Ричард Адамс - Шардик

Охотник уже находился примерно в половине полета стрелы от леопарда, когда вдруг из ближних кустов трусцой выбежал кабан, наткнулся на него и с визгом метнулся обратно в тенистые заросли. Леопард встрепенулся, повел пристальным взглядом и чуть погодя тронулся в сторону, откуда раздался шум.

Охотник быстро зашагал прочь, подавляя паническое желание пуститься бегом. Оглянувшись, он увидел, что леопард перешел на легкую рысцу, и только тогда швырнул на землю палку с птицами и побежал со всей мочи, направляясь к скалистой гряде в надежде уйти от ужасного преследователя в густом подлеске на нижних склонах. У подножия скалы, где начинались заросли квиана, мужчина повернулся и вскинул лук. Он хорошо понимал, каково иметь дело с раненым леопардом, но сейчас решил, что последний отчаянный шанс спастись — это попытаться ускользать от погони среди кустов и ползучих растений достаточно долго, чтобы успеть всадить в зверя несколько стрел и таким образом либо обездвижить его, либо обратить в бегство. Он прицелился и отпустил тетиву, но руки у него дрожали от страха, и стрела лишь вспорола шкуру на боку леопарда, несколько мгновений болталась там, а потом выпала. Леопард оскалил клыки, с рычанием кинулся вперед, а охотник понесся вверх по склону, не разбирая пути. Под ногой у него крутанулся шаткий камень, и он кубарем скатился обратно. Резкая боль обожгла левое плечо, проткнутое острым суком, а потом от страшного удара у него перешибло дыхание. Он со всего маху врезался в какую-то громадную косматую груду и лежал пластом на земле, судорожно хватая ртом воздух, ничего не соображая от ужаса. Лук мужчина потерял при падении, а когда он с трудом поднялся на четвереньки — увидел, что вся левая рука у него в крови.

На крутом откосе, с которого он скатился, появился леопард. Охотник замер и задержал дыхание, стараясь не издавать ни звука, но из спертых легких вырвался шумный выдох, и зверь по-птичьи быстро повернул к нему голову. Прижав уши, хлеща хвостом, дикая кошка припала к земле перед прыжком. Мужчина ясно увидел изогнутые верхние клыки и на несколько долгих мгновений завис над смертью, как над головокружительной пропастью, на дне которой его жизнь разобьется вдребезги.

Внезапно он почувствовал сильный толчок, а секундой позже обнаружил, что лежит навзничь, уставившись вверх. Над ним, подобно могучему кипарису, стоял на задних лапах зверь — так близко, что явственно слышался запах косматой шкуры. Зверь столь громадный, что оглушенный охотник не сразу понял, что это вообще такое. Подобно тому как солдат, вынесенный без чувств с поля боя, ошеломленно озирается вокруг, когда приходит в сознание, и, заметив сначала кучу мусора, потом двух женщин с вязанками хвороста, потом растопленный очаг, догадывается наконец, что находится в деревне, — так же и охотник увидел сначала когтистую лапу больше своей головы, потом высоченную мохнатую стену в проплешинах глубоких, до мяса, ожогов, потом огромное клиновидное рыло, четко очерченное на фоне неба, и только тогда сообразил, что это, не иначе, какое-то животное. Леопард оставался на прежнем месте, но теперь испуганно съежился, неотрывно глядя снизу вверх на жуткое существо, наверняка буравившее его свирепым взглядом. В следующую минуту исполинский зверь одним ударом передней лапы смахнул леопарда с откоса, и тот, кувыркаясь в воздухе, отлетел далеко в сторону и с треском рухнул в квиановые заросли. С хриплым ревом, поднявшим тучу птиц, косматое чудовище повернулось, чтобы напасть снова. Опускаясь на все четыре лапы, оно задело левым боком о дерево и отпрянуло прочь, рыча и скалясь от боли. Потом услышало, как леопард продирается сквозь подлесок, двинулось на шум и в два счета скрылось из виду.

Охотник медленно поднялся на ноги, держась за раненое плечо. От страха, сколь угодно сильного, порой опоминаешься мгновенно, как пробуждаешься от глубокого сна. Мужчина отыскал свой лук и вскарабкался на откос. Он точно знал, что ему ничего не пригрезилось, но ум его недоверчиво кружил вокруг несомненного факта, будто челн в водовороте. Он видел медведя. Но что это за медведь такой? Откуда здесь взялся? Находился ли уже на острове, когда он пришел сюда по отмели утром, или явился как ответ на его молитву? А может, он сам — когда в полубеспамятстве стоял на четвереньках под откосом — проделал отчаянное иллюзорное путешествие в потусторонний мир, чтобы вызвать оттуда ужасного зверя? Так или иначе, в одном сомневаться не приходилось: откуда бы он ни появился, этот громадный медведь, одним ударом подкинувший в воздух взрослого леопарда, теперь он принадлежит этому миру, облеченный плотью и кровью. И уже не сгинет с лица земли, как не сгинет вон тот воробышек на ветке.

Охотник медленно похромал обратно к реке. Убитый гусь исчез вместе со стрелой, но кетлан никуда не делся. Мужчина выдернул стрелу, сунул под мышку здоровой руки и направился к тростниковым зарослям. Здесь-то его и настиг запоздалый шок. Тихо всхлипывая и дрожа всем телом, он бессильно опустился на землю и долго лежал ничком у самой воды, забыв о всякой осторожности. И постепенно — как разгорается костер, понемногу становясь все ярче и жарче, — к нему пришло понимание, что именно — кого именно — он видел недавно.

Как путешественник в какой-нибудь далекой дикой местности случайно подбирает горсть камней, рассеянно рассматривает, а потом, со все возрастающим волнением, сначала предполагает, затем все тверже укрепляется в догадке и наконец исполняется уверенности, что это алмазы; или как капитан в далеких водах огибает незнакомый мыс, всецело сосредоточенный на управлении кораблем, и лишь спустя добрый час мало-помалу осознает, что он — он, и никто иной! — вышел в неисследованный, легендарный океан, доселе известный лишь по сказкам и слухам, — так же сейчас к этому охотнику постепенно пришло ошеломляющее понимание, очевидцем чего он стал сегодня. Тогда он разом успокоился, поднялся с земли и стал расхаживать взад-вперед среди деревьев на берегу. Спустя время он остановился, повернулся лицом прямо к солнцу и, воздев к небу здоровую руку, долго молился — бессловесной молитвой благоговейного молчания. А потом, все еще потрясенный, взвалил на плечо кетлана и стал пробираться через тростник. Вернувшись по отмелям к плоту, утром оставленному в зарослях поодаль от берега, он вытащил его на открытую воду и поплыл вниз по реке.

4. Верховный барон

День начинал клониться к вечеру, когда охотник — его звали Кельдерек — увидел впереди ориентир, который уже давно высматривал: огромное зоановое дерево, росшее неподалеку от западной оконечности острова. Длинные ветви с серебристыми с изнанки листьями, по форме похожими на папоротниковые, низко нависали над водой, образуя подобие водной беседки у берега. Тростник перед ней был вырублен, чтобы изнутри открывался хороший обзор пролива. Кельдерек не без труда направил плот к суше, взглянул на зоан и поднял весло, словно приветствуя старого друга. Ответа не последовало, но Кельдерек и не ожидал его. Подогнав плот к крепкому столбу, врытому в дно, он взялся за привязанный к нему канат и, перехватывая его руками, стал подтягиваться к берегу.