи с некоторыми особенностями его организма, ему приходится работать ночью.

— Он альбинос?

На том конце хмыкнули, потом засмеялись.

— Можно сказать, и так.

— А как вы мне поможете?

— Вам придется сейчас немного прокатиться по кварталу.

— И все?

— И точно выполнять мои указания.

— Договорились.

Налево. Направо. Подрезать девушку блондинку в розовой ауди. Никогда не понимала тех, кто красит свои машины в такой «гламурный» цвет. Так что можно сказать, что в этом со своим таинственным помощником мы сошлись. Ибо подрезала я девчонку явно для его удовольствия. Ну, и для своего тоже. Не буду отрицать очевидных фактов.

Скользя сквозь поток машин, я даже пару раз заехала на тротуар, хотя и точно знала, что нарушаю правила движения. Больше всего меня интересовало — откуда этот неизвестный знает все, что я делаю?

Он же не может меня сейчас видеть? Нигде вокруг меня нет ни одной машины, так сказать «повторяющейся», если только надо мной. Но это же чушь, да?

Опять налево. Налево. Налево!

Слушай, таинственный помощник, я скоро слово «лево» начну ненавидеть.

— Итак, Ира, меня слушаете?

— Не представляете, насколько внимательно! — отозвалась девушка.

— Осталось последнее усилие.

— И?

— Разгоняйтесь до 130! — залихватски сказал парень.

— В черте города?

— Да. На светофоре ваша задача успеть проскочить на зеленый.

— Как скажете.

На светофоре на зеленый свет Ирина успела еле-еле. А вместе с ней на красный свет с другой стороны вылетел пьяный лихач, столкновения девушка уже не увидела… и не почувствовала.

Лежа на кровати, Ирина задумчиво изучала белый потолок над головой.

Где я? За окном слышится гул от проезжающих машин. Где-то надрывается радио. Какая знакомая попса! Не думала, что я могу умилиться от такой мелочи.

Теперь осталось понять, что все это было? Не более чем бред моего сознания? Сон? Или что-то большее?

О том, что это может быть правдой, девушка старательно пыталась не думать. Не то, чтобы в ее увлечения не входила мистика, (будучи на ночном дежурстве какой только гадости не начитаешься), просто с трудом верилось, что что-то настолько невозможное может существовать в реальной жизни.

Неожиданно мягко открылась дверь, и в палату вошла высокая женщина в белоснежном накрахмаленном халате.

— Доброй ночи, Ирина.

Мягкие обертоны голоса врача напомнили что-то девушке, но она никак не могла вспомнить, что же именно.

— Ночи?

— Сейчас 11 часов. Как только вы пришли в себя, мне сразу же сообщила сестра с дежурного поста. Как вы себя чувствуете?

— Вроде бы нормально.

— Вы помните, что с вами случилось?

Что сказать? Что я попала в какое-то чокнутое место? Э… нет! В психушку я пока не хочу, хотя возможно мне там самое место.

— Нет. Простите меня. Я совершенно ничего не помню. Помню смену в такси. Как пришла на занятия — дальше пустота, — ложь сорвалась с языка очень охотно и послушно.