Древесный маг Орловского княжества (СИ) - Игорь Васильевич Павлов
И тебя прибить? Ну нет.
— Ох, бабуль, — шепчу и поднимаю тощую на руки. Запоздало подумал, что может укусить. Но обошлось.
Хромая скрываюсь во тьму, дабы не попасться.
Мало того, что Ярик дебил на деревне, так у него, похоже, бабуля ещё и оборотень. Да нас обоих на костре сожгут и порадуются. Им только повод дай.
— Во — во, — поддакивает дух в уме.
— Где пацан! Найди пацана! — Кричит графиня своему рыцарю звонким голосом. — Что ты за идиот такой!! Узнай, кто это!! Он страхо — вой на ногах отстоял!
Да пипец. Ещё хлеще. Запытают до смерти.
Сам хромой — косой, собачонку тащу, которая не пикает. Спит будто, а как к избе окольными путями со двора дошёл, заговорила сипло:
— Убей и закопай, внучок, а всем скажи, что сбрендила да в лес старая ушла.
— Да ну, конечно, русские своих не бросают, — бурчу.
— Повзрослел ты, спокойнее на душе бабке, — шепчет Нюра и жмётся по — собачьи.
— Я такой же, ба? — Спрашиваю, затаив дыхание, до избы пару метров не дойдя.
— Нет, напасть эта не по роду, я так подхватила. Ещё тогда.
— Когда семью барона, в смысле мою… — догадавшись, выдаю.
— Да, тогда и укусил вервульф.
— Понял, покажи, где бинты взять.
— Подожди, — взбрыкнула, пришлось выпустить, на землю уложив у избы.
Застонала вдруг, закорчилась. Да в бабулю обратно превратилась, в калачик свернувшись. Рубаху снял, накрыл.
В избу зашли уже, как люди с чёрного хода.
Надо отдать должное, нашёлся и спирт, и бинты. Пока бинтую несколько ошалевшую бабулю, снаружи ещё больший переполох. Засияло за окном, завибрировало от половиц. Конницы набежало на целый отряд. Кричат друг на друга, рыщут, в дома стучатся. Собаки разошлись в лае.
Так пол ночи и просидел, опасаясь, что и к нам ворвутся, отыскав следы.
Нюру полуобморочную уложил на печку, сам на койку рухнул без сил. Утром с криком петуха открыл глаза, левая рука, как клешня краба, правая нога, как у слона. Чувствую себя развалиной.
— Выпей, выпей три яйца, я помогу, — шепчет мне дух слабенько. — Плох ты, очень плох. Тело дрянное, слабенькое, резерва, как у мышки.
Бабки на печи уже и нет, дверь приоткрыта. На задний двор выполз никакущий. Пошёл в сарай курей терроризировать. По обстановке вроде ушли всадники, графини с рыцарем тоже не слышно.
— Вторую девушку встречаю и тоже с магией, — бурчу под нос. — Совпадение? Не думаю.
— А чего удивляешься? У человеческих женщин врождённый талант к магии и резерв от природы больше, — объясняет дух. — Мужчины руками орудуют, их конёк — это физическая сила, женщины же осваивают магическую силу сапфира, рубина, изумруда и бриллианта.
— Что, мужики вообще ничего не умеют колдовать?
— Умеют, но слабо. Хотя появляются изредка на веку такие маги, какие любую женщину одолеют.
— И откуда ты всё это знаешь, «спора»? Тебя ж выстрелили разок мне в грудь. И это вся твоя жизнь, — посмеиваюсь, залезая в небольшой, но очень засранный курятник.
— Зря ты так, Ярослав. Я часть сущности леса, память у меня издревле идёт.
— Дурень, опять сам с собой разговаривает! — Слышу девичий голос из — за забора примыкающего участка.
Выглядываю. Девке лет пятнадцать, пухленькая, розовощёкая и русая. Кровь с молоком, ну и маслом. Хрустит огурцом, чавкая. Смотрит вызывающе.
Раз такая борзая, явно ничего не просекла ночью. Они ж все от воя и повалились.
Возвращаюсь к своему делу, проигнорировав задиру. Яйца быстро нахожу в гнёздах. Четыре штуки, и это всё, что куры нарожали.
— Пей скорее, — нудит дух.
Разбиваю, пью, проливая часть. Фу, какая гадость. Второе, третье. Беее.
— Ещё! — настаивает дух.
— Не могу, — вою. — Хоть убей.
— Всё, расслабься, ляг.
Выполняю.
Лежу на затоптанной траве, как дурак, гляжу на светлеющее от рассвета небо.
Слышу, как толстенькая корову погнала из своего сарая.
— Да куда лепёшки, да подожди, ух дура рогатая, — ругается на свою бурёнку девка. А там всё шлёпает и шлёпает.
Минут через десять действительно полегчало. Силы появились, боль отступила.
Нашёл воду в ведре, переставил, стал умываться у пошарпанного зеркальца на столбике. Заодно посмотрел на бессовестную рожу, что мне досталась. Глаза большие за счёт худого лица, бирюзовые с каёмкой синей, желтизной отдают. Взгляд действительно вызывающий. Диковатый, перепуганный. Без эмоций на такого не взглянешь. Бровями поводил, лицо состроил так — сяк. Нет, определённо нужно что — то менять в выражении. А ещё эти белые лохмы до плеч, кое — как причесался рукой. И понял, что без стрижки уже не обойтись. В целом, есть потенциал сердцееда, но брутальности явно не хватает.
Что ж, поработаем над собой.
Умылся, пошёл бабушку искать. А она вскоре домой вернулась. Оказывается корову выгоняла, пасут их каждый день в общем стаде по очереди. Наша была недавно. И охламон Ярослав её пропустил.
Бабуля хромает, с палочкой идёт, под платьем не видно ран. Но я — то знаю.
— Негодная я стала, — закряхтела Нюра, тяжело усаживаясь на стул в кухне. — Сейчас передохну и за кабачком схожу, чтоб пожарить с яичком.
— Да я сам, ба, ты только скажи где…
До обеда сам хлопотал по хозяйству. Спустился к колодцу за водой. С огородом нашим скудным познакомился, прополол, как смог. Чуть расходился, спасибо, дух своими силами подлатал. Дров даже сумел наколоть топором тупым. Косу нашёл ржавую.
Чуть пораскинул мозгами, и понял, что деньги нам позарез нужны. Нюра в основном товарообменом и обходится, меняя молоко коровье на прочие товары у местных. И это совершенно ни о чём. Без нормального питания ни бабушка не восстановится. Ни я не наберу сил. Так и буду дохлым ходить. А для поднятия физической силы уж точно нужно мясо.
Сперва Нюра возражала, а затем рассказала, как хоть рубль нам на хлеб заработать.
— За покос сотки для общака староста деревни десять копеек даёт, — рассказывает Нюра. — Но страшно мне за тебя, внучок, порежешься ведь.
— А ты научи косить, подскажи.
Бабуля согласилась, хоть и ломалась поначалу.
Оказалось, ничего сложного, главное держать правильно и работать корпусом. А это я умею. Косу Нюра сама наточила, очень ловко. Вроде чужая мне женщина, но возгордился, как родной. Проникся сильно.
После обеда деревня оживилась. Видимо, все отошли от ночного набега тварей и воя страха или «страхо — воя», как они тут выражаются.
По совету Нюры накинул шляпку соломенную, чтоб солнечный удар не получить. Взял узелок, что бабушка с перекусом собрала, и пошёл к
