Олег Борисов - Глэд. Закат над Майдманом

Облака, затянувшие холодное октябрьское небо, поливали раскисшие поля и методично долбили по крышам, сгорбившимся за высокими каменными стенами. Потоки воды, журча, сбивались в быстрые ручьи и умывали мощеные мостовые, стремясь добежать до прикрытых решетками стоков. Нахохлившиеся мокрыми воробьями одинокие часовые замерли на сторожевых башнях. Третья и четвертая тысячи Второго Северного легиона попрятались поближе к огню, ругая почем зря нагрянувшую неожиданно осень. Неблагодарное командование отправило легионеров на усиление границы, сторожить пустынные отроги Перешейка, лишив солдат зимнего отдыха в городских казармах. Одно дело патрулировать заполненные веселыми горожанами улицы, и совсем другое – мерзнуть в караулах на крепостной стене или мотаться в седле посреди голых полей.

Командир легиона Алаэн отсалютовал замершему часовому и продолжил обход. С крепостной стены открывался вид на унылые холмы, заросшие кустарником, и далекие рощи, еле заметные в наползающем с гор холодном тумане. После возвращения из похода на эльфов легионеру, чудом оставшемуся в живых, позволили отдохнуть в госпитале два месяца, затем повысили в звании и загнали на север охранять оголившиеся границы. Потеряв восемь отборных легионов, новый император выдвинул к границам остатки ветеранов, спешно вербуя в новые части бедняков. Империя пыталась восстановить былую мощь, обоснованно опасаясь атаки соседей на ослабевшее государство.

Быстро взбежав по истертым ступеням, Алаэн поднялся на башню.

– Тихо? – спросил легорос у закутавшегося в шерстяной плащ солдата. Тот лишь мрачно кивнул в ответ. Алаэн проверил, хорошо ли укрыт стоявший на поворотной станине «скорпион», и зашагал дальше, бросив напоследок: – Через полчаса смена. Надеюсь, горячее вино еще осталось.

Легионер недовольно проводил глазами исчезнувшую в проеме спину и сплюнул. Принесла же нелегкая новичка в легион. Со старым командиром можно было договориться. На северной тихой границе всегда смотрели сквозь пальцы на маленькие шалости часовых. Кому хочется мерзнуть в столь паршивую погоду? Так ведь нет, появился выскочка, замучил постоянными проверками. И только попробуй забиться в теплый угол, мигом найдет и зубы пересчитает. А самых ленивых заставил попробовать плетей, потом поставил на разгрузку угля. Одна надежда, что суровая зима пообломает ретивого служаку. Главное, чтобы за эту совместную зиму ноги не протянуть на тощем солдатском пайке.

Легионер сквозь зубы помянул всех богов, потом перехватил поудобнее копье и стал притопывать на месте, пытаясь согреться. Еще полчаса разглядывать опостылевший пейзаж и можно потом в казарму, к горячему очагу, к доброй чаше согретого вина…

В пяти суточных переходах от крепости по неширокой долине медленно двигалась колонна солдат, ощетинившаяся острыми жалами копий. Мерно шагающие скелеты несли на спинах разномастные щиты, придерживали костлявыми ладонями мечи в ножнах и крепко сжимали древки копий. На большинстве воинов были надеты легкие доспехи, головы покрывали начищенные шлемы. Сотня за сотней они спускались в долину, молчаливые и равнодушные к поливающему их дождю. В пяти милях восточнее двигалась подобная колонна. Разбившись на два отряда, армия нежити маршировала к застывшим на границе Перешейка имперским крепостям. Мертвые собирались уничтожить намозолившие им глаза укрепления людей, которые по недомыслию считали эти земли своей собственностью.

Обитатели Перешейка закончили подготовку к расширению границ. Настала пора нанести разящий удар.

С запада на восток протянулась огромная стена, разделившая южную часть материка Фэгефул на Южную империю и на Вольный халифат. Восточную оконечность стены венчала широкая башня, построенная на скальном основании, которое вытянулось в беспокойное море. Отгородившись от бдительных часовых обширными болотами, в степных просторах раскинулась столица кочевников, город Тамн. С одной стороны сгрудившихся бесчисленных юрт выстроились в круг повозки с высокими бортами, охраняя покой Кашем-хана, владыки западных пределов.

Этим дождливым вечером старый интриган принимал гостей. В его широком шатре встретились ханы, собравшиеся в набег. Неповоротливый Юдо-хан, посадивший в седло тысячу воинов. Его сосед и вечный соперник на ристалище Талабек-бэ, пьяным пропустивший удар ножом в лицо и косо взирающий с тех пор на окружающий мир. Охродо-баз, чье толстое тело способны носить лишь самые выносливые скакуны. И еще с десяток других уважаемых военачальников, которые поставили под объединенные знамена тысячи и тысячи бойцов, голодных до крови и золота.

Во главе стола сидел хозяин, одетый в расшитый золотом халат. Справа от него устроился Ахпа-бэ, единогласно выбранный вождь предстоящего набега. С поклоном взяв острый нож из рук Кашем-хана, молодой вождь аккуратно разделал поданного быка и передал каждому из гостей по огромному куску. Убедившись, что никто из сидящих за столом не остался обделенным, он отрезал себе маленький кусок и вернул нож хозяину. Старик торжественно разрезал свою долю пополам и передал один из кусков гостю. Завершив положенные процедуры, кочевники принялись за еду, с удовольствием запивая горячее мясо свежим кумысом. От хмельного вина после долгих раздумий решили отказаться. Не дело начинать серьезный поход пьяной гульбой.

Громко отрыгнув, Кашем-хан отвалился на подушки, задумчиво поковырял между зубов и спросил сидящих за столом:

– Я утром смотрел на молодую наложницу и думал: почему мы идем на восточное побережье? Имперцы слабы, их лучшие легионы закопаны эльфами в Лесу. Кто мешает нам заглянуть на запад? Там и города богаче, и добычи больше. Мы собрали больше двенадцати тысяч воинов, вполне достаточно для похода.

Ханы одобрительно загудели. Ахпа-бэ отпил из широкой пиалы и поставил ее перед собой. Потом насадил на кончик ножа очередной кусок мяса и спросил у старика:

– Уважаемый Кашем-хан, а когда вчера вечером вы ложились спать, кто согревал для вас постель? Молодая наложница или любимая старая жена из гарема?

– Кто же допустит молодую дуру греть постель? – удивился старик. – Моя старуха никому этого не доверит. Уже тридцать лет как везде ее с собой таскаю.

– Вот и я говорю – близкие к нам имперские земли как старая привычная жена. Дороги мы знаем, какой уж год заглядываем в гости. То деревню пощиплем, то караван перехватим. Поэтому предлагаю перед долгой зимой не рисковать зря воинами, а выполнить намеченное. Потом с доброй добычей перезимуем, и можно на следующее лето готовить новый набег. Пусть центральные и западные имперские провинции станут для нас молодыми наложницами, ждущими своего господина!