Надежда Кузьмина - Тимиредис. Летящая против ветра

Я сделала, как она велела. Прислонилась к стволу дерева в тени, закрыла глаза и стала поворачивать лицо туда-сюда. А что такое хорошо? Это когда тепло? А плохо - холодно? Или я неверно понимаю?

- Хорошо - хочется прийти и там остаться. А плохо - испытываешь беспокойство, тебе неуютно. В общем, дискомфорт.

Тин, к слову, часто вставляла в речь незнакомые мне слова. Внимательно следила, чтобы я спрашивала, что они значат, запоминала и употребляла их как можно чаще. А часть слов, вроде привычной мне с детства задницы, произносить запретила, сказав, что девушки таких слов не говорят. Я уставилась на нее и спросила - а сидят эти вежливые девушки на чем?

Оказалось, не на задницах, а на задах. Если честно, разница мне принципиальной не показалась.

Пока думала о расширяющемся лексиконе, Тин оказалась рядом и, велев не открывать глаз, потащила за собой. Время от времени останавливаясь и спрашивая:

- Тут хорошо?

Иногда было хорошо, иногда я мялась с ноги на ногу, что трактовала, как "плохо". Иногда никак.

- Хорошо. Открывай глаза. Полное совпадение с моими ощущениями.

Следившие за нами крестьяне кивнули. Я захлопала глазами. Выходит, я и в самом деле что-то чувствую?

За свою работу Тин попросила отрез полотна и шерсти. И дома усадила меня за прялку, которая нашлась на чердаке. А потом сшила мне длинное - до лодыжек - платье, штаны под него и связала шерстяную жилетку. Такой роскошной одежды у меня никогда еще не было!

Уже позже я поняла, что Тин дала мне пару недель отдыха, прежде чем взяться за меня всерьез. Она расспрашивала меня о том и о сем, рассказывала сама - и о дальних городах, и о больших кораблях, о странах, где почти не бывает зимы. Я слушала с широко раскрытыми глазами - ее истории казались дивной сказкой. И что еще важнее - в первый раз в жизни кто-то говорил со мной, видел меня! Я больше не была пустым местом с руками, куда можно сунуть - по надобности - ведро с тряпкой, ухват с горшком, грабли с тяпкой или подойник. В конце концов, я решила, что когда вырасту, буду похожей на Тин. Такой же умной, сильной, независимой. И не подпущу к себе на три лиги ни одного мужчины! Потому что они - гады!

Насколько они гады, я узнала, когда однажды мы отправились по делам в мою родную Зеленую Благодень. Тин зашла в одну из изб, осмотреть искусанного осами мальчугана, а я осталась на улице. Очень гордая и новым статусом, и новым платьем. И, когда показалась ватага из полдюжины подростков во главе все с теми же Елькой и рыжим Зимкой, и не подумала прятаться, как делала это раньше. А гордо сообщила:

- Моя мама приплыла на корабле! И она умела читать!

Пацаны заржали.

- Умела-умела, да не читать! - Елька сложил из пальцев кольцо и ткнул в него указательным пальцем другой руки. - Всей деревне давала, кого хочешь спроси!

Парни загоготали еще громче.

- Вот и ты, шлюхина дочка, расфуфырилась… по стопам мамки собралась? - процедил длинный прыщавый Иржик. И добавил, вызвав новый взрыв хохота: - Так мы того, подсобим!

- Неправда! - я почувствовала, как из глаз брызнули слезы. - Мама не такая!

- Такая-такая, - парни приплясывали вокруг, кривляясь.

- Нееет! - и бросилась на Ельку.

Когда на крики и шум из избы выскочили Тин с хозяйкой, мы катались кучей-малой в дорожной пыли. Я дралась изо всех сил - колотила кулаками, лягалась, царапалась, кусалась - мне было так больно, что я не чувствовала ударов, сыпавшихся на меня. Подол нового платья был разодран до пупа, глаз подбит, в волосах полно грязи. Зато я выбила кому-то зуб и надорвала ухо.

Тин выволокла меня из потасовки за руку, а потом рявкнула на парней так, что те рванули прочь по улице, не оглядываясь.

Вечером, закончив зашивать испорченную юбку, я спросила:

- То, что они говорили о маме, правда?

- И да, и нет.

- Как это? Либо что-то было, либо не было! - вскинулась я.

- Она была беззащитна, больна, не могла говорить, страшно боялась за тебя - понимаешь? Она хотела, чтоб тебя оставили жить. У нее не было выбора. А я, я узнала о том, что происходит, слишком поздно.

Значит, её заставили. А потом сами обвинили. И её, и меня.

Я. Их. Ненавижу.

И я сделаю все, чтобы не быть беззащитной! И никому не уступлю!

- Мири, не злись. Такова жизнь. Они всего лишь люди.

Они - плохие люди. И я не забуду того, что случилось. Они же ее убили!

- Мири! Подумай о том, что какими бы они ни были, ты осталась жива. А если б тебя бросили в лесу? Подумала?

Ох-х…

Я не знаю, что думать. Но то, что в этом мире плохо слабым, похоже, верно. Я не буду слабой. А с мамой… Ведь кто-то же был первым? И настанет день, я узнаю, кто это был. И отомщу.

С того дня я засыпала Тин вопросами. Я не знала, что конкретно мне нужно, и хотела всего - учиться читать и писать, изучать травы и их применение, узнать, как можно научиться магии - почему-то последнее казалось мне самым привлекательным и перспективным. Но пока особых прорывов не было - мы ходили за травами в лес, иногда даже с ночевкой. Тин говорила, говорила… я узнала кучу новых слов, научилась считать, выучила таблицу умножения, узнала, как выглядят деньги - до того, как переехала к травнице, я даже медяка в руках не держала. Расширила лексикон - оказалось, что в мире уйма интересных слов, которых я не знаю. И из которых можно сооружать очень интересные конструкции. Когда мы на узкой тропинке у реки столкнулись с Зимкой, я обозвала того перманентным олигофреном. Зимка открыл рот, а Тин засмеялась.

Каждый вечер Тин упорно мазала меня зеленой дрянью. Я уже знала, что вонючая каша помогает рубцам рассосаться, усиливая кровоток. И верно - сетка самых тонких уже бесследно сошла. Но чесалось это все невыносимо…

- Терпи. Это надо делать, пока ты маленькая и растешь. И так может быть уже слишком поздно.

Ну вот зачем мне их сводить? Я же уже решила, что замуж не пойду, и вообще, ни одного мужика в моей жизни не будет!

- Ты делаешь это не для кого-то, а для себя. И, раз ты все равно зеленая, вылей-ка это на голову - а то у тебя от недокорму волосы секутся.

Я послушно облилась ржавого цвета бурдой. Потому что верила - Тин знает, что творит. Или не знает - потому что, подмигнув, травница добавила:

- Тебе еще десяти лет нет, а уже готова на всех мужчинах крест поставить.

И поставлю! А перед этим еще в землю закопаю!

- Давай вернемся к этому вопросу годика через четыре. А пока помни, ты делаешь все для себя. Но сейчас ты права - от парней держись подальше! Запомни: хочешь выявить настоящую силу волшебства - ничего себе не позволяй!

Ничего себе… Хотя мне-то сейчас что от этого? Я ж решила, что мне все эти бородатые козлы в спущенных портах и с луковым запахом изо рта даром не нужны!